Тот вышел, не прощаясь, хлопнул дверцей и поплелся к подъезду. Лев вывел машину со двора и поехал домой.
В квартире оказалось пусто, чему он был несказанно рад. Наскоро приняв душ, завалился в постель и мгновенно уснул.
Проснулся Лев только под утро. Рядом мирно сопела жена. «Надо же, я даже не услышал, как она вернулась. Крепко же я спал», – подумал он и взглянул на часы – стрелки показывали без четверти четыре. Тихо поднявшись, сгреб одежду в охапку и потихоньку прошел на кухню. Не включая свет, зажег газ, налил воды в чайник и поставил его на плиту. В холодильнике нашел отварное мясо. Нарезал его толстыми кусками, выложил на хлеб и принялся жевать, запивая горячим чаем.
Мысли тут же закружились вокруг Гладышева и его заявления. Действительно ли он настолько проникся зоновскими законами, что готов сесть вплоть до пожизненного? Возможно, он пока не понимает, на что обрекает себя, выгораживая кого-то из сидельцев. И как так вышло, что в дом к Мережко попал такой человек? С Гладышевым он был знаком еще до его отсидки, и это совсем другое дело, но вот Взрыватель… Он из другой обоймы. Мог ли знать об этом Мережко? Судя по тому, как легко он впускает в дом посторонних, это маловероятно.
А вот Гладышев о том, кого посылает к Мережко, не знать не мог. Теперь Гуров не сомневался в том, что в доме Мережко жил кто-то, кого туда отправил Гладышев. По-другому просто не могло бы все сложиться так, как сложилось. Возможно, его использовали втемную, но ведь он далеко не дурак. Еще тогда, восемь лет назад, должен был предположить, что человек, которого он отправил в Москву, может быть причастен к взрыву. Или такое ему и в голову прийти не могло? Этот вопрос остался без ответа. Гуров хотел верить, что Гладышев не последний подонок, а просто человек, попавший в трудные обстоятельства. Но тогда почему, узнав правду, он продолжает молчать? И даже более того, выгораживает истинного убийцу, берет его вину на себя.
«Чертовщина какая-то. Вокруг этого дела одни хорошие парни и запутавшиеся неудачники. Гораздо проще было бы, будь это не так, – размышлял Лев. – В кого ни ткни, сплошь «неплохие ребята». Взять хоть Мережко. Заварил кашу вокруг своего дома, да такую, что за год не расхлебать. А ведь все, чего он хотел, это приносить пользу людям. Быть не таким, как отец. И к чему в итоге это привело?» Рассуждения лишь раздражали Гурова, но ничего другого, сидя дома, он предпринять не мог, поэтому начеркал жене записку, прижал ее сахарницей и потихоньку вышел из квартиры.
Еще и шести не было, а Гуров уже сидел в своем кабинете в здании Главного управления и листал материалы дела о взрыве Дмитровского ОВД. Как он и предполагал, над вопросом, с какой целью был совершен взрыв, следователи поработали исправно. В протоколах имелась запись, которая весьма заинтересовала полковника. Оказывается, на тот момент Дмитровский ОВД имел в разработке пять крупных дел, каждое из которых после взрыва развалилось. Причиной тому стала потеря вещественных доказательств, собранных в ходе следствия и находящихся на момент взрыва в здании отдела, в кабинете вещдоков.
Лица, чьи судебные производства развалились после взрыва, прошли тщательную проверку на предмет причастности к нему. Об этом в каждом конкретном случае имелась соответствующая запись с перечнем проведенных мероприятий. И все же Гуров решил, что стоит повторно пройти по всем эпизодам. Возможно, в тот момент следователям и не удалось найти связь между фигурантами развалившихся дел и фактом взрыва, но теперь, в свете новых обстоятельств, связь может обнаружиться. К тому моменту, когда в Управление явился Крячко, Гуров успел ознакомиться со всеми пятью делами.
– Давно ты здесь? – Вопрос Стаса относился к разряду риторических, так как на столе Гурова успела вырасти гора чашек из-под кофе. – Чем занимаешься?
– Изучаю материалы следствия, – на первый вопрос Лев отвечать не стал. – Тут довольно интересная картина вырисовывается. Ты знал, что на момент взрыва Дмитровский отдел вел целых пять громких дел?
– Слыхал, – припомнил Крячко. – Только там ни по одному эпизоду привязки не нашлось. Копали парни серьезно, но так ни до чего и не докопались.
– Думаю, стоит начать копать снова, – заявил Гуров. – Взять хотя бы дело о разбое. В деле полная доказуха, видеозапись с камер наблюдения подъезда, возле которого группа лиц совершила разбойное нападение на представителя власти.
– Напомни, кем он был? – присев напротив напарника, попросил Крячко.
– Работал секретарем при итальянском консульстве. В тот день он возвращался домой позднее обычного, к тому же не смог воспользоваться машиной, так как у той движок забарахлил. Ему бы на такси раскошелиться, а он решил пешком пройтись. Вот и прошелся.
– Что у него забрали?
– Именные часы, дорогущий ноутбук, телефон, кучу кредиток и приличную сумму в американских долларах.
– Парней сколько было?
– Трое, но повязали только одного. Остальным удалось скрыться. Дорожкин Николай, двадцати лет, вину не признал, несмотря на то, что на записи его лицо, в отличие от лиц других двух парней, было снято чуть ли не анфас. Также на месте преступления обнаружили нож, принадлежащий тому же Дорожкину. А с шеи потерпевшего подъехавший патруль снял именной шарф Дорожкина. По словам потерпевшего, этим шарфом парень пытался его душить.
– И все улики сгорели вместе с отделом?
– Так и есть. Все до одной улики. Парень, правда, все равно свое получил, но, ввиду отсутствия таких улик, как нож и шарф, отделался достаточно легко. Применение оружия доказать не удалось, факт удушения тоже. Короче, пошел парень по легкой статье, – заключил Гуров.
– Дорожкин, Дорожкин… – наморщил лоб Крячко. – Фамилия уж больно знакомая. Откуда я могу ее знать?
– Из дела Дорожкина, – резонно предположил Гуров. – Ты ведь тогда тоже этим делом интересовался?
– Какое там! Я на выезде был, вернулся к шапочному разбору, когда все уже утихло. Но фамилия эта где-то всплывала. Черт, не могу вспомнить!
– Не зацикливайся на этом, – посоветовал Лев. – В свое время память сама подскажет.
– Что еще интересного нарыл? – отмахнувшись от назойливой мысли, спросил Крячко.
– Депутата одного судить собирались. За махинации с земельными участками. Вроде бы он незаконно раздавал разрешения на использование природоохранных земель под строительство. На него тогда тоже нехило нарыли, да только все улики в пожаре сгинули, а свидетели, как водится, от своих показаний отказались.
– И кого тогда вместо него осудили?
– Предпринимателей, которые на тех землях жилые объекты возвели.
– Думаешь, если бы не пожар, депутату не удалось бы замять это дело?
– Возможно, и удалось бы, но ведь для него все очень удачно сложилось, с этим ты спорить не станешь?
Даже если бы Крячко и хотел поспорить, в данный момент ему бы это не удалось. В кабинет полковников заглянул дежурный и сообщил, что прибыл адвокат, которого назначили Гладышеву. Он требует встречи с подзащитным, а заодно и с полковниками Гуровым и Крячко. Гуров велел провести адвоката в допросную, но с доставкой Гладышева повременить. Он сначала хотел обсудить дело с адвокатом, а уж потом начинать допрос его подзащитного.
