Но неприятности явно не кончились. Сигнальщики «Бодрого» сообщили, что видят плавающую мину. Ее обошли стороной, хотя в это верилось с трудом, учитывая, что глубины исключали установку стационарного заграждения, а плавающее течением сносило бы в пролив, где оперировали крупные японские корабли. Но непонятное поведение, странный состав и, главное, непонятные звуки с палубы встреченного судна вызывали подозрения. На всякий случай еще дважды резко меняли курс, в конце концов, двинувшись к северному берегу западного устья Цугару. Начинало светать.
С восходом солнца курс не меняли, держась сначала в тени берега, а затем пытаясь скрываться в утренней дымке от наблюдателей с Косимы и Хоккайдо. На этом маршруте дозоров не оказалось, и удалось благополучно проскочить считавшиеся наиболее охраняемыми воды у выхода из пролива, начав удаляться от него на северо-запад.
Поскольку угля оставалось катастрофически мало, скорость пришлось снизить до экономических десяти узлов, выведя из действия все «лишние» котлы. И это в виду неприятельского берега! Однако выхода не было. Даже в режиме максимальной экономии, с оставшимися запасами топлива достигнуть не то что Владивостока или корсаковского поста, а даже залива Ольги или Владимира после всех маневров на полных ходах за прошедшую ночь было проблематично.
К тому же повреждения дымовых труб и некоторого котельного оборудования вызывали некоторый незапланированный перерасход. Оставалось надеяться на единственную, уцелевшую в отряде радиостанцию, по которой можно будет вызвать помощь из недавно организованного опорного пункта в заливе Ольги, когда машины уже совсем встанут. Там должен был дежурить угольный пароход, как раз на такой вот случай.
Огибая с севера остров Осима, под его берегом обнаружили небольшой транспорт, стоявший на якоре. С нашим появлением он начал разводить пары. Отправленный в разведку «Громкий» вскоре передал фонарем, что видит кроме парохода еще две шхуны рядом с ним и идет на сближение. Весь отряд повернул следом, надеясь перехватить хотя бы несколько тонн, пусть даже местного японского угля на брата.
Пока «Грозный» и «Бодрый» приближались к рейду, с «Громкого» уже высадили по нескольку матросов на каждое обнаруженное судно, с целью предотвращения их самозатопления, а на берег съехала десантная партия, нашедшая и уничтожившая японскую сигнальную станцию, обнаруженную по работе гелиографа.
Гарнизон сопротивления не оказал и просто разбежался. Однако свою задачу они выполнили, о чем свидетельствовали хорошо видимые проблески световой сигнализации и появившийся столб дыма, вероятно, от сигнального костра на соседнем острове Косима. Это, видимо, было ответом на сообщение. Можно было не сомневаться, что о появлении русских миноносцев здесь скоро станет известно в крепости Хакотдате.
Захваченные суда оказались совсем новыми с чисто гражданскими командами. Поскольку на миноносцах все так же никто не мог ни говорить, ни понимать по-японски, экипажи новых трофеев взяли в плен без допроса, рассчитывая опросить их позднее в базе, а трофеи начали спешно осваивать.
Как позже выяснилось, шхуны, шедшие с грузом вяленой рыбы из Отару в Хакотдате, были остановлены только вчера вечером приказом из штаба военно-морского района в Оминато, запретившим судоходство в проливе до окончания боев с появившимся русским флотом. А пароход вообще являлся флотским угольщиком, уже не первую неделю курсировавшим в этих водах, обеспечивая действия западного патрульного отряда пролива Цугару.
Оказалось, что неспешные переходы отряда на глазах у противника ввели японцев в заблуждение. Считая, что они уже давно видят свои миноносцы, те не поднимали тревоги, готовясь снабдить их углем и всем необходимым, как уже было в предыдущие дни. Для ввода в действие грузовых лебедок и возможного маневрирования при обеспечении бункеровки на угольщике и развели пары, как раз к нашему приходу.
Быстро пересадив на все захваченные суда своих людей и приведя их в движение, эсминцы вновь пошли на северо-запад, в направлении залива Ольги. Ускорению всей процедуры весьма способствовало то, что пароход был под парами и смог незамедлительно дать ход даже с минимальным экипажем.
В этом направлении продвигались до тех пор, пока вершины возвышенностей Осимы не скрылись из вида. Поскольку провести бункеровку в море возможности не было, а угля до наших берегов не хватало однозначно, дальше шхуны продолжили движение прежним курсом самостоятельно, а все паровые суда ушли севернее в поисках укромного места, для решения своих проблем.
Миновав остров Окусири и повернув на северо-восток, Андржиевский планировал принять уголь в бухте Сутсу, но приблизиться к берегу не удалось из-за интенсивного судоходства. Хотя и видели только паруса небольших шхун, пройти мимо них незамеченными было невозможно.
Решили забраться севернее, где населения гораздо меньше и движение не такое интенсивное. К началу вечерней зари хорошо видели справа по курсу вершину горы Юбецу. Определившись по ней, проложили курс на мыс Ришизаки, который благополучно обогнули уже в полной темноте.
Еще до полуночи небольшой отряд встал на якоря в стороне от судоходных трасс и рыбацких деревушек под пустынным лесистым берегом в заливе Ишикари между городком Отару и устьем реки Ишикари, недалеко от низменного и плоского берега в ее долине. Крюк получился гораздо больше, чем планировали, поэтому угля на миноносцах оставалось совсем мало. Буквально на три часа хорошего хода.
Наконец, укрывшись от ветра и волн, до самого рассвета грузили уголь с трофейного японца. К работам привлекли и пленных, поскольку времени катастрофически не хватало. Транспорт оказался почти пустым, так что, взяв с него все, даже, вычистив ямы и трюмы под метелку, далеко не добрали до полных запасов. Затем пароход тихо утопили и двинулись на север, стараясь не дымить и спеша скорее удалиться от Отару.
Светало. Гавань порта и сам городок у подножия невысоких сопок, уходивших за корму слева по борту, быстро скрылся за горизонтом. Только зеленые горы с обоих бортов и за кормой еще долго были видны. Идти в Корсаков не решились, предполагая, что у пролива Лаперуза могут быть крупные японские силы, поджидающие Небогатова, поэтому, удалившись от берега, сразу повернули к заливу Ольги, перейдя на трофейный уголь.
Он оказался довольно дрянным и при горении давал много дыма и шлака, а жары совсем мало. По оценкам механиков истребителей, разогнаться на таком топливе более чем до пятнадцати узлов нечего было и мечтать. При этом колосники постоянно закоксовывались, что вынуждало часто чистить котлы, сбивая и без того не высокий пар. Поэтому весь оставшийся боевой уголь пока не трогали, как неприкосновенный запас на случай боя.
Нещадно дымя, три истребителя весь день тащились на восьми узлах. Море вокруг было пустым. Небольшое волнение вполне нормально переносилось кораблями и экипажами. После сурового Тихого океана это было уже ерундой. К ночи стало ясно, что на «Бодром» угля до залива Ольги не хватит, даже если израсходовать весь боевой запас.
Тут, как нельзя кстати, встретили трофейные шхуны, пробиравшиеся примерно в том же направлении. От их экипажей узнали, что вчера после полудня на юге с них видели дымы нескольких кораблей, шедших от японских берегов в сторону бухты Владимира большим ходом. Избегая встречи с ними, шхуны склонились немного севернее. Командиры трофейных команд решили не рисковать, предположив, что это японская погоня.
