Когда все было готово, юноши вернулись в главный зал. Николас подошел к Мартину, степенно беседовавшему со старшиной крайдийского цеха золотобитов.
- Что тебе угодно, сэр? - спросил Мартин, прервав разговор с ремесленником.
- Мы все приготовили для завтрашней охоты, ваше сиятельство, - доложил Николас.
- Так быстро? - удивился Мартин. - Ну что ж, это похвально. Нынче я больше не нуждаюсь в твоих услугах. Вы с Гарри можете отправляться к себе. Мы выезжаем завтра на рассвете.
Николас поклонился и поспешил к Гарри, который ожидал его у выхода из зала с лукавой улыбкой на пухлых губах.
- Чему это ты так радуешься? - подозрительно оглядев его, спросил принц.
- Угадай. Ты небось собрался идти к себе?
- Разумеется, куда же еще? Нам ведь завтра снова придется встать до рассвета.
- А я вот слыхал краем уха, что принцесса собиралась перед сном прогуляться по саду.
Николас пожал плечами:
- В таком случае я желаю тебе успеха. Ведь ты конечно же намерен составить ей компанию?
Улыбка на лице Гарри стала еще шире:
- С ней туда пошла и Эбигейл.
- Так чего же мы ждем? - и принц опрометью бросился к лестнице, увлекая за собой своего бывшего оруженосца.
Когда запыхавшиеся юноши выбежали на дорожку сада, Маргарет и Эбигейл обменялись взглядами и улыбками. Принцесса была явно рада им и весьма довольна собой, тогда как компаньонка ее, напротив, выглядела растерянной и смущенной.
Приблизившись к скамье, Николас и Гарри церемонно поклонились девушкам, и Гарри в своей обычной фамильярной манере произнес:
- Добрый вечер, леди.
- Добрый вечер, сэр оруженосец, - ответила ему Маргарет.
Эбигейл едва слышно повторила за ней:
- Добрый вечер, ваше высочество.
Юноши не дожидаясь приглашения уселись на скамью: Николас - рядом с Эбигейл, а Гарри - близ Маргарет. Несколько томительных секунд прошли в молчании. Ни принц, ни Гарри не находили подходящей темы для разговора, а затем оба вдруг заговорили разом, и девушки весело рассмеялись. Еще через мгновение все повторилось снова. Маргарет поднялась со скамьи и решительно заявила:
- Я знаю, что вы, сэр Гарри, всегда неразлучны с его высочеством, но почему бы вам в виде исключения не остаться сегодня наедине со мной? В глубине сада есть прелестная розовая беседка. Идемте-ка туда! - С этими словами она ухватила Гарри за руку и повлекла его за собой. Николас проводил приятеля сочувственно-насмешливым взглядом. У бедняги Гарри был такой беспомощный и обескураженный вид, что принцу стоило большого труда удержаться от смеха.
Оставшись один на один с Николасом, Эбигейл несмело взглянула на него и спросила:
- Вы уже привыкли к жизни в крепости, ваше высочество?
- Я всего лишь сквайр, миледи, - мягко поправил ее Николас. - Пожалуй, да, привык. Но не могу сказать, что мне все здесь нравится. - Внезапно он зарделся и многозначительно понизил голос: - Однако кое-что меня с этой жизнью вполне примиряет... - Николас искоса взглянул на Эбигейл, и у него захватило дух, таким пленительно прекрасным показалось ему ее тонкое, нежное лицо в свете факелов, укрепленных на стене замка. Девушка смотрела на него своими огромными ярко-голубыми глазами и улыбалась. Кожа ее была матово-бледной и гладкой, как атлас, без малейшего следа тех досадных изъянов, которые портили лица многих из ее сверстниц. Светлые локоны, поднятые над лбом серебряным обручем, каскадом тугих локонов спускались на плечи. Принц пришел в полное замешательство от переполнявших его чувств, и это не укрылось от внимательного взора Эбигейл. Немного помолчав, она снова задала ему вопрос:
- Вас не утомляет служба его светлости? Ведь у вас и минуты нет свободной. За все время, что вы живете здесь, мы с вами не обменялись и дюжиной слов.
Николас помотал головой:
- Знаете, мне даже по душе эта вседневная занятость. Прежде, когда я жил в Крондоре, мне вовсе ничего не приходилось делать. Только зубрить уроки да присутствовать на бесконечных парадах и приемах. А это, поверьте, так скучно!
- А мне такая жизнь кажется заманчивой, - мечтательно проговорила Эбигейл. - Я всегда завидовала тем, кто принят при дворе вашего отца и уж тем более - вхож в королевский дворец в Рилланоне! - Она грустно улыбнулась и тряхнула головой. - Знатнейшие вельможи и высокородные леди, послы из далеких земель, красота, роскошь, блеск и великолепие... Как жаль, что все это не для меня!
Николас пожал плечами и хотел было повторить, что придворная жизнь тосклива, пуста и однообразна, но, внезапно поняв, что Эбигейл ему ни за что не поверит, сказал вместо этого:
- Да, в обоих дворцах и впрямь есть на что посмотреть. Иногда там бывает даже весело. Во время придворных балов, например. - Вспомнив о скуке этих балов, он невольно поморщился. Но Эбигейл смотрела на него с волнением и такой отчаянной надеждой во взоре, что он принужденно улыбнулся и добавил: - Возможно, вы сами когда-нибудь в этом убедитесь. Что может помешать вам отправиться в Крондор и Рилланон?
Эбигейл грустно усмехнулась и покачала головой:
- Ведь я всего лишь дочь одного из вассалов герцога Крайдийского. Даже его светлость нечасто бывает при дворе. А Маркус, тот и вовсе никуда не выезжал из Крайди. Если мой отец отдаст меня ему в жены, то пройдет немало лет, прежде чем мне посчастливится побывать в Крондоре или Рилланоне. И я к тому времени наверняка уже буду немолодой матроной, матерью большого семейства.
У Николаса от этих ее слов потемнело в глазах. Он нисколько не был готов к тому, что родители Эбигейл уже строят планы относительно ее помолвки с Маркусом. Однако выходило, что все обстояло именно так. Он набрал в грудь воздуха и выпалил:
- Вам не следует принуждать себя к этому!
- К чему? - со слабой улыбкой спросила Эбигейл.
- К замужеству с тем, кто вам не мил, - напыщенно произнес принц. - Во всяком случае вы можете воспротивиться воле своего отца, ежели он станет на этом настаивать.
- О, вы его не знаете, -возразила Эбигейл. - Он способен превратить мою жизнь в пытку, если я его ослушаюсь. Впрочем, вам-то что за дело до меня и моей участи? - Она потупилась и нежно, призывно взглянула на него из-под полуопущенных черных ресниц невероятной длины.
Николас, почти не отдавая себе отчета в своих действиях и чувствуя, что руки и ноги его внезапно стали словно ватными, теснее придвинулся к Эбигейл и прошептал:
- Я мог бы...
- Что, Ники? - нежно спросила она, одарив его пленительнейшей улыбкой.
- Я мог бы поговорить с моим отцом... - еле выдавил он из себя.
- О, Ники, вы сведете меня с ума! - С этими словами Эбигейл обхватила его за шею и притянула к себе. В следующее мгновение губы их слились в поцелуе, и сердце Николаса замерло от восторга и благоговения. Ему почудилось, что он летит в необозримую высь, сжимая Эбигейл в объятиях и оставив далеко внизу скамью Принцессиного сада, и крепость, и Крайди, и всю Мидкемию. Он чувствовал такой нестерпимый жар во всем теле, что боялся, как бы нежное, податливое тело девушки, прильнувшей к нему, не растаяло от этого жара. Он желал сейчас лишь одного - чтобы она всегда была рядом с ним, чтобы этот сладостный поцелуй длился вечно... Но Эбигейл внезапно отстранилась от него, вскочила со скамьи и с криком:
