К дому Федосовой подъехали ближе к трем часам дня. Хоромы у Федосовой соответствовали статусу ее папаши. Солидный трехэтажный особняк, обнесенный каменным забором с литыми чугунными вставками. У калитки камеры видеонаблюдения и «сторожевой пес» в виде могучего амбала без единой извилины в мозгу. Предъявив удостоверение, Гуров потребовал аудиенции с владелицей особняка. Амбал, не открывая калитки, связался с хозяйкой, которая от встречи с полицейскими, прибывшими из Первопрестольной, не отказалась.
Калитка открылась, и полковникам позволили пройти на территорию. Там амбал еще раз осмотрел удостоверения, сверив лица оперов с фото в «корочках», после чего велел пройти к центральному входу. Дверь была открыта, на пороге полковников поджидала пожилая женщина с усталым, сморщенным то ли от старости, то ли от непосильной работы, лицом. Она велела подниматься на второй этаж, заявив, что «хозяйка примет в будуаре».
Что подразумевалось под словом «будуар», Гуров и Крячко поняли лишь тогда, когда оказались в вышеозначенной комнате. Они будто в девятнадцатый век попали. Комната с высокими потолками изобиловала золоченой росписью, картинами в витиеватых рамках, огромной люстрой со множеством подвесок и огромной кроватью под бархатным бордовым балдахином. На кровати возлежала женщина средних лет, одетая в прозрачный пеньюар. В руках она держала трубку кальяна и пускала кольца дыма в потолок.
– Ах, господа, не стойте же в дверях, – жеманно произнесла дама. – Проходите, располагайтесь на танкетках.
Гуров прошел первым, осмотрелся, выбрал стул и сел. Крячко застыл в дверях, оценивающе разглядывая едва скрытые шелком пеньюара пышные формы хозяйки особняка. Та перехватила восхищенный взгляд полковника, довольно улыбнулась и, ничуть не смущаясь, подтянув повыше подол пеньюара, спросила:
– Шикарные формы, не правда ли?
Крячко поспешно отвел взгляд, а хозяйка особняка громко рассмеялась:
– Не бойтесь, дорогуша, я не соблазняю скромных стражей закона, разве что они сами окажутся не прочь сделать приятное женщине. – Голос у нее был мягкий, почти бархатный. – Если вам неловко, я могу накинуть что-то поскромнее.
– Мы хотели переговорить с Анастасией Федосовой, – отвлекая внимание от напарника, произнес Гуров. – Это вы?
– О да, это я, – ответила Анастасия. – Мой охранник сказал, что вы из Москвы, это так?
– Да, Московский уголовный розыск, – подтвердил Лев. – Полковники Гуров и Крячко. И речь пойдет о вашем гражданском муже, Олеге Плотареве.
– Боюсь, вы опоздали, – закатив глаза, прошептала Анастасия. – Мой гражданский муж скончался в муках. Теперь я свободна.
– Так вы знаете? – выпалил Крячко. – Откуда такая информация?
– Как откуда? От него, разумеется. Он томился и страдал, но я так жаждала освобождения, что он не смог мне отказать, – пропела хозяйка.
– Две с половиной недели назад Олег Плотарев выехал из Москвы, но до места назначения не добрался. Не вышел на работу и дома не появлялся. Предположительно, пропал без вести, – прервал ее Лев.
Услышав это, Анастасия нахмурилась. С минуту она оценивающим взглядом буравила Гурова, затем выскользнула из постели и скрылась за соседней дверью. Спустя некоторое время появилась вновь, на этот раз в подобающем одеянии. Бежевая водолазка под горло, трикотажные брюки, слегка расклешенные книзу, и аккуратные туфли-лодочки. Волосы она стянула в пучок, отчего стала похожа на вчерашнюю школьницу. От недавней женщины-весталки не осталось и следа.
– Простите за этот маскарад, – извинилась Анастасия. – Просто в моей жизни так мало веселья, что иногда я позволяю себе некоторые вольности. Пройдемте в мой кабинет, там общаться будет куда проще.
Кабинет у Федосовой полностью соответствовал своему назначению. Строгий, функциональный и абсолютно не похожий на предыдущую комнату. Анастасия жестом указала на кожаные кресла возле невысокого журнального столика, сама же прошла к секретеру, достала бутылку виски, наполнила бокал до краев и сделала внушительный глоток.
– Вы сказали, Олег пропал, – произнесла она, поворачиваясь лицом к посетителям. – Когда это произошло?
– В ночь с третьего на четвертое января он сел в поезд Москва – Сортавала, но до Сортавалы не доехал, – повторил Гуров.
– Вы сказали, пропал без вести, но тогда почему вы здесь? Или людей, пропавших без вести, теперь разыскивают так тщательно? – Брови Анастасии поползли вверх, затем в ее взгляде что-то изменилось, и она продолжила: – Нет, постойте, вы представились как сотрудники уголовного розыска. Это ведомство не занимается поиском пропавших. Разве что… Разве что в деле появляются некие обстоятельства. Скажите честно, Олег мертв?
– Это мы и пытаемся выяснить, – как можно мягче произнес Лев.
– Но ведь что-то вас привело к нам в Сортавалу, – будто не слыша этих слов, продолжала Анастасия. – Значит, это «что-то» дает вам основание предполагать, что Олег мертв. Возможно, убит. И вот вы пришли ко мне, а я даже не знала, что он уехал в Москву. Он был у сестры?
– Да, он гостил у сестры, – подтвердил Гуров. – Скажите, как давно вы расстались с Плотаревым?
– Какое это имеет значение? Разве вы пришли сюда только для того, чтобы узнать это?
– Нет, не только. Мы хотели выяснить подробности последних дней его жизни.
– Мы не общаемся уже месяцев восемь. Шесть месяцев назад я попросила Олега забрать свои вещи. Он забрал. Больше мы не встречались.
– Позвольте узнать причину вашего разрыва.
– Это не имеет значения, – вспыхнула Анастасия. – Расстались мы потому, что он не желал узаконить наш брак. И это после семи лет совместной жизни, представляете?
– И поэтому вы его выгнали? – уточнил Лев.
– Вам важен повод? Что ж, слушайте и наслаждайтесь. Я изменила Олегу. Практически у него на глазах. Специально. Назло. Грубо и цинично, – с вызовом проговорила Анастасия. – И знаете, как он отреагировал? Никак! Он застал меня в той самой комнате, где я принимала вас. В обществе абсолютно аморального типа. Вошел и все увидел. Все, понимаете? А потом вышел, пошел на кухню, разогрел себе курицу и, налив бокал пива, сидел и жрал. Сидел и жрал, понимаете?
– Этого вы стерпеть не смогли, – понимающе покачал головой Стас.
– Я велела ему выметаться, – подтвердила Анастасия. – Он доел курицу и ушел. А через два месяца забрал вещи, опять же по моему требованию. Он не предпринял ни одной попытки выяснить причину такого поведения. Просто забрал вещи и ушел.
– Оставим в стороне перипетии вашей личной жизни, – вступил в разговор Гуров. – Давайте поговорим о том, чем и как Олег Плотарев жил до вашего разрыва.
Глава 4
Внезапному преображению Федосовой опера-важняки радовались напрасно, поняли это они буквально через час после начала беседы. Коварная соблазнительница, какой предстала перед Гуровым и Крячко Анастасия, на их глазах превратилась в беспробудную пьяницу. За первым стаканом, наполненным до краев, последовал второй, за ним третий, ну а на четвертом язык у нее начал так заплетаться, что о дальнейшей беседе и речи быть не могло. Все, что удалось узнать операм, это то, что жизнь ее с Плотаревым никогда не была безоблачной.
