Мережко начал сбивчиво рассказывать. «Девятку» он купил сразу после окончания института. Он окончил сельскохозяйственный и собирался заниматься предпринимательством. Земля ему досталась по наследству от отца, который так же, как и он, всю жизнь занимался разведением скота, но не в таких масштабах. Когда есть машина, легче управляться с хозяйством. Откатал на ней года три, подкопил деньжат и купил другую. Продать «девятку» за хорошие деньги не получилось, и он решил оставить ее. Пусть стоит, может, когда и пригодится.
Мережко не был затворником и к семейным узам относился серьезно. Родственники-провинциалы быстро сообразили, что тот готов принимать их в любое время, и спокойно этим пользовались. Сначала приезжали только родственники, но постепенно гостевой круг расширялся. Теперь уже к Мережко ехали со всех городов и весей. Он размещал гостей в отдельно стоящем доме, который раньше принадлежал отцу, сам же перебрался в новый дом. Чтобы гостям было удобнее добираться до Москвы, одалживал им «Жигули». Тем, кого это интересовало.
В год таких гостей он принимал не меньше двадцати, поэтому, чтобы не было накладок, когда гостей оказывается больше, чем места в старом доме, взял за правило вести своего рода учет. Завел журнал, где отмечал даты приезда и отъезда. Кто-то из гостей оказывался впоследствии полезным самому Мережко, кто-то переходил в разряд друзей, а кто-то стирался из памяти, как только за ним закрывалась калитка.
– Возможно, если я просмотрю записи, то узнаю, кто гостил у меня в тот злополучный день, – заключил Мережко. – Правда, не думаю, что кто-то из них способен на такое. Они все – обычные провинциалы, для которых поездка в столицу является единственным развлечением.
– Вы берете с них деньги за постой? – задал вопрос Гуров.
– Нет, конечно! Это простое дружеское участие, – открестился Мережко. – Я понимаю, что выглядит это странно, но так уж сложилось. Мой отец никогда не позволял матери принимать гостей. Даже самых близких родственников. Мать это огорчало, а меня бесило до чертиков. Наверное, этим я хотел доказать самому себе, что не такой, как он. Мне это ничего не стоило. Пара кружек молока и кусок сыра для меня не обременительны, а остальным гости сами себя обеспечивают.
– В данный момент у вас кто-то гостит?
– Нет, сейчас затишье. Позавчера знакомый из Астрахани уехал, собирался на две недели задержаться, но срочно на работу вызвали. Дня через три его друг с семьей должны нагрянуть. Дальше не помню, надо записи посмотреть.
– Где вы храните журнал?
– Дома, в кабинете. Верхний ящик, – воодушевился Мережко. – Могу дать ключи, меня ведь вы туда не повезете?
– Не повезем, – подтвердил Гуров. – Где ключи?
– В барсетке, – начал Мережко и осекся: – Черт, она в цеху!
Лев нажал кнопку вызова конвойного. Тот вошел и остановился в дверях.
– Мы проверим ваши слова, а до тех пор вам придется остаться здесь. Конвойный, уведите задержанного, – приказал Гуров.
Уже выходя из допросной, Мережко вдруг проникновенно произнес:
– В смерти ваших коллег я не виновен. Прошу вас, не позволяйте упрятать меня за решетку только потому, что кто-то показал на меня.
– Идите, Мережко, – коротко ответил Лев. – Мы разберемся, обещаю.
Как только Мережко увели, Крячко набросился на напарника с упреками:
– Что это за финт, Лева? Выслушал красивую сказочку и встал на его сторону? Да за восемь лет он миллион таких сказок сочинил. И журнальчик завести успел, и гостеприимным хозяином заделаться.
– Проверить все равно нужно.
– Что даст тебе эта проверка? Допустим, мы найдем запись в журнале, что с такого-то по такое-то число у Мережко гостил некий хрен из Мухосранска. И что дальше? Поедем вылавливать его?
– Да что с тобой, Стас? – взорвался Гуров. – Неужели ты сам не видишь, что Мережко не тот, кто нам нужен!
– Я понятия не имею, кто нам нужен, – огрызнулся в ответ Крячко. – Я только знаю, что это наша единственная зацепка, и ты ее упускаешь.
– Ничего я не упускаю. Я все еще верю, что Стартер говорил правду. Он действительно видел Взрывателя на автомобиле Мережко. У таких, как Стартер, на преступников нюх почище, чем у бывалого опера. Только это не Мережко. А раз так, мы будем проверять всех его друзей, приятелей и друзей приятелей до тех пор, пока не наткнемся на того, кто действительно причастен к взрыву. И если на это потребуется год, будем работать год. Но упечь за решетку человека, который и близко к отделу не подходил, невелика заслуга. Мережко не Взрыватель, и точка.
– Отлично! – сбавил тон Крячко. – Теперь мы нажили себе геморрой на задницу на долгие годы. Весело неделя начинается!
– Не ворчи, Стас. Никто и не говорил, что будет легко.
– Ну, и каковы наши дальнейшие действия?
– Позвоним участковому, пусть едет за ключами, изымает журнал при понятых и переправляет нам, – начал Гуров. – Сами пойдем с докладом к Орлову. Может, он что подскажет.
– Не думаю, что генерал будет доволен твоим решением, – предупредил Стас.
– Нет еще никакого решения, мы в самом начале пути, и куда он нас приведет, совершенно неизвестно, – подытожил Лев.
Из допросной они направились прямиком в кабинет генерала. На месте того не оказалось. Секретарша Верочка сообщила, что генерал еще в девять утра уехал с докладом в верха и до сих пор не вернулся. Гуров попросил сообщить, когда тот появится. Верочка сделала пометку в календаре, и полковники ушли.
Глава 3
История с журналом оказалась не выдумкой. После того как дмитровский участковый переслал его на Петровку, Гуров и Крячко снова вызвали Мережко. На этот раз его привели не в допросную, а в кабинет полковников. Пока везли журнал, участковый успел опросить соседей Мережко, и те в один голос подтвердили, что гости к тому толпами валят, и длится это с тех самых пор, как умер его отец, а это без малого двадцать лет. После полученного подтверждения даже скептику Крячко пришлось признать, что история Мережко может оказаться правдой чистой воды.
Вот почему Гуров принял решение провести беседу в кабинете. Если Мережко виноват лишь в том, что неразборчив в выборе постояльцев, незачем обращаться с ним как с преступником. Журнальные записи оказались далеки от идеала, в этом вопросе Мережко педантичностью не отличался. Время и даты он обозначал лишь условно, а имена гостей иногда и вовсе не записывал, ограничиваясь названием города и именем человека, который снабдил гостя адресом. Вот почему полковникам потребовалась его помощь.
Но и он не сразу расшифровал записи за интересующий полковников период. Диапазон дат пришлось расширить, записи изобиловали исправлениями, перечеркнутыми датами и измененными именами. Мережко старательно выписывал все, что удавалось расшифровать, и в итоге получился вполне сносный список имен. Разброс места жительства гостей Мережко удручал. К нему ехали и с Сахалина, и с Приморья, и с Камчатки, и даже с Богом забытого полуострова Таймыр.
