Истребители теперь вели за собой вспомогательные крейсера. При этом «Днепру» достались сразу два «иждивенца» – «Безупречный» и «Быстрый», а «Терек» тянул только «Блестящего». Несмотря на остановку своих машин, ни одному человеку из экипажей миноносцев покоя не было.
Большой проблемой для маленьких кораблей снова была свежая погода. Механики ковырялись в низах, а все остальные постоянно откачивали воду и были заняты на палубе. Низкие корпуса скакали на волнах как поплавки, порой натягивая буксирные канаты до «выжимания слезы». Хотя использовали только самый толстый и свежий десятидюймовый манильский трос, концы все время рвались, и их приходилось заводить заново.
Намаявшись с частыми остановками и получив внушение с флагмана за задержки эскадры, подали якорные цепи, вытравленные на всю длину. Ими сразу поломало фальшборт и повредило деревянные настилы палуб на буксировщиках, зато обрывы прекратились. Цепи высекали искру из обшивки, когда волнами миноносец закидывало в сторону, или звенели от напряжения как струны, когда он всходил на очередную волну, но нагрузку держали.
Следующий день прошел совершенно спокойно. К полудню ветер ослаб и волнение стихло, хотя эсминцам и от зыби доставалось крепко. Их экипажи совершенно выбились из сил, но ремонт продолжали, работая теперь в кочегарках, а по возможности и в машинных отделениях, вахтами. Исправляли также боевые и штормовые повреждения. Правда, из-за волн делали только то, что можно было достать изнутри.
Но переборки на ходу оказалось недостаточно. К ночи флагманский механик Политовский добился трехчасовой полной остановки эскадры для необходимого профилактического осмотра и ремонта главных механизмов. Уложиться в отведенные три часа не удалось никому, и стояли до самого рассвета.
С восходом солнца вновь дали ход. Море вокруг было совершенно пустынным. Так шли весь день, к вечеру достигнув района, назначенного для ожидания нашим угольщикам, но до наступления темноты их так и не нашли. Ночью встали во фронт, держась на расстоянии видимости соседних кораблей, и двинулись на юг. После полуночи развернулись на обратный курс. Луна давала достаточно света всю первую половину ночи, но после ее заката стало слишком темно для поисков, и строй сомкнули.
Утром 11 июля, совершенно неожиданно, получили короткую телеграмму, состоявшую только из буквенно-цифрового позывного «Авроры». Передача велась явно со станции «русского» типа. Это наводило на размышления, так как крейсер капитана первого ранга Егорьева, согласно плану, должен был быть не здесь, а на Цусиме. Сигнал был слабым, вероятно приглушенным расстоянием.
Вступать в длительные радиопереговоры Рожественский запретил, опасаясь выдать свое присутствие противнику. Приказал передать только запрос о координатах крейсера и пароходов, если они держатся вместе. На всякий случай, эту кодированную телеграмму, с позывными командующего, отправили со станции «Терека», имевшей небольшую дальность.
Ответ был получен незамедлительно. Оказалось, что «Аврора» совсем рядом. Зная теперь местонахождение пароходов, повернули к западу, очень скоро обнаружив слева по борту дым над горизонтом. Двинувшись на него, разглядели в той стороне еще и сигнального змея с вымпелом. Это мог быть только наш крейсер. Уже к обеду встретились с «Авророй» и обозом.
Соединившись, легли в дрейф, созвав совещание командиров на борту «Орла». Заслушали доклад Егорьева о его действиях вдоль восточного побережья Кюсю, об обнаруженном и атакованном огромном конвое у Готских островов, а также безуспешном его поиске позже у южной оконечности Кореи и Квельпарта и провалившейся попытке прорыва на Цусиму, затем предложения о развитии крейсерской войны в виде рейда к Окинаве и далее к Шанхаю.
Все решения, принятые командиром «Авроры», одобрили, попеняв за пострадавших при слишком рискованной бункеровке матросов и испорченные трехдюймовки, но решение принимать уголь безотлагательно при сложившихся обстоятельствах все же признали верным. Только вот задачи Егорьеву поставили другие, так что от рейда ему пришлось отказаться.
Сам план движения всем скопом к островам Рюкю для пополнения запасов, с отправкой вперед разведки, предложенный капитанами угольщиков и командиром «Авроры», был одобрен. С той лишь разницей, что целью разведки теперь однозначно становился рейд Наха, единственное подходящее место на всем архипелаге для бункеровки целого флота. Учитывая, что телеграфное сообщение Окинавы с Японией или с любой другой «большой землей» после предыдущего нашего посещения еще вряд ли налажено, скрыть появление у этих берегов нашей эскадры можно было просто, предварительно перехватив суда, уже находящиеся там или поблизости.
Исходя из этого, решили вовсе не отправлять тихоходный пароход. А «Аврору» – далеко не лучшего ходока, к тому же имевшую крайне ограниченный запас угля и не закончившую работы по механической части, – заменили «Богатырем», способным без переборки машин провести полноценную разведку, догнать и утопить любого соглядатая или оторваться от преследования в случае возникновения такой необходимости.
Угля на этом крейсере, единственном из всех, гарантированно хватало даже для последующего возвращения на Цусиму без промежуточной бункеровки. Превосходство германского качества в постройке судов в сравнении с отечественным было просто обидно вопиющим. Впрочем, у него в недавнем прошлом был долгий ремонт в доке, а у всех остальных переход через полмира с последующим поспешным восстановлением боеспособности, так что сравнение было не совсем объективным.
Определившись с ближайшими планами, штаб Рожественского затребовал точных данных о техническом состоянии кораблей и имеющихся запасах. Времени для этого дали до утра, распустив командиров по домам. Спустя всего полчаса после начала совещания было приказано идти на запад, к Окинаве. Шлюпки с офицерами расходились по своим кораблям. С флагмана постоянно шли семафоры, подчиняясь которым флот перестраивался в новый ордер, готовясь к продолжению плавания.
Едва Егорьев и его старший офицер вернулись на свой крейсер, по всем его палубам прокатилось многоголосое «Ура». Его было слышно со всех кораблей. Сразу с нескольких мест на палубе и мостиках «Авроры» замелькали сигнальные флаги и просто бескозырки, разносящие семафором радостную весть об успехе осакского дела по всему флотскому обозу. Чуть позже, словно опомнившись, от имени наместника с «Орла» передали подтверждение матросского семафора, а также, что отряд Небогатова отправлен в рейд вдоль тихоокеанского побережья Японии громить судоходство. Потерь в корабельном составе нет. Адмирал изъявляет свое удовольствие и поздравляет экипажи с новой победой русского оружия.
Семафоры читали на всех судах и кораблях, где тоже далеко не каждый знал, куда и зачем ушли старые броненосцы с транспортами и двумя самыми слабыми крейсерами. Так что скоро это «ура» гремело уже на всех кораблях. Силясь перекрыть его, вызванный наверх корабельный оркестр «Авроры» ударил торжественный марш, а пароходы сигналили гудками и сиренами. В общем, финал встречи получился очень эмоциональным и естественным образом перешел в праздничный фуршет, правда, короткий, без размаха. Ибо не время еще! Все работы отменили до утра.
