И все же… судя по всему, моя короткая речь произвела должное впечатление. Маркграф словно сдулся и, ссутулившись, опустился в кресло.
Какое-то время он молчал, а потом поднял руку, словно ученик первого класса, который хочет задать вопрос.
– Хорошо, я согласен, но разве…
– Для тупых повторяю дважды: никаких «но», «однако», «быть может» и прочего! Понятно? – А потом, бросив косой взгляд на Тогота, добавил: – И не сметь обижать обитателей этого дома и приставать к ним, вышвырну на улицу, как пса блудливого.
Маркграф обреченно кивнул. Он хотел еще что-то спросить, но тут в дверь позвонили.
– Молодец, хорошо получилось, – метально подбодрил меня мой домашний тиран. – Вот почаще бы тебе таких «клиентов», глядишь, к старости отработал бы командный голос, да и драться научился бы самостоятельно. А то: «Пшел, Тогот, мелкая зверушка». А как только в жопу клюнет жареный петух: «Тогот, миленький, выручай, я тут снова обосрался».
– В данной ситуации обосрался ты, чмо зеленое… Лучше скажи, кто там.
– Любимая женщина механика Гаврилова.
– А без подъеб…?
– Иди открывай.
Боже! Как меня достали за эти дни! Ну почему бы всем на какое-то время не забыть обо мне? Что, я прошу слишком многого? Ну хотя бы два-три дня никаких звонков, просьб, заказов. Никаких богов, ни наземных, ни космических! Покоя!
– В гробу будет! – тут же влез в мои мысли Тогот, растоптав все воздушное, нежное, чистое грязными, пахучими ногами. – Поторопись, дамы ждать не любят.
Я, злобно фыркнув, направился к входной двери. Рывок. За дверью стояла Валентина. Я обомлел. Шикарно одетая, словно только что сошедшая с подиума, она бесцеремонно отодвинула меня и вошла в квартиру.
– Артурчик, в вашем возрасте пялиться на женщин просто неприлично. Я понимаю, прыщавый юноша, переполненный гормонами… Но вам-то, при вашей работе, надо быть поспокойнее.
И продефилировала мимо меня в гостиную, а я так и остался стоять у двери. Я даже не отреагировал на обидное «Артурчик». Наконец, вспомнив о госте, который хоть и согласился выполнять мои условия, но явно не понимал, ни где оказался, ни чем чреваты его выходки, я поспешно захлопнул дверь и поспешил за Валентиной. Но опоздал… Не знаю, что произошло в гостиной, но к тому времени, как я вошел, маркграф сидел на полу, вытирая расквашенный нос, а Валентина застыла посреди комнаты, уперев руки в бока.
– Не знаю, как там у вас, но если бы не Артурчик, то я бы тебя по стенке размазала. И откуда берутся такие блудливые старикашки?
– Я… – начал было маркграф, но Валентина наградила его таким уничтожающим взглядом, что он тут же замолчал.
Потом гостья вновь снизошла до меня:
– У вас тут есть спокойное местечко, где мы могли бы побеседовать тет-а-тет, без сексуально озабоченных?
Я кивнул в сторону кухни.
– Тогот, ты с нами?
– Лучше я останусь с придурком, а мысленно я всегда с тобой. Я твой ужас, летящий на крыльях ночи…
– Сегодня же отключу детский канал, – пообещал я, заходя следом за Валентиной на кухню.
Она так и не стала раздеваться, лишь расстегнула пальто, и то после того, как закрыла дверь.
– Итак, чем обязан столь позднему визиту?
Вместо ответа Валентина извлекла из своей сумки небольшой стеклянный шар.
– Собственно, занести эту штуку тебе должен был Викториан. Но в данный момент он очень занят, разрабатывает планы вместе со слугами Лика. Что же до остального, то тебе наверняка понадобится помощь. Армия не армия, но кто-то, кто нутром чует силовиков и кто мог бы поддержать тебя в трудную минуту.
– И что же он сможет из того, что не сможем мы с Тоготом?
– Он сможет отвлечь внимание на себя, и этого может оказаться вполне достаточно, появиться там, где материализация Тогота нежелательна… Кроме того, вашей колдовской силы может не хватить. Речь ведь идет не о перевозках, а об операции по закрытию порталов. Ты просто физически в одиночку все не осилишь.
– Ну, предположим, я найду наемника, предположим даже, он станет служить мне… – я хотел было и дальше развивать эту тему, но Валентина остановила меня движением руки.
– Или ты станешь слушать меня и, только выслушав до конца, будешь задавать дурацкие вопросы, или я очень сильно разозлюсь. Так вот, Лик принял решение, Викториан нашел подходящую кандидатуру, Лик одобрил, вот тут все записано.
– С этого места прошу поточнее…
– Так как нашему кандидату предстоит работать в современных условиях, он должен хорошо знать нюансы современной жизни. Викториан подобрал несколько российских военнослужащих, но для этой роли годится только один человек…
* * *
Как только Валентина ушла, я поудобнее устроился на диване, решив на сон грядущий просмотреть пару сюжетиков от Викториана. Скажу честно, кино оказалось не из веселых, оптимизма не вселяло и в Каннах «Пальмовую ветвь» не получило бы… Хотя, что я говорю, совсем наоборот. Ведь большой кинематограф обожает бессмысленные ленты с плохим концом, где все в дерьме начинается и дерьмом заканчивается. Классика жанра.
– Смотри-ка, собрался открыть подарочек без меня. Пожалуй, я к тебе присоединюсь, а то новые серии «Чипа и Дейла» будут еще только через час.
– Слушай, ты, инфантильный демон, может, хоть раз в жизни ты дашь мне отдохнуть без своих комментариев?
– Без моих комментариев ты можешь не вникнуть в суть проблемы или упустить нечто важное. Ты ведь, как и любой человек-даун, видишь лишь поверхностное, наносное и не в силах ментально проникнуть в глубь проблемы.
– Теперь я уже и дауном стал.
– А что ты хотел? Раньше всех детей из чрева матери доставали щипцами. А так как единственное место новорожденного ребенка, за которое можно уцепиться, это голова, то вытаскивали за нее. А если учесть, что косточки у младенца не такие уж крепкие, то при родах с применением щипцов защемлялись лобные доли мозга. Родился, и сразу даун. Но не расстраивайся, ты не одинок. У вас все поколение даунов…
– Слушай, ты, покемон-мыслитель…
– А вот дальше даже не думай. Ты же знаешь, что некоторые твои прозвища очень обидны, тем более что я тебе сейчас нужен. Пока ты там развлекаться будешь, мне придется еще одним глазом за нашим гостем присматривать.
– Ладно уж… – фыркнул я. – Но «дауна» я тебе припомню.
– А что я такого сказал?! – совершенно невинным «голосом» возмутился Тогот.
– Заткнись, морковка целофанированная! – окончательно взбесившись, рявкнул я вслух, и покемон «замолчал».
А я щелкнул ногтем по колдовскому шару, снежинки за стеклом закружились, изображение приблизилось, как будто я стал крошечным, а шар гигантским. Танец снежинок завораживал, и я, сам того не замечая, погрузился в колдовской транс. Постепенно сквозь снежную круговерть стали вырисовываться горы, точнее, горная дорога, вьющаяся серпантином по склону, поросшему пожухлой травой. Солнечные лучи ярко сверкали на ползущем в гору армейском грузовике. Вот он выполз на площадку сбоку от дороги. Раньше тут стояла церковь, даже не церковь, а, скорее, часовенка. Ныне от нее осталась лишь одна обугленная стена.
