Небогатов на броненосцах и крейсере наоборот добавил оборотов на винтах. С воздуха было видно, что несколько судов направляются к устью Токийского залива, продвигаясь вдоль островов, примерно в двенадцати – пятнадцати милях впереди и левее русских кораблей. Идя за ними, ударные корабли разогнались до двенадцати узлов. Шедший замыкающим «Николай I» с трудом мог держать такую скорость и вскоре начал отставать, что вынудило весь отряд снизить ход.
В половине восьмого часа утра наблюдателям в корзине аэростата открылся мыс Нодзимазаки и множество дымов рядом, уходивших к востоку. Из-за большой дальности и легкой дымки, все еще держащейся у побережья, определить, кому принадлежат эти дымы, было невозможно. Небогатов взял немного влево, чтобы обогнуть полуостров Босо и подозрительное скопление судов, выслав вперед «Жемчуг» с миноносцами для разведки.
В это время был отмечен резкий всплеск активности японских передатчиков, и почти сразу радиосвязь перестала действовать из-за большого количества помех, создаваемых запеленгованными еще после рассвета станциями, находившимися западнее и севернее эскадры. Затем появились такие же сигналы и с юго-запада. Складывалось впечатление, что ударные силы окружают, отрезая от океана.
Но с шара никого вокруг не видели. Возможно, флот противника скрывался за островами, имевшимися на западных румбах, возле которых все еще держалась мгла. На аэростат передали ратьером приказ: «Сообщать обо всем подозрительном немедленно и вызвать пароход для связи от конвоя. А „Уралу“ приблизиться к броненосцам».
Вскоре от разведочной завесы прибыл «Громкий» с сообщением, что дымы под берегом принадлежат множеству паровых и парусных судов, явно покидающих залив и удирающих на восток. Боевых кораблей среди них не видно. Получив это известие, Небогатов отправил «Громкого» к «Уралу», чтобы через шар передать приказ для конвоя и миноносцев организовать перехват хотя бы той части транспортов, что уходила к востоку, а сам продолжил движение к проливу Урага.
Флагманский механик подполковник Орехов, руководивший ремонтными работами в машинном отделении «Николая I», доложил на мостик, что броненосец может кратковременно дать около двенадцати узлов, но потом скорость придется снова снижать, и десять узлов будет пределом.
Погода опять начала портиться. Ветер быстро крепчал, видимость ухудшалась. Тучи сгущались, превращаясь в дождевые. Сколько еще удастся использовать аэростат, никто сказать не мог. Между тем русские отряды все больше отдалялись друг от друга.
Спустя полтора часа «Жемчуг» с сорока кабельтовых открыл нечастый беспокоящий огонь из бакового и ютового орудий по мысу Кен, повернув на восток. А истребители атаковали два парохода, замыкавших группу спасавшихся судов. Обнаружив настигающую их погоню, оба они выбросились на отмель под мысом Нодзимасаки, а экипажи перебрались в шлюпки, проворно двинувшиеся к берегу. Приблизившиеся истребители обстреляли из пушек брошенные суда, судя по флагам, оказавшиеся французским и немецким пароходами. Дав всего несколько выстрелов, огонь прекратили, поскольку сильно накренившиеся транспорты явно плотно сидели на камнях и были неспособны продолжить плавание в ближайшее время.
К тому же из пролива Урага показались несколько сторожевых судов, открывших точный огонь. Отвечать на него миноносцы не могли, поскольку из-за качки поразить даже такую крупную и неподвижную цель, как сидящий на камнях большой пароход, оказалось невозможно. Убедившись в этом, миноносцы быстро отбежали обратно к броненосцам. Все это происходило на виду у японских сигнальных постов, но берег молчал.
Спустя четверть часа «Жемчуг» прекратил огонь по все так же не отвечавшему берегу, так как его сменили оба броненосца. В то время как явно обнаглевший русский крейсер второго ранга, продолжая движение прежним курсом, уже почти достиг западного берега полуострова Босо и, так и не обстрелянный никем, повернул на мыс Канон, занявшись судами, стоявшими у таможни «личной ванны японского императора».
Батареи на северном берегу бухты Курихама были вынуждены отвечать ему, поскольку с тридцати пяти кабельтовых он накрыл уже открывшиеся для его сигнальщиков и артиллерийских наблюдателей, пароходы, стоявшие на якорях под мысом Сенда и еще не успевшие развести пары. Судя по всему, они надеялись на защиту со стороны японской береговой обороны, так как экипажи все еще были на борту.
Едва угодив под ответный огонь крупнокалиберных батарей, «Жемчуг» добавил хода и отвернул на юго-запад, начав резко маневрировать, не прекращая стрелять. А броненосцы, уже подошедшие на три с половиной мили, перешли на прицельный огонь.
Получая поправки с шара, быстро пристрелялись по таможенной стоянке и батареям. Снаряды плотно ложились среди транспортов и в расположении укреплений, но попаданий или взрывов отмечено не было. С судов к берегу потянулись шлюпки.
Тем временем державшиеся в стороне трофейные пароходы продолжали накатываться с юга, все еще держась вне видимости с берега и островов. Как только до них добрался связной транспорт, повернули к востоку. Их дымы, смещавшиеся в сторону уходящих из залива судов, были отчетливо видны с русских кораблей, действовавших у пролива Урага, и с береговых укреплений противника наверняка тоже.
«Урал» с поднятым шаром держался в двух милях за броненосцами, но усиливающийся ветер вскоре вынудил начать экстренный спуск аэростата, что сразу сказалось на качестве стрельбы. В довершение ко всему с юго-востока быстро приближались дождевые тучи. Струи лившейся из них воды вскоре полностью скрыли из вида все в южной части горизонта. Спустя какое-то время дождь добрался и до пролива Урага. Ухудшение видимости вынудило прекратить бомбардировку. Оставалось только попытаться перехватить уходившие на восток суда. Но из-за плотных дождевых шквалов отказались и от этого, опасаясь аварий. С трудом передали на эсминцы приказ: «Отходить на юго-восток для поиска транспортов и аэростатоносца». Радиосвязь по-прежнему не действовала.
Быстро встретившись с «Уралом» в заранее условленной точке, продолжали блуждать среди дождевых шквалов весь остаток дня, ведя поиск остальных, постепенно продвигаясь на северо-восток. Семь своих пароходов, шедших в плотном строю так же северо-восточным курсом, как и было предписано боевым приказом, нашли вскоре после полудня, а восьмого искали до вечера. Только перед самым закатом, когда «Жемчуг» наконец-то нашел и привел к эскадре потерявшийся «Бетак», удалось собрать всех вместе. Дождь несколько ослаб, но волнение наоборот усилилось. Тяжелая океанская зыбь шла с юга.
Продолжая движение прежним курсом, с большим трудом подали буксиры с истребителей на пароходы. Волнами кренило до двенадцати градусов даже броненосцы, а миноносцы вообще временами пропадали из вида между горами воды. Это вынудило Небогатова после заката, находясь по счислению в пятнадцати милях восточнее устья реки Тоне, повернуть на север, чтобы уменьшить бортовую качку, вконец измотавшую команды истребителей. Но после поворота легче им не стало. Резкими размахами килевой качкой начало рвать буксиры, которые приходилось часто менять. Так продолжалось до тех пор, пока их не заменили якорными цепями, вытравленными на всю длину, что позволяло хоть в какой-то мере гасить рывки.
