- Нет, этого я не знаю. - Но внезапно на ум ему весьма кстати пришло одно из наставлений ворчливого дворецкого Сэмюэла. Слова старика вполне годились сейчас в качестве ответа на его затруднение. Взгляд его просветлел: - И потому выходит, что мне прежде всего надо это выяснить. .Я должен узнать, что мне надлежит делать.
Паг улыбнулся, и у Николаса вдруг точно гора с плеч свалилась. Он почувствовал себя легко и свободно и повторил:
- Мне необходимо точно знать, что я должен делать.
Паг направился к берегу залива и сделал Николасу знак следовать за собой.
- Почему ты так страшишься неудач, Николас?
Принц помедлил с ответом. После недолгого молчания он неуверенно пробормотал:
- Вероятно, потому, что отец мой никогда с ними не смиряется и всегда добивается того, чего желает.
Паг кивнул:
- У нас мало времени, принц. Скоро я принужден буду покинуть эти края. Согласен ли ты мне довериться?
- Еще бы! - с горячностью воскликнул Николас. - Я готов сделать все, что вы скажете, Паг.
В то же мгновение оба они оказались на пологом выступе скалы, что возвышалась над берегом. Внизу шумели волны, разбиваясь о валуны. У Николаса потемнело в глазах. Ему едва не сделалось дурно.
- Ступай вперед, -приказал Паг.
- Но вы ведь меня удержите? Вы не дадите мне упасть? - Голос принца предательски дрожал.
- Сделай шаг вперед, Николас!
Принц повиновался и рухнул вниз. Он издал пронзительный крик и раскинул руки в стороны.
Навстречу ему неудержимо неслись обломки скал, покрытые морской пеной. Еще мгновение - и он должен был о них разбиться. Смерть простерла к нему свои костлявые руки. Невыносимая боль вдруг сковала его члены. Он лежал на камнях у кромки берега, и волны перекатывались через его распростертое тело.
Задыхаясь и отплевываясь, Николас прошептал:
- Я жив.
Паг стоял рядом и с улыбкой протягивал ему руку.
- Еще бы!
Николас сжал его ладонь, и оба они в то же мгновение снова очутились на выступе скалы.
- Иди вперед! - велел ему Паг.
- Нет! - крикнул Николас и замотал головой. - Неужто я по-вашему лишился рассудка?
- Иди!
Николас зажмурился и шагнул в пустоту. Ветер засвистел у него в ушах, и острые обломки скал снова приняли его в свои объятия. Принц подивился тому, что несмотря на невыносимую боль, он не лишился чувств. Паг склонился над ним и провел ладонью по его лицу.
- Ты готов?
- К чему? - едва внятно прошептал Николас.
- Тебе придется снова пройти через это.
Николас жалобно всхлипнул:
- Но зачем?!
- Чтобы усвоить весьма важный урок.
Пальцы Пага крепко сжали его ладонь, и оба они снова перенеслись на выступ скалы.
- Иди. - Голос Пага звучал теперь по-отечески мягко.
Николас покорно ступил вперед, приготовившись к новому болезненному удару о валуны, но на сей раз его левая нога оказалась зажата в расщелине скалы, и он повис над бездной.
От резкой боли в ступне и лодыжке у него потемнело в глазах. Он беспомощно висел вниз головой, раскинув руки в стороны, и боялся шевельнуться, чтобы не рухнуть вниз.
Паг очутился рядом с ним. Он стоял в воздухе, ни на что не опираясь и ни за что не держась, и с сочувственным любопытством заглядывал ему в лицо.
- Что ты сейчас чувствуешь?
- Я этого не выдержу! - почти не разжимая губ, прошептал Николас.
- Знай же, что это и есть твоя боль, принц. - Паг указал на его лодыжку, зажатую в трещине скалы. - Это твоя мать и твоя возлюбленная. Твое оправдание. Из-за этого ты не можешь потерпеть неудачу, пережить поражение.
- Вся моя жизнь - это цепь неудач и поражений! - с горечью возразил Николас.
Паг насмешливо улыбнулся.
- Но зато тебе всегда есть чему их приписать, не так ли?
Николас с трудом сдерживал рыдания:
- Что вы хотите этим сказать?
- Ведь любую неудачу так легко отнести на счет своего увечья, прикрывая им робость, малоумие и нерадение. - Паг переместился в воздухе и завис теперь на некотором расстоянии от Николаса. - У тебя есть выбор, принц Королевства. Ты можешь провисеть здесь до старости, убеждая себя, что одно лишь увечье препятствует тебе спасти обреченных, отыскать и покорить женщину своей мечты, защитить своих подданных от врагов. А можешь отринуть это оправдание, безжалостно его отсечь и остаться один на один с жизнью, такой, как она есть, без всяких прикрас. И с теми задачами, что под силу решить только тебе одному.
Николас попытался подтянуть тело к уступу, но у него закружилась голова, и он, опасаясь снова свалиться вниз, на валуны, застыл в неподвижности.
Паг погрозил ему пальцем:
- Ведь ты уже дважды падал и остался в живых!
- Но это так больно! - пожаловался принц. Он едва сдерживал слезы.
- А как же иначе! - усмехнулся Паг. - Однако ты вытерпел боль. И не умер. А значит, можешь сделать еще одну попытку. Ты просто боишься рискнуть. Возможность поражения страшит тебя более всего прочего. - Он указал на левую щиколотку Николаса, зажатую в скале. - Вот твое оправдание на случай любой неудачи. А ведь ты наделен достоинствами, которые значительно перекрывают этот изъян!
Николасом внезапно овладела решимость:
- Что я должен делать?
- Ты и без меня это знаешь, - усмехнулся Паг и исчез.
Николас с огромным усилием подтянул тело к трещине, в которой застряла его нога, и сел на выступ. Лицо его было покрыто крупными каплями пота, сердце отчаянно стучало, ладони кровоточили. С пояса его свисали кожаные ножны, которых прежде там не было.
Он с беспощадной отчетливостью понял, что ему надлежало сделать. Вынув из ножен кинжал с острым лезвием, он полоснул себя по ноге. От резкой боли у него перехватило дыхание. Он закусил губу, чтобы не закричать, и заставил себя снова вонзить кинжал в собственную плоть. Лезвие входило в нее с удивительной легкостью, так, будто бы оно рассекало не мышцы, сухожилия и кости, а зачерствелый хлебный каравай. Николас понимал, что и здесь не обошлось без волшебства. Зато боль была самой что ни на есть настоящей. Он опасался, что не выдержит этих мучений и потеряет сознание, так и не завершив начатого, и потому двигал рукой с судорожной поспешностью. Но стоило ему последним усилием разрезать тонкую полоску кожи, что еще соединяла зажатую в скале ступню со щиколоткой, и боль внезапно отступила, Он снова очутился в пустом и темном пространстве. Острие кинжала, который он продолжал сжимать во взмокшей ладони, касалось груди принцессы Аниты. Николаса нисколько не удивило, что он стоял теперь в полный рост, уверенно опираясь на обе ноги.
