– Действительно, караулить особого смысла не было, – согласился Артем. – Куда он мог сорваться посреди ночи?
– Вот именно. А в том, чтобы он был невменяемым, смысл имелся, и довольно важный. Ведь Рыбаков знал, кто такой Боря. И наверняка догадался бы, зачем его прислали. Стал бы возражать, поднял шум. А это в планы наших друзей, разумеется, не входило. Поэтому Вите поручили дополнительно его «подогреть», и, когда на сцене появился Кожевников, наш Дмитрий Иванович был уже в нужной кондиции. Зыбин ушел, а Борис принялся за дело. Он впустил подельника, или, возможно, тот проник на участок со стороны пустыря, и вдвоем они благополучно управились с Рыбаковым. Усадили его на стул, вложили в руку пистолет и «помогли» выстрелить в висок.
– Интересно, зачем такая заморочка с этим стулом? Ведь можно было застрелить его и лежащим в кровати. Что, в лежачем положении люди не совершают самоубийств? К чему создавать себе дополнительные сложности?
– Не знаю. Возможно, они сделали это, стремясь к достоверности. Чтобы ни у кого не возникло сомнений в том, что это действительно самоубийство.
– Сам встал, сам сел?
– Именно. Сделав дело, Кожевников и его соучастник спокойно удалились, скорее всего, через тот же пустырь, а на следующее утро его же Калачев послал узнать, что же там такое стряслось с уважаемым Дмитрием Ивановичем. Кстати, у Калачева уже заранее была траурная рожа, хотя на тот момент подразумевалось, что он еще не знает о том, что Рыбаков мертв. Хотя, по логике вещей, неявка на службу должна бы вызвать гнев, но наш командир почему-то предался грусти.
– Да, уже одно это может подтвердить, что он знал, что именно обнаружит Борис в доме Рыбакова.
– Как он вел себя на допросах? – поинтересовался Гуров. – Ведь его тоже должны были опросить, как и всех, кто был на тот момент в доме.
– Сам я не работал с ним, тогда ведь еще не было известно, что он причастен. Но, судя по протоколам, ничего особенного. Когда я просматривал показания, как-то ничего не выделил из общей массы. Все рассказывали историю приблизительно одинаково.
– Успели подготовиться. Правильно, посторонних людей там не было. Стрелков, Кожевников, все свои. Ну да ладно. Это у нас этап уже пройденный, а впереди ждут великие дела. Ты усвоил, что нужно говорить, когда я уеду?
– Вполне.
– Тогда слушай дальше. История про то, что я собираюсь передать материалы дела по инстанции, и там еще три года будут с ними разбираться – это светлая сторона Луны. А темная состоит в том, что параллельно с этим ты должен организовать негласную и очень плотную слежку за нашими товарищами. Калачев и Пахотин из списка, к сожалению, выбывают, их незаметно «пасти» навряд ли получится, да и, пожалуй, смысла нет. Что-то подсказывает мне, что в критический момент они будут находиться на рабочих местах.
– Подставляться предоставят «шестеркам»? – усмехнулся Артем.
– Само собой. Поэтому все внимание нужно будет сосредоточить на Кожевникове, его сменщике, который тоже наверняка близок ко всем этим темным делишкам, и, кроме того, нужно будет организовать полный видеоконтроль территории, прилегающей к «Щиту» и мебельной фабрике. Я там у них на задах не был, местность сам обследуешь. Вполне возможно, что у них дворы сообщаются, а это – еще одна дорожка для вывоза оружия. Ее тоже необходимо четко контролировать. Понятно, что в «Щит» боеприпасы привозят на спецмашине. Но оттуда-то заказчик навряд ли увозит их на таком же транспорте. По городу с таким грузом, да на такой заметной машине далеко не уедешь.
– Да, мебельная фабрика была бы неплохим прикрытием, – согласился Артем. – И товары у них крупногабаритные, никого не удивит, что на грузовиках развозят, да и место есть, чтобы оружие спрятать. Шкафы да диваны – чем не хранилище?
– Верно мыслишь. Поэтому я и говорю – обе эти территории нам нужно очень четко отслеживать. Твоя задача здесь – тщательно изучить местность и определить, где лучше разместить видеокамеры. Оборудование и людей я пришлю сам. Дело деликатное, из-за малейшей оплошности может вся операция сорваться. Через своих можешь организовать только прослушку. Да и это рекомендовал бы не слишком афишировать.
– А я и не афиширую. У меня в сотовых сетях личные контакты есть. Через них работаю.
– Вот и отлично. Чем меньше народу знает, тем лучше. Значит, ближайшая последовательность твоих действий будет такая: сначала разбираешься с телефонами, потом находишь предлог, чтобы заявиться к Калачеву, и, как бы невзначай, сообщаешь ему о моем отъезде. Думаю, дальше по цепочке передаст он сам. Кстати, Пахотина, разумеется, продолжаем слушать.
– Само собой.
– После визита к Калачеву аккуратненько задами и гаражами подбираешься к «Щиту» и мебельной фабрике и осматриваешь местность. Результаты докладываешь мне и получаешь дальнейшие указания. Задание ясно?
– Ясно.
– Действуй. Начинаем прямо сейчас. Клиенты ждут оружие, незачем слишком долго томить их. Твои коллеги видели, что я сегодня здесь был, так что у тебя есть отличный предлог развить тему о моем отъезде. Можно, например, сказать, что я приезжал отдать последние рекомендации, после чего скромно, по-английски, удалился, не желая ни с кем прощаться. Это дополнительно убедит наших друзей.
– Вы действительно прямо сейчас собираетесь уезжать? – спросил Артем.
– А чего ждать? У меня тоже работки будет немало. Нужно объяснить ситуацию коллегам, нужно подобрать людей, спецмашину, технику.
– Еще одна спецмашина? – улыбнулся Артем.
– А ты как думал? Откуда мы, по-твоему, за территорией будем следить? Где людей спрячем, как наружное наблюдение организуем? Все это надо заранее продумать, чтобы потом, в процессе, не было проколов. А времени мало. Судя по тем документам, которые предоставили мне военные, «Щит» к ним, приблизительно, каждые две недели наведывался. И последний визит как раз и был около двух недель назад. То есть и сроки уже поджимают, да и комиссию они боятся.
– Какую комиссию?
– Да я им тут тотальной проверкой пригрозил, вот они теперь и волнуются. Боятся, что на склады ревизия придет. А там сейчас, похоже, полное затоваривание.
– Да уж, в такой момент комиссия ни к чему, – заметил Артем.
– Совсем ни к чему, – согласился Гуров. – Так что, думаю, они долго ждать не будут, и события начнут развиваться сразу же, как только я уеду. Поэтому не зевай.
– Слушаюсь, товарищ полковник, – с улыбкой отрапортовал Артем.
После разговора с Панфиловым Гуров заехал в гостиницу за вещами и вскоре уже на всех парах летел по трассе к Москве.
В столице его уже ждали новости.
– Проходи, проходи, пропащий, – сказал Орлов, когда Лев появился у него в кабинете. – Что, навел шороху среди доблестной военной братии?
– Пока это был еще не шорох. Так, легкое дуновение. Шорох у них начнется, когда мы с нашими бригадами туда нагрянем.
