– В Управление, – не обращая внимания на недовольство напарника, ответил Лев. – Вопросов к тебе много накопилось, сам понимаешь.
– Нет, не понимаю, – произнес Тарас, и слова его прозвучали вполне искренне.
– Ну, там поймешь, – снова вмешался Крячко. – Как только мы перед тобой улики разложим, так сразу все и поймешь.
– Нет у вас никаких улик, и быть не может! – сразу вспылил Тарас. – И учтите, ваша игра в «доброго» и «злого» полицейского на этот раз не прокатит. Готовьте адвоката, больше вы из меня и слова не вытянете.
– Посмотрим, – огрызнулся Крячко, но, наткнувшись на суровый взгляд Гурова, отвернулся к окну и замолчал.
К Управлению подъехали в четверть пятого. Гуров завел автомобиль на стоянку, после чего помог Крячко извлечь упирающегося Тараса с пассажирского сиденья и отконвоировать в восьмой корпус, где располагались камеры временного содержания. Лев оставил напарника разбираться с бумажной волокитой, а сам направился на доклад к генералу. Генерал Орлов Гурова похвалил. Вот, мол, можете же работать, когда захотите. И тут же выдал целый ряд указаний. Задержанного допросить немедленно, все бумаги по нему подготовить к утру и как можно скорее сдать с рук на руки следователю. Пусть у него голова болит, как собранные улики к делу подшить и подпись под признательными показаниями получить.
Гуров выслушал рекомендации начальства, хмуро козырнул, развернулся и направился в кабинет. Беседовать с Тарасом он собирался не раньше чем через два часа. Пусть посидит, вдохнет забытый запах неволи, глядишь, станет сговорчивее. На самом деле, Лев не думал, что сегодня им с Крячко удастся получить от Тараса хоть какую-то полезную информацию, не то что признательные показания.
Крячко же вернулся воодушевленным, готовым, в отличие от Гурова, хоть сейчас идти «колоть» задержанного. Он весело насвистывал под нос незамысловатую мелодию и наблюдал за тем, как Гуров копается в папке с показаниями по делу Олега Плотарева. Молчание Стас выдержал с полчаса, затем взгромоздился на край стола Гурова и, решительно захлопнув папку, с вызовом проговорил:
– Давай, Лев, выкладывай, что на этот раз не так?
– Почему ты решил, что что-то не так? – Гуров устало потер ладонями лицо. – Просто решил освежить в памяти показания опрошенных.
– Черта с два я тебе поверю! – хлопнул ладонью по столу Стас. – Выкладывай, тебе говорят, нечего тут из себя Белоснежку изображать!
Гуров сдвинул брови, но на выпад Крячко не поддался.
– Лева, я сто лет с тобой знаком, – сменил тон Стас. – За эти годы я успел изучить все твои настроения и привычки, поэтому не говори мне, что все в порядке. Все равно не поверю.
– Да не знаю я, Стас! – в сердцах бросил Гуров. – Не знаю! Что-то не так, а что, понять не могу. Я и так и эдак эти чертовы факты кручу, а все равно на Тарасе они не сходятся. Слишком все гладко, что ли…
– Да что гладко-то? – возмутился Крячко. – То, что мы полстраны проехали, гоняясь за несуществующими врагами Плотарева? Или то, что главный подозреваемый на деле оказался жертвой? А может, то, что проводника Мирона двадцать участковых по городам и весям разыскивают и не могут разыскать? Объясни, что гладко?
– Не знаю, – устало повторил Лев. – Не дави, Стас, без тебя тошно.
– Ладно, проехали, – сдался Крячко. – Когда намерен с Тарасом беседу вести?
– Генерал приказал немедленно, а я бы повременил.
– Тут я заодно с генералом. Быстрее начнем, быстрее результат получим.
– Быстро не всегда эффективно, – назидательно произнес Гуров. – Поговорку знаешь? Поспешишь…
– Да знаю я, знаю, – перебил его Стас. – Лично я никого смешить не собираюсь. А собираюсь предъявить этому подонку улики, чтобы спесь с него сбить. Слишком уж он в себе уверен.
– Может, потому и уверен, что правда на его стороне? – задумчиво проговорил Лев.
– Здрасте, приплыли! – Крячко театрально развел руки в стороны. – Ты что, Гуров, снова решил версию поменять? Нет уж, брат, хватит. Я за твоими подозреваемыми и свидетелями так набегался, год в тренажерный зал ходить не нужно. И версиями сыт по горло. Поднимайся, нечего время тянуть. Приказал генерал сегодня задержанного допросить, значит, так и поступим.
Гурову ничего не оставалось, как подчиниться решению большинства. В восьмом корпусе их ждали. Оказывается, генерал лично приказал дать полковникам «зеленый свет» для допроса Тараса Овчаренко в любое время дня и ночи. Приказ шел вразрез с правилами, но начальник следственного изолятора решил закрыть на это глаза. Все-таки сам генерал с просьбой обратился. Полковников проводили в допросную, куда десять минут спустя привели Тараса Овчаренко. Конвоир усадил его на прикрученный к полу табурет, перестегнул наручники со спины на грудь и, выдав дежурную фразу про тревожную кнопку, вышел за дверь.
– И снова здравствуй, гражданин Овчаренко, – весело проговорил Крячко. – Сотрудничать будем или в несознанку пойдем?
– Погоди, Стас, – остановил напарника Гуров. – Мы пришли с официальной беседой, под протокол, так что фамильярности оставь при себе.
– Как скажете, товарищ полковник, – подпустил последнюю шпильку Крячко, после чего достал бумагу и приготовился писать.
– Где адвокат? – дерзко глядя в лицо Гурова, спросил Овчаренко. – Я ведь ясно дал понять – без адвоката ко мне не суйтесь.
– Будет вам адвокат, гражданин Овчаренко, – спокойно произнес Гуров. – Не сегодня, но будет. На данном этапе наша задача не ваши признания слушать, а сообщить, в чем и по каким причинам вас обвиняют. Выслушать это вы можете и без адвоката. Впрочем, если захотите чем-то с нами поделиться, то мы возражать не станем.
– Гони фуфло лохам, – сквозь зубы процедил Тарас, точно зоновские привычки с первым глотком воздуха из тюремного изолятора к нему вернулись. – Сам баклань, коли охота, а от меня ничего не услышишь.
– Договорились, – все так же не теряя спокойствия, кивнул Лев. – Итак, Овчаренко Тарас Васильевич, вы являетесь близким другом гражданки Анны Шляхтиной, чему я лично был свидетелем, и в подтверждении данный факт не нуждается. Довожу до вашего сведения, что семь лет назад гражданка Шляхтина проходила потерпевшей по уголовному делу о дорожно-транспортном происшествии. Обвиняемым по делу проходил гражданин Захарченко Владимир, которого признали виновным в смерти брата вышеназванной гражданки Шляхтиной и в нанесении тяжелых увечий ей самой. Кроме того, гражданина Захарченко признали виновным в угоне автотранспортного средства, с помощью которого он и совершил наезд. Факт алкогольного опьянения лишь усугубил вину. Так, по совокупности предъявленных обвинений, суд присудил гражданину Захарченко наказание в виде лишения свободы сроком на семь лет, с отбыванием наказания в колонии строгого режима.
– К чему все эти формальности? – не выдержал Овчаренко. – Заканчивай байду, спать охота!
– Шесть месяцев назад гражданин Захарченко был освобожден по истечении срока наказания, – никак не отреагировав на слова Овчаренко, продолжал Гуров. – А два дня назад вышеназванный гражданин был убит ударом в висок в загородном доме сожителя матери. Убийца проломил ему череп, а затем нанес множественные удары по голове. Он бил его до тех пор, пока кости не превратились в кашу. Мозг Захарченко забрызгал стены, мебель и даже потолок. С таким ожесточением расправился с ним убийца. Ему было мало лишить Захарченко жизни, он хотел видеть, как тот страдает.
