Гарнизон Цусимских островов был извещен о предстоящей вылазке и готовился оказать посильную помощь. Одна или две подлодки со всеми номерными миноносцами к рассвету выдвигались на позиции в бухте Миура и у мыса Коозаки.
В возможности успешного дневного прорыва даже сравнительно тихоходного крейсера от пролива Хирадо в район, контролируемый нашими аэростатами, подлодками и миноносцами с Цусимы, сомнений не было. В случае жесткой блокады противником северных и северо-западных маршрутов отхода можно было вернуться к главным силам, просто форсировав пролив Хирадо. Днем перехватить даже одиночный крейсер первого ранга там сейчас просто некому.
После набега всем отрядам планировалось снова объединиться и организованно отойти на запад, не пытаясь прорываться к северу. Только с наступлением темноты предполагалось предпринять резкий бросок вдоль западного побережья Готских островов на северо-восток, к рассвету достигнув Окиносимы, чтобы миновать основные дозорные линии Цусимских проливов еще затемно. Затем двигаться во Владивосток либо мимо острова Дажелет, либо вдоль японского берега.
Промежуточной остановки на Цусиме теперь уже не планировалось, так как считалось слишком опасным приближаться к Цусима-зунду, что наглядно показал опыт конвоя, едва не потерявшего один из пароходов на минах, несмотря на сопровождение тральщиками на заключительном отрезке пути. К тому же там нас могут успеть перехватить все боеспособные силы японского флота.
Но для отвлечения внимания противника было приказано усиленно тралить фарватеры, ведущие к Цусима-зунду с юга и севера, и вести демонстрационную разведку. Распоряжение об этом отправили в Озаки с борта «Орла» поздно вечером.
* * *
Когда ближе к вечеру «Аврора», «Светлана» и «Богатырь» вернулись к своему флоту, медленно двигавшемуся на восток-северо-восток, воды между островами Гото и Квельпартом полностью опустели. Во второй половине дня крейсера видели только старый броненосец «Фусо» да две канонерки из его отряда. Но сближаться ни одна из сторон не стала, и контакт был потерян.
Несмотря на активный радиообмен противника, за весь день так и не было отмечено появления ни миноносцев, ни крупных сил флота. Хотя наши крейсера все это время держались в рамках довольно ограниченного района поиска, явно продвигаясь к Цусиме. Причем со стороны Сасебо, где должны были базироваться большие корабли японцев, никакого движения даже разведочных сил вообще не отмечалось, хотя в том направлении и ушло боле десятка пароходов и парусников. Все обнаруженные боевые корабли приходили с севера, словно они, до появления наших крейсеров, держались где-то у мыса Коозаки. Это косвенно подтверждало сведения, полученные из Озаки, о нахождении всех японских крейсеров в северных водах.
Получив боевой приказ и окончательно согласовав дальнейшие действия, пара крейсеров под флагом Добротворского, сопровождаемая тремя эсминцами Матусевича, принявшими на борт тралы, уложенные на палубах у минных аппаратов, отделилась от броненосцев за полчаса до заката, обогнав их на большом ходу и уйдя вперед на восток-северо-восток.
Миноносцы, укомплектованные как быстроходные тральщики, по сути, лишились своего главного оружия, но выходить в торпедные атаки пока не планировалось, а пробираться сквозь минированные воды отряду крейсеров, вполне возможно, придется.
Рожественский с главными силами двигался следом за ними, намереваясь на рассвете выйти к Нагасаки вдоль берега с северо-запада. Чтобы успеть, ход увеличили. Радио работало только на прием. Огни не включали. Не обученную хождению строем в полной темноте «Корею» еще в сумерках поставили в хвост общей колонны броненосцев.
«Аврора», ушедшая на север немного раньше, с наступлением полной темноты уже миновала японскую дозорную линию между южной оконечностью острова Фукуэ и Квельпартом. Державшийся здесь большой двухтрубный пароход, похоже, не заметил русского крейсера, проскользнувшего у него за кормой, хотя с «Авроры» его видели. Ночь была пасмурная, и луна пряталась за облаками. Справа, на фоне неба, едва угадывались контуры вулканических пиков на острове Фукуэ. Определившись по ним и другим береговым ориентирам, Егорьев двинулся на северо-восток, в назначенный район патрулирования.
Ход держали не более восьми узлов, чтобы не было видно пенной дорожки у носа и за кормой. Предосторожность оказалась не лишней. Через три часа у маяка Сиросе в тумане впереди по курсу обнаружили слабые проблески света. Объявили тревогу, предположив, что это снова японский дозор. Вскоре в более чистой восточной части горизонта удалось разглядеть удалявшийся на северо-запад небольшой пароход. Сам маяк еще не открылся из-за тумана. Судя по штурманским прокладкам, он должен был быть где-то справа на носовых румбах. Вероятно, именно с маяком и обменивался сигналами удаляющийся пароход.
Скоро все вокруг плотно закрыло мглой. Судя по промерам глубин, благополучно миновав так и не обнаруженный маяк на скале, а заодно и вторую дозорную линию, повернули почти строго на восток, к западному побережью острова Укишима. Небо на западе закрыло легкой дымкой и залило тьмой, а вершины гор острова на востоке уже наоборот начинали выделяться на фоне светлеющего горизонта. Это позволило уточнить свои координаты по характерным вершинам.
Почти сразу в том направлении, но дальше за островом, было обнаружено подозрительное мерцание, заметно озарявшее снизу пелену облаков, закрывавших небо, и напоминавшее сигнализацию при помощи азбуки Морзе. Определить расстояние до него было невозможно. Что-либо разобрать также не удалось, но что это было минимум дважды повторившееся одно и то же сообщение, сигнальщики были уверены. Случайные всполохи света так точно не повторяются. Спустя двадцать минут мерцание уже было не видно из-за большой дальности и начинающегося рассвета.
Когда достигли назначенного района патрулирования, совсем развиднелось. Но ввиду густого тумана, стоявшего под берегом, приближаться к входу в пролив не рискнули и начали курсировать недалеко от острова Икацуки, примерно в пяти милях юго-западнее намеченного сектора напротив входа в пролив Хирадо.
Почти сразу остановили два небольших парусных судна, приближавшиеся с северо-востока и державшиеся на чистой от тумана воде. Экипажи перехваченных судов приняли на борт, а их самих потопили артиллерией, громко обозначив свое присутствие. Японцы отреагировали немедленно, выпустив сигнальную ракету откуда-то с северного берега острова Хирадо.
Пленных японцев сразу начали опрашивать при помощи переводчиков. Но многого узнать не удалось. К всеобщему удовольствию, они подтвердили, что пролив Симоносеки стал непроходим для средних и больших судов. Все перевозки через него осуществляются теперь только малыми судами в большую воду с двумя промежуточными перегрузками, что сильно сдерживает грузопоток.
Несмотря на поднятую тревогу, небольшие шхуны продолжали попадаться. Когда в начале девятого получили приказ Добротворского на отход, потопили уже три такие посудины и даже один каботажный пароход. Не став задерживаться во вражеских водах, двинулись в обратный путь. Опрошенных японцев, к их большому удивлению, ссадили в трофейные шлюпки и отпустили. Никаких боевых кораблей, вопреки ожиданиям, не обнаружили.
