Уходя от этого залпа, все корабли Йессена также были вынуждены повернуть на юг, временно прекратив обстрел Токушимы. Более того, этот маневр заставил «Орел» и «Бородино» также уклоняться влево, чтобы избежать столкновения. При этом строй отряда Йессена совершенно смешался, а «бородинцы», уходя от малых броненосцев, были вынуждены описать полную циркуляцию через левый борт, также лишившись возможности вести прицельный огонь по японским укреплениям в течение следующих десяти минут.
Только в 05:28 броненосцы Рожественского смогли возобновить обстрел батарей района Юра на острове Авадзи с двухмильной дистанции. При этом все еще беспорядочно маневрировавшие в попытках восстановить строй корабли Йессена уже более пяти минут находились под быстро набиравшим силу огнем крупнокалиберных батарей районов Тамагошима и Юра.
Хорошо, что батареи с укреплений района Када в это время уже были заняты перестрелкой со старыми броненосцами Небогатова и «Жемчугом», из-за чего не смогли воспользоваться возможностью вести безнаказанный фланговый обстрел скучившегося отряда.
Действовавшим отдельно и маневрировавшим южнее мыса Арида «Жемчугу» и миноносцам не было видно, что происходит у пролива Китан, но явное отступление с огневых позиций и временная потеря организованности в рядах главных сил всем бросилась в глаза. Прийти на выручку немедленно ни крейсер, ни Небогатов явно не успевали. В ответ на запрос «Нужна ли помощь?» им приказали держать позицию, которая позволяла одновременно обстреливать батареи района Када и контролировать рейд Вакаямы.
Пытавшиеся прикрыть Йессена своим дымом метнувшиеся от Вакаямы истребители Матусевича теперь отходили вместе с ним к юго-востоку, также активно маневрируя под огнем, но только затрудняли прицеливание для орудий более крупных кораблей, одновременно мешая наводить порядок в колонне. Японцы же стреляли все лучше и лучше.
В результате, пытаясь отыскать просвет между дымными следами миноносцев и дымом из своих труб, Йессен не имел возможности вести прицельный огонь и бестолково метался под обстрелом до 05:32, когда наконец смог нормально разглядеть характерный профиль Токушимы. Его отряд оказался к этому времени в тридцати двух кабельтовых южнее острова, почти строго на западном курсе, чуть отклонявшемся к северу. Всего в миле с небольшим к юго-востоку, стоя с застопоренными машинами, гвоздили по укреплениям района Када «Николай I» и «Наварин».
Все еще под сильным огнем, броненосцам береговой обороны и старому броненосному крейсеру все же удалось вновь встать в одну, пока еще неровную колонну. Пока выравнивали строй и интервалы, Йессен получил доклады командиров о повреждениях. К счастью, торпедных попаданий не было. Большую тревогу вызывал «Сенявин», из-под первой башни которого валил дым. Оказалось, что среди прочего он успел получить попадание тяжелого фугаса в носовую часть. А «Апраксина» настигли гаубичный снаряд, угодивший в корму, и шестидюймовый под батарею левого борта. Но ни управляемости, ни скорости ни один корабль не потерял. Подводных пробоин тоже не было, артиллерия действовала. Так что бой можно было продолжать.
В 05:22 снаряд, выпущенный одной из пушек на восточной оконечности Токушимы, угодил в левый борт позади барбета носовой башни «Сенявина», чуть ниже стыка палубы и борта. Идя с кормовых углов, он пробил обшивку и, пройдя через внутренние помещения, ударил по касательной в переднюю часть барбета носовой башни. От удара о броню снаряд раскололся без разрыва. При этом его содержимое рассыпалось по палубе, но не взорвалось, а лишь загорелось. Обломки тела снаряда застряли в переборках внутренних помещений.
От вспыхнувшего пороха (начинки снаряда) загорелись разбитые шкафчики команды и рундуки. Дым начал просачиваться в башню и подбашенное отделение, из-за чего пришлось открыть броневую дверь в башне. Сама башня оставалась в действии. Механизмы не пострадали, хотя сотрясение было довольно сильным. Огонь в жилой палубе потушили быстро, а дым скоро вытянуло через пробоину и разбитые иллюминаторы.
Попадание в «Апраксина», несмотря на возраставшую дистанцию, пришлось с одной из гаубичных батарей и потому считалось почти случайным. В 05:27, уже в момент разворота на западный курс, в него угодил 280-миллиметровый снаряд. Придя с кормы и пробив палубу юта позади и левее кормовой башни главного калибра, он скользнул по вертикальной броне барбета, срикошетив назад и влево. После чего разорвался от удара о броневую палубу, примерно на диаметральной плоскости.
Силой взрыва в настиле бронепалубы, сразу за помещениями кормовых погребов, выдавило вмятину диаметром в три фута, нарушив герметичность заклепочных швов и серьезно повредив ударной волной и осколками переборки офицерских жилых помещений и верхнюю палубу. Общие разрушения оказались довольно значительными, но пожара не было. В кормовой башне отметили небольшое сотрясение, но механизмы и расчет не пострадали. Рулевой привод действовал, так что на боеспособности броненосца это никак не сказалось.
Шестидюймовый снаряд вообще безвредно разорвался на поясной броне под носовым стодвадцатимиллиметровым орудием, лишь подняв высокий гейзер морской воды. Никаких течей или ослабленных швов после него отмечено не было. Осколочные повреждения оказались также несущественными. Остальные корабли Йессена, несмотря на плотный обстрел, получили только осколочные повреждения.
Вообще, так же как и в предыдущих перестрелках с крепостями, отмечалось гораздо меньшее разрушительное действие от разрывов снарядов с береговых батарей, по сравнению с аналогичными калибрами японской корабельной артиллерии. Также заметно меньше было удушливое действие дыма от этих разрывов.
Видя тяжелое положение передовой группы поддержки и не имея возможности реально помочь, Рожественский приказал Йессену отходить к югу для исправления повреждений и перестроения, чтобы потом совместно возобновить обстрел с безопасной дистанции и с корректировкой с воздуха.
Одновременно и новые броненосцы, находившиеся южнее пролива Китан, дали полный ход и отвернули на зюйд, развернувшись через правый борт, стремясь выйти из зоны действия батарей района Юра. Пушки с Авадзи тоже стреляли все чаще и точнее. Хотя число участвовавших в бою стволов с японской стороны было теперь заметно меньшим, чем в начале боя, этот огонь был все же очень опасным. Одно удачное попадание могло вывести из строя даже эскадренный броненосец, не говоря уже о побитых кораблях Йессена.
Вскоре «Орел» и «Бородино» встали в кильватер выровнявшему свою колонну отряду броненосцев береговой обороны, оказавшись в пяти кабельтовых за «Донским». На «Урал» отправили запрос о возможности использования аэростата. Последние японские залпы, легшие с большим разбросом, показали, что флот, похоже, вышел из зоны эффективного огня противника и находится в относительной безопасности. Искавшие этой самой безопасности большие вспомогательные крейсера, за исключением все так же маячившего в стороне и державшего на привязи шар «Урала», теперь спешно удалялись от броненосных колонн, опасаясь японских перелетов. Их метания не добавляли организованности в общую диспозицию.
