Исламисты разыскали жилье, которое он снимал, и забрали оттуда его установку. Но за те дни, что Владимира не было дома, в арендованный им гараж пробралась местная пацанва и разукомплектовала устройство. Юные вандалы поснимали все детали из цветмета и срезали почти все провода. Впрочем, для Владимира это было только в радость. Он объявил своим тюремщикам о проблемах с восстановлением установки. Те, скрежеща зубами, были вынуждены с этим смириться. Поскольку Захаров не был заинтересован работать на этих негодяев, он всячески волокитил с восстановлением деталей устройства. Так тянулось около года. В конце концов, Хасану это надоело, и он пустил в ход все тот же прием – подручные главаря опять приволокли неведомо откуда пленницу с мешком на голове. И снова был поставлен ультиматум: если в течение месяца установка не заработает, на его глазах, как бы он ни молил и чего бы ни обещал, они казнят ее.
Владимир стал доказывать, что это невозможно, что восстановление требует времени. Мол, эту установку он делал более пяти лет. Как ее восстановишь в те временные рамки, которые ему отводят? Хасан побурчал-побурчал, но согласился на три месяца сроку. Ну, через три месяца установка заработала…
В принципе, с точки зрения питания, жилось ему неплохо. Кормили исламисты нормально, правда, меню было исключительно халяльным. Когда Владимир достал из установки первый изготовленный ею алмаз, Хасан и его подчиненные были вне себя от восторга. Они прыгали от радости и возносили благодарности Всевышнему. К этому времени пленник вполне освоил арабский язык и понимал все, о чем они говорят. Дело в том, что одной из его обязанностей было чтение Корана, причем на языке оригинала. Хасану очень хотелось, чтобы Захаров принял ислам. Это была его прямо-таки идея-фикс. Но когда Владимир проштудировал Коран, то своего тюремщика он легко поставил в тупик, задав ему ряд вопросов:
– Скажи мне, эмир Хасан, признан ли Иисус Христос пророком Мухаммедом как пророк? Да, признан, и поэтому даже существует мусульманское имя Иса. Достойно ли мне, крещеному, давшему клятву верности Иисусу-Исе, нарушить свое слово? Ведь как сказал пророк Мухаммед… – Ну, и загнул наизусть цитату из Корана на этот счет.
Хасан, можно сказать, охренел, как услышал. Похоже, он сам-то читал Коран «по диагонали». Буркнул что-то и больше уже не приставал с принятием ислама.
Прошел месяц, установка ежедневно давала около двух десятков синтетических алмазов. Хасан их кому-то выгодно продал и принес в свое логово целый штабель долларов в пачках. При нем денег было – килограммов десять, если не больше. Как видно, на радостях тюремщики решили устроить своему пленнику «сюрприз». Тем же вечером ему завязали глаза и куда-то повезли. Потом завели в какую-то квартиру, сняли повязку, и один из тюремщиков, которого звали Гафур, ткнул пальцем в одну из дверей:
– Там – душ, есть чистая одежда. Потом пойдешь туда… – указал он на дверь в другую комнату. – У тебя – два часа!
Теряясь в догадках, Захаров впервые за последний год искупался под душем и надел на себя все чистое. Когда он вошел в соседнюю комнату, то увидел там столик с угощениями и молодую особу в одном лишь легком халатике. Заподозрив что-то недоброе, он спросил ее – кто она и зачем здесь? Та, улыбаясь, уведомила, что она – его подарок. На вопрос Владимира – не подневольный ли, незнакомка ответила, что волноваться ему не стоит – ей хорошо заплатили…
Когда Владимир снова был привезен в подвал, Хасан сказал ему:
– Будешь исправно делать алмазы – каждый месяц будешь получать женщину. Работай!
И снова потянулись серые дни плена. Но теперь Захаров подсознательно ждал конца месяца. Коварный ход Хасана себя оправдал. Если до этого установка периодически «ломалась», то теперь Владимир сам старался избегать поломок и заранее предупреждал главаря о том, что в ближайшее время может понадобиться. А требовалось многое. Установке периодически нужны были профилактические осмотры и замена тех или иных деталей. Нужны были особые газовые фильтры, особые катализаторы из рения… А для формирования кристаллов необходима была особая газовая среда из углеводородов – этана, пропана и бутана, причем прошедших очистку и скомпонованных в четко выверенном процентном соотношении.
– Главное достоинство моей конструкции в том, – сказал Захаров, – что она работает при давлении сорок пять атмосфер и семистах сорока градусах. На подложке из рения лучи трех маломощных неодимовых лазеров в одной точке создают особую ионную среду, из которой и начинается осаждение атомов углерода. Но самая большая хитрость – инфразвук двенадцать герц. Даже не он сам, а система его фокусировки. Он концентрируется над подложкой, и рабочая газовая среда становится чем-то наподобие газообразного геля. Инфразвук как бы вынуждает углерод ужиматься до состояния сверхтвердого кристалла…
– А исламисты не пытались выведать все секреты этой установки? – поинтересовался Гуров.
– Пытались, – саркастично улыбнулся Владимир. – Я им рассказывал, но на уровне вузовской лекции. У бедолаг уже на пятой минуте начиналась жуткая головная боль. А когда выводил формулы, вообще начинался полный маразм…
Захаров уже знал, что находится в Литве. Ему об этом под большим секретом шепнула на ухо особа, ставшая его «подарком». Теперь он постоянно думал о побеге. Но как бежать, если за ним следят неотрывно, круглосуточно? Да и куда, если Литва – чужое, натовское государство? Но несколько дней назад он вдруг понял: что-то произошло! Его тюремщики отчего-то вдруг стали нервными и раздражительными, по ночам начались какие-то странные шумы, непонятный грохот, как будто наверху кто-то производил обыск. А потом ему по приказу Хасана пришлось демонтировать свою установку и загружать в специальный контейнер, после чего ему сделали укол какого-то наркотика, и больше он уже ничего не помнил…
Некоторое время в кабинете дознания царило молчание. Общее мнение слушателей выразил Гуров:
– Д-да-а-а… Судьба! Ну что, едем в общежитие НИИ? – указал он Захарову на выход. – Начинается новая жизнь. Профессор Викуленко о вас уже знает и с нетерпением ждет встречи. Ну, а профессор Калмыков из НИИ просто жаждет познакомиться.
– И не только он один, – рассмеялся Станислав, – но и все его незамужние лаборантки!..
Месяц спустя Гуров сидел за своим рабочим столом и, тюкая пальцами по клавиатуре компьютера, печатал отчет по последнему раскрытому их «дуэтом» делу – о похищении столичными «мажорами» племянницы депутата Госдумы Червонского, автора законопроекта, который мог серьезно осложнить жизнь тем, кто привык плевать на общественное мнение. Девушка была похищена в отместку за эту инициативу, и депутату угрожали по телефону, что если он не отзовет свой законопроект, с ней может случиться нечто нехорошее. В течение нескольких дней опера нашли и виновников, и потерпевшую. И хотя статья УК о похищении человека с целью шантажа его близких предусматривала серьезное наказание, вплоть до тюремного заключения, уже на следующий день похитители были с миром отпущены, а статья сто двадцать шестая заменена на двести тринадцатую, часть первая – мелкое хулиганство. Законопроект Червонского был тихо похоронен в бюрократических бумажных дебрях…
