И тут Гурова точно ледяной водой окатило. Что, если в Сосенки Захарченко потянуло вовсе не романтическое настроение? Что, если эта женщина, кем бы она ни была, узнала о том, что он сделал с Плотаревым, и теперь он собирается расправиться и с ней? От такой мысли у него вмиг вспотели ладони, и на лбу выступила испарина. Вот будет номер, если они с Крячко приедут в Сосенки и обнаружат в доме сожителя труп неизвестной женщины?
Додумать мысль Лев не успел. Позади его машины припарковался автомобиль Крячко. Прозвучал автомобильный сигнал. Гуров вышел из машины и направился к Крячко. Тот открыл окно водительской двери и, высунув голову, проворчал:
– Что-то ты неважно выглядишь, полковник. Устал с дороги или новая идея в голову пришла?
Лев на шутку не ответил. Он сел на сиденье рядом с Крячко и с ходу выложил ему все, что поведал Бабукин, а заодно и свои опасения. Выслушав друга, Крячко озабоченно покачал головой.
– Что-то в твоей теории есть, брат, – медленно произнес он. – Только вот что нам в этом случае делать? Неужели пойдем к Захарченко вдвоем?
– Есть варианты? – буркнул Лев и сам же ответил: – Вариантов нет. Мы не знаем, насколько сведения Бабукина верны, и уж тем более не знаем, насколько верно мое предположение. О подкреплении и речи быть не может. Придется действовать самим.
– Хоть пистолет у тебя с собой? – обреченно вздохнул Стас.
– Не брал, – коротко ответил Гуров.
– Отлично! Значит, на двоих у нас один ствол и совершенная неизвестность впереди, – фыркнул Крячко. – Ладно, полковник, не дрейфь. Бог не выдаст – свинья не съест. Заводи свою колымагу, поедем в Сосенки.
К деревне Сосенки подъехали ближе к десяти вечера. В окнах крайних домов свет уже не горел, сельские жители спать ложатся рано. Проехав метров сто, заметили огонек в окнах одного из домов. Остановились неподалеку. Гуров дал знак Крячко оставаться у машины, сам же пошел на огонек. Калитка оказалась не заперта, и он вошел во двор. Забрехала собака, и на ее лай на крыльцо вышел мужчина. Высокий, плечистый и с двустволкой в руках. Раскатистый бас огласил округу:
– Кого черти на ночь глядя принесли?!
– Полиция, – негромко ответил Лев, подходя ближе к крыльцу. – Не шуми, хозяин, разговор есть.
– С разговорами утром приходи, – не особо гостеприимно отозвался мужчина.
– Не стоит грубить, – мягко осадил его Лев. – К вам не сопляки из областного отдела пожаловали. Полковник Гуров, Московский уголовный розыск. – Он достал удостоверение, махнул «корочками» и снова заговорил: – Вы бы ружьишко прибрали, не хватало еще с огнестрелом разбираться.
– А ты мне не указывай, я на своей территории. Имею право защищаться, – проворчал мужчина, но ружье опустил. – Какого лешего вам здесь надо?
– Дом один ищу, хозяин его в Москве живет. Много у вас таких?
– С десяток наберется, – подумав, ответил мужчина.
– А к кому-то из них гости недавно не приезжали? Пришлые в деревне есть?
– У Стукалина два дня назад гость объявился. В магазин приходил, мне баба рассказывала.
– Описать сможете?
Мужчина дал описание пришлого, под которое вполне мог подойти и Захарченко. Гуров удовлетворенно кивнул и снова спросил:
– Показать дом сможете?
– Сам ищи, коли надо, – заявил мужчина. – По Сосновой улице крайний дом. Он приметный, за частоколом. У нас в деревне больше таких заборов нет, не ошибешься.
– А Сосновая улица, это которая? – уточнил Лев.
– Вот эта самая и есть Сосновая, – хохотнул мужчина. – Поедешь до конца улицы, по левой стороне дом Стукалина найдешь. Ну, бывай, полковник из уголовного розыска. Надеюсь, больше тебя не увижу.
Он развернулся и скрылся в доме, а Гуров с минуту постоял и вернулся к Крячко. Посовещавшись, решили до конца улицы не ехать, чтобы звук двигателей, издалека слышный в ночной тишине, не спугнул Захарченко. Не доехав дома три, заглушили моторы и дальше пошли пешком.
Указанный дом нашли легко. Забор возле дома и впрямь приметным оказался. Крячко пошел вдоль забора, намереваясь зайти с тыла. Гуров выждал минут пять и прошел к крыльцу. Окна дома оставались темными, никакого движения Лев не заметил. Он попытался заглянуть в ближайшее к крыльцу окно, но ничего рассмотреть не сумел и вернулся на крыльцо. Досчитав до трех, громко постучал в дверь. Прислушался, в доме по-прежнему было тихо. Постучал еще раз, выждал пару минут и дернул за ручку. Дверь легко открылась.
«Не к добру это, – пронеслось у него в голове, прежде чем он перешагнул через порог. – Ой, не к добру». Сделав пару шагов Гуров громко крикнул:
– Хозяева, кипятком не угостите? Движок замерз, отогреть бы.
Ему никто не ответил. Тогда он пошарил рукой по стене, нащупал выключатель и щелкнул им. Свет залил просторную комнату. Гуров опустил глаза вниз и с досадой выругался. Позади уже маячил Крячко.
– Ни хрена себе, подарочек, – негромко протянул Стас.
На полу посреди комнаты лежал мужчина. И Гуров, и Крячко безошибочно узнали в нем Владимира Захарченко. Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы понять – больше Владимиру Захарченко за рулем не сидеть. Остекленевший взгляд уперся в потолок. Бывший зэк был мертв, и, судя по всему, смерть наступила не один час назад.
– Вот так поворот, – снова подал голос Крячко. – Ты вот про какую-то женщину беспокоился, а волноваться стоило за самого Захарченко. Кто бы мог предположить?
– Кончай философствовать, – остановил его Гуров. – Двор осмотреть надо, вдруг тот, кто это сделал, где-то поблизости ошивается?
– Да брось, Лева, его давно след простыл, – возразил Стас. – Ты на труп взгляни, он уже окоченел.
Гуров взглянул на труп. За свою карьеру он повидал много трупов, и даже без заключения экспертов мог сказать, что из этого тела жизнь ушла не менее шести часов назад. Трупное окоченение захватило все члены, зафиксировав позу покойного. Из уроков по криминалистике Лев помнил, что в холодную погоду труп застывает быстрее, а в доме было достаточно холодно. Печь, если и топили, то не меньше суток назад, за это время дом остыл до минусовой температуры. К тому же форточки в комнате оказались открыты. Сделал ли это убийца нарочно, для того чтобы экспертам сложнее было определить точное время смерти, или хотел отсрочить момент, когда тело начнет разлагаться и издавать резкий запах? Или же это сделал сам покойный? Перетопив печь, решил проветрить помещение, а закрыть форточки уже не успел. На этот вопрос ответа у Гурова не было.
– Стас, проверь двор, – повторил он просьбу. – Хотя бы ради того, чтобы лишний раз не думалось.
– Ладно, твоя взяла. Ты тут хозяйничай, а я схожу во двор. Фонаря здесь не видишь? – Крячко пробежал глазами по открытым полкам. – На улице темно, хоть глаз выколи.
– В сенях посмотри, обычно там хозяева фонарь держат, – посоветовал Лев.
