Несмотря на изрядную запущенность и кажущуюся ветхость, эти сооружения, широко использовавшиеся японцами при обороне последнего их оплота на Цусимских островах, выстояли даже под огнем современной артиллерии, в том числе и флотских калибров. Хотя, конечно, не без ущерба. Все-таки выдержать прямое попадание двенадцатидюймовой стальной бомбы, выпущенной всего с двух миль, не способна даже бетонная стена, не то что старая, размытая дождями и раскачанная растительностью, каменная кладка.
Сама бухта, на берегах которой расположена Идзухара, небольшая, но довольно живописная. Она имеет сравнительно широкий вход, более трех кабельтовых между мысами Торазаки и Яразаки, нависающими над водой крутыми густо-зелеными сопками. Причем южный мыс, Торазаки, гораздо массивнее.
От входа виден круто поднимающийся вверх западный берег бухты, с возвышающейся над ним горой. И только войдя в нее саму, открываются южный и северный рукава, заканчивающиеся небольшими долинами впадающих в бухту рек, отгороженных от моря рядами горушек. Северная река по местным меркам довольно крупная. В ее устье и находится Идзухара. Еще одна, гораздо меньше, с юга. Там тоже какое-то селение, даже с несколькими улицами, неизменно выходящими к деревянным пристаням. Расстояние между этими устьями чуть меньше мили.
Благодаря своей форме и высоким гористым берегам, бухта напоминает миниатюрный фиорд. Вода почти пресная. Много рыбы, довольно крупной, буквально высовывающейся из воды. Но самой главной достопримечательностью этой гавани, несомненно, стал затонувший за мысом Торазаки японский пароход, потопленный нашими подводниками. Его борта с полностью облезшей краской и прогнувшиеся от жара бимсы, оставшиеся от палубы после того, как ее деревянный настил сгорел, буквально притягивали к себе внимание всех русских, кто появлялся здесь. Но их было не много. Основная жизнь кипела в Озаки и Такесики.
У входа в Цусима-зунд развернули серьезные строительные работы. Уцелевшую пару 240-миллиметровых пушек привели в полный порядок, оснастив дальномером системы Петрушевского с современной связью. Орудийные дворики тщательно замаскировали и защитили траверзными и тыловыми прикрытиями из бревен, покрытых железом, и такой же крышей. Подобную защиту получили и пути подачи боезапаса с командным постом.
Не став восстанавливать остальные японские батареи, доказавшие свою низкую эффективность, матросы и саперные части пехоты в кратчайшие сроки отрыли котлованы в каменистом грунте и соорудили деревянные основания под шестидюймовые пушки системы Канэ, доставленные на борту пароходов «Калхас» и «Джина». К вечеру 22 июня они уже закончили установку шести таких орудий на вершине холма у мыса Камасусаки. Их позиции разместили таким образом, чтобы обеспечить максимальные углы обстрела в направлении от северо-восточных до южных румбов, откуда могли появиться японцы. Часть пушек вообще имела круговой сектор обстрела.
Пробные залпы этой батареи, прогремевшие в вечерних сумерках, были замечены с японского дозорного крейсера «Акаси», державшегося в восьми милях западнее. Об этом он по радиотелеграфу сообщил в Фузан и Мозампо, а уже оттуда, снова по радио, была извещена крепость Бакан, а через нее и Главная Квартира. Все эти телеграммы, перехваченные нашими станциями, были разобраны довольно быстро.
Японцы не знали, что орудия стояли на позициях, обнесенных временными брустверами из валунов и мелкого камня, сложенными безо всякого раствора, не имели погребов боезапаса, жилья и укрытий для расчетов, а командный пункт размещался в небольшом окопчике, обложенном булыжниками и прикрытом сверху навесом из жердей и парусины. Зато имелся полноценный дальномер и телефонная связь с сигнальными постами и соседними позициями береговой обороны. В случае необходимости можно было напрямую связаться даже со штабом.
К обеду следующего дня отстреляла пробные залпы такая же батарея на мысе Гоосаки. Сразу занялись составлением таблиц согласования взаимодействия с трофейной тяжелой батареей, для пушек которой под завалами нашли японские пристрелочные карты. Развернутые у самого уреза воды трехдюймовые противоминоносные батареи был готовы к открытию огня еще раньше. В дальнейшем велись активные работы по обустройству и усилению этих позиций.
Кроме того, под четыре 120-миллиметровые пушки и три трехдюймовки с «Изумруда», которые удалось восстановить после взрыва и пожара, начали сооружать батарею на мысе Эбошизаки, для прикрытия входа в Цусима-зунд и рейда Озаки.
«Владимир Мономах» обзавелся, кроме противоторпедной защиты, еще и импровизированным волноломом из двух выгоревших небольших каботажников, затопленных у его борта со стороны моря. Их корпуса заполнили камнем, а загораживавшие обзор надстройки срезали. На палубах крейсера из мешков с песком и колосников устроили дополнительные прикрытия орудий, отчасти компенсировав так и недополученные в ходе модернизации щиты. Подобную защиту получили пути подачи боезапаса, пожарные магистрали и другие боевые посты. Поскольку плотно сидящий на грунте почти без крена крейсер был теперь не восприимчив к перегрузке, баррикады соорудили вполне основательные. Материала для этих работ на берегу было достаточно.
Командир был отправлен в госпиталь, развернутый в Озаки, и быстро шел на поправку. Правда, обратно на корабль не рвался. Командовал «Мономахом» теперь старший офицер капитан второго ранга Ермаков. Под его руководством провели основную и резервную телефонные линии для связи с берегом и штабом, согласовали взаимодействие с остальными батареями, а также выполнили ремонт фундаментов всех вновь переставленных шестидюймовок.
Выяснилось, что их детали, выполненные в строгом соответствии с чертежами, частично были собраны на болты. Ими наживляли всю конструкцию до окончательной сборки. После резьбу предполагалось заменить клепками, но по недосмотру в спешке этого не сделали. От выстрелов гайки быстро слабели, из-за чего весь фундамент терял устойчивость.
Поскольку испытания артиллерии после ремонта ограничились несколькими залпами на предельных углах возвышения орудий, не выявивших остаточных деформаций, своевременно это обнаружено не было. Только после боя, когда стали выяснять причину появившихся при стрельбе вибраций, все вскрылось. Заменить болты клепками сейчас возможности не было, так что все гайки просто протянули заново, законтрогаив для надежности.
Инцидент, имевший место на мостике «Урала», огласке не предавали, указав в документах причину гибели командира крейсера «осколок снаряда». Но на совещании штаба, посвященном этому вопросу, заслушав свидетелей, решили в дальнейшем в приказном порядке обязать всех командиров кораблей проходить регулярное психологическое обследование. Командовать «Уралом» поставили бывшего старшего офицера погибшего «Изумруда» капитана второго ранга Паттон-Фаттона-де-Верайона, чье ранение в руку оказалось не опасным.
На входе в бухту Миура, на северной и южной оконечностях острова Коросима, в кратчайшие сроки развернули противоминоносные батареи из скорострельных 75-миллиметровых флотских пушек с круговым сектором обстрела. Устроили защитные боны, а на обращенных к Цусиме склонах – батарею поддержки из восьми старых 107-миллиметровых пушек на переделанных под большие углы возвышения станках и другие укрепления.
