– Итак, товарищ Семен Иванов, по прозвищу Шакир, вы официально заявляете, что являетесь близким другом бывшего проводника Мирона. Вы признаетесь, что не раз выпивали с ним во время стоянок в промежутке между рейсами. Вы заявляете, что во время этих застолий ваш друг Мирон рассказывал вам о знакомых, которые могут его принять для временного, а может, и постоянного проживания.
– Да, мы с Мироном выпивали, но не более того, – немного успокоившись, ответил Шакир. – Только я ни о каких убийствах ничего не знаю.
– Но о местах, где может находиться Мирон, рассказать готов? – напомнил Гуров.
Шакир согласно кивнул.
– Говори, друг, мы тебя внимательно слушаем, – удовлетворенно улыбнулся Стас.
– Вообще-то, Мирон любил про своих баб трепаться, – отбросив притворство, начал рассказывать Шакир. – Как выпьет чуток, так и бахвалится. Бабам, говорил, от меня «крышу» сносит. Раз с красоткой пересплю, и она по гроб жизни моя. Я не особо ему верил, кто не любит о бабах побрехать? В Вологде у него одна бабенка была, о ней он чаще, чем о других, вспоминал. И звонил иногда, когда лишнего на грудь примет. Все обещался приехать навестить.
– Кто такая, как зовут? Где с Мироном познакомились? – начал задавать наводящие вопросы Крячко.
– Лариска, она горничной в гостинице работает. Ехала как-то в его вагоне, там и встретились. Живет прямо в Вологде. Мирон говорил, у нее дом на окраине.
– Да, негусто. Ни адреса, ни фамилии, – проворчал Стас. – Ты, часом, не заливаешь? Решил нас надуть?
– Да нет же! – встрепенулся Шакир, опасаясь новой волны гнева сурового полковника. – Ее вы точно сможете найти. Мирон говорил, что гостиница ее недалеко от Вологодского кремля. А еще говорил, что у гостиницы памятник идиотский. То ли собаке бездомной, то ли еще какому зверью. Ржал он тогда до коликов, вот я и запомнил.
– Вероятно, речь идет о памятнике Бездомной собаке, – вспомнил Гуров, обращаясь к Крячко. – Слыхал о таком. Видно, не врет твой осведомитель.
– Ладно, первая попытка засчитывается, – кивнул Стас. – Валяй дальше!
– Еще одна под Ростовом живет, в малюсенькой деревушке. Та вроде как из интеллигенции. И имя такое чумурудное. То ли Изабелла, то ли Эвридика, точно не помню. Она библиотекарша, а в захолустье ее много ли библиотек?
– Название деревушки?
– Не помню. Честное слово, не помню, – заверил Шакир. – Но до Ростова от нее рукой подать. Мирон говорил, что, когда у этой бабы гостил, каждый вечер на такси в ростовские рестораны гонял. И еще название из двух слов состоит, кажется. Длинное такое, кажется.
– Кажется? – Крячко сердито сдвинул брови.
– Точно из двух, – немного подумав, повторил Шакир.
– Хорошо, считай, вторую попытку тоже засчитали. Пришло время третьей, – подбодрил его Стас.
– Третья совсем недавно появилась, – оживился Шакир. – Про нее я много чего знаю.
– Вот как? Что же ты ее напоследок оставил? – удивился Гуров.
– Так она последняя появилась, вот про последнюю и рассказываю, – привел довод Шакир.
– И кто она?
– Москвичка. Мирон хвастался, что вот, мол, коренную москвичку заарканил. Пару месяцев с ней повошкаюсь, а там, глядишь, она меня к себе жить переманит. Буду, говорит, как падишах, с двумя женами одновременно жить. В Костомукше одна, в столице другая. Удобно. И на тебя, говорит, вечера тратить не придется. Будет меня моя московская бабенка ублажать.
– А что-то конкретное он про нее говорил? – прервал Лев Шакира. – Имя, адрес, место работы?
– Она, кажется, не работает, – нахмурив лоб, принялся вспоминать Шакир. – Вроде как сбережения у нее неплохие на каком-то особом вкладе, процентами неплохо обеспечена. Имени Мирон не называл.
– Это как же? – уточнил Крячко. – Он что, не знал ее имени или тебе не захотел говорить?
– Ни то ни другое, – ответил Шакир. – Просто он ее по имени не называл. Только «москвичка». Так ему больше нравилось.
– Где живет, разумеется, тоже не сказал.
– Только в общих чертах. Сказал, что дом у нее свой. Двор, говорит, огромный, только запущенный. Сразу видно, руки хозяйской не хватает. Ну, да я, говорит, сумею там порядок навести. Мирон, он ведь мужик хозяйственный, хоть и сволочь редкостная.
– Еще какие-то приметы называл?
– Бабы своей? – переспросил Шакир. – Баб он всегда одинаково описывал: сисястая, жопастая, и руки откуда надо растут.
– Романтично, – усмехнулся Стас. – Когда, говоришь, эта москвичка появилась?
– А прям перед Новым годом, – выдал Шакир. – Мы новогоднюю ночь в столице отстаивались. Второго первый рейс был. Так он два дня у нее тусовался, вернулся помятый весь, но довольный.
– В каком смысле «помятый»? – уточнил Гуров.
– С перепоя, – объяснил Шакир. – Кутил он у милашки своей все двое суток. Лицо аж опухло. Ему тогда еще Самшалов выговор влепил, что в несвежем виде на работу является. Да Мирон с Самшаловым умел обращаться. Поворчал начальник и простил Мирона.
Больше ничего про московскую зазнобу Мирона Шакиру вспомнить не удалось. Пришлось операм-важнякам довольствоваться тем, что есть. На прощанье Крячко похлопал Шакира по плечу и извиняющимся тоном произнес:
– Ты уж, брат, прости, что пришлось тебя так прессовать. Да только в этом ты сам виноват. Почему сразу не рассказал про баб мироновских?
– Не хотел в дела Мирона лезть, – признался Шакир. – Он мужик лютый. Если что не по нему, сразу в морду, а я побоев до жути боюсь.
– Странное дело, – вздохнул Стас. – Мирона уж в поезде нет, а вы все еще его как огня боитесь. И как только он с такой репутацией столько лет на «железке» продержался?
– Говорю же, подмазывать кого надо умеет. На это, знаете ли, особый талант требуется, – ответил Шакир, после чего поднялся и, не прощаясь, вышел.
Остаток пути до столицы прошел без происшествий. По расписанию поезд в Питере простоял больше семи часов, поэтому к Москве подходили за полночь. По прибытии на вокзал Гуров и Крячко простились с начальником поезда и отправились по домам.
В восемь часов утра их ждал для доклада генерал Орлов. Гуров прибыл вовремя, а вот Крячко, как водится, проспал. Пришлось Гурову начинать доклад без него, благо подбить факты и наметить дальнейший план действий они успели во время долгой поездки. Начал Лев с финансовой стороны. Доложил о ситуации с фирмой-конкурентом, свои впечатления от общения с директором фирмы, где трудился Плотарев, а также по факту разговора с директором фирмы-конкурента. Далее перешел к переписке Плотарева с Галиной Кнак и их несостоявшейся встрече. В последнюю очередь сообщил обо всем, что удалось узнать от проводников поезда, на который Плотарев купил обратный билет.
– Итак, теоретически вырисовываются три версии, – подытожил Гуров. – Первая: Плотарева убрали партнеры по бизнесу, чтобы не обворовывал обе стороны. Он проштрафился и перед «Строй-Лесом», и перед своим директором, следовательно, и получить должен по полной. Однако эту версию мы с Крячко исключили как несостоятельную.
