Поэтому в душе поселилась такая пустота, ощущение бесцельности проживаемых лет, что гулкость нашего колодца кажется единственным избавлением. Как по закону математики минус с минусом вместе дают плюс, так и мне кажется, что соединение двух пустот даст хоть какой-то результат. За мой черный сплин взялась коллега Инна — ей почему-то кажется, что я нуждаюсь в ее опеке, — звонит, вечно тащит меня куда-то с собой — то в театр, то на дачу. Сегодня Инна молча протянула мне визитную карточку, на которой изящной вязью были выведены имя и фамилия. Слово «психотерапевт» сразу бросилось в глаза.
— Что я, псих, по-твоему! — вскипела я.
— Это же классный врач, — убеждала меня Инна, — справится с твоей депрессией в два счета.
Я продолжала протестовать, но Инна не сдавалась.
— Он тебе позвонит завтра, сам… Надо выкарабкиваться, Тая.
На следующий день, поздно вечером, раздался телефонный звонок:
— Это Таисия? — с непонятным азартным интересом спросил мужской голос.
— Да, слушаю! — неприязненно взорвалась я.
— А это Вадим Ефимович вас беспокоит, психотерапевт. Прошу прощения за поздний звонок, но я только что вернулся с консультации, — жизнерадостно сообщил мне доктор.
Я молча взглянула на часы — половина двенадцатого.
— Ваш телефон мне дала Инна, — чтобы окончательно развеять мои сомнения, добавил психотерапевт.
— Да, я знаю, — постаралась я придать своему голосу нотки приветливости.
— Нет ли у вас желания встретиться со мной и поговорить? Скажем, завтра?
«Чем быстрее отделаюсь, тем лучше», — подумалось мне, и я обреченно спросила:
— Где и когда?
Энтузиазму на том конце провода не было предела, и Вадим Ефимович буквально завопил:
— Замечательно! В поликлинике, в моем кабинете. В семь вас устроит? Записывайте адрес — к нам лучше добираться «партизанскими тропами».
* * *
На следующий день, изнемогая от желания послать психотерапевта-оптимиста подальше, я все же взяла себя в руки, поймала такси и всю дорогу мысленно представляла встречу с доктором. В вестибюле поликлиники было полутемно, витали специфические запахи, на мой робкий стук в дверь с надписью «Психотерапевт Шульц В.Е., к.м.н.» никто не ответил. Я нажала на ручку двери и вошла в совершенно обычный кабинет врача — ни метрономов, ни блестящих шариков, ни синих лампочек, чтобы вводить пациентов в состояние транса, ни самого доктора.
— Таисия! — жизнерадостный голос вспугнул тишину — в кабинет входил коренастый мужчина средних лет с карими библейскими глазами. Его белый халат резко контрастировал с жесткими черными волосами и от этого казался еще белее. Вадим Ефимович пригласил меня сесть на довольно неудобный стул, а сам сел напротив. Несколько минут мы изучали друг друга. Неизвестно, что выражало мое лицо, но доктор внезапно попросил меня перечислить все, что мне не нравится в жизни. Я удивилась, но перечисляла долго и с упоением, а Вадим Ефимович сосредоточенно слушал. Оказалось, что в этом мире не существует ни одной вещи, которая бы мне нравилась. Опустошенная, я замолчала.
— Как вы чувствуете себя теперь?
— Странно, но мне стало лучше, как будто я освободилась от какой-то тяжкой ноши, давившей неделями мне на плечи.
— Прекрасно!!! — завопил доктор, его оптимизм все больше раздражал меня.
— Ну а теперь, когда вы немножко выпустили пар, мы можем спокойно поговорить о более конкретных вещах. Инна рассказала мне о вас только в общих чертах… Кстати, хочу вас поздравить — вам повезло с подругой, она из тех людей, кто всегда приходит на помощь в беде.
Я сделала соответствующую мину, подумав про себя, что никогда не обращаюсь к друзьям с бедой — боюсь разочароваться. Тем более что в этой жизни мне достаточно измен. Бабушка Лена любила повторять русскую пословицу: «Был Филя в силе, все в други к Филе валили». Я до сих пор удивляюсь точности и мудрости русского фольклора.
— Итак, — произнес Вадим Ефимович, — что же вас тревожит?
— Мне просто неинтересно жить, — выдавила я из себя, все еще не глядя в глаза собеседнику, — на работу я хожу как на каторгу, перспектив нет, в стране творится невесть что, человек, которого я полюбила, женат.
— Правильно ли я вас понял, что ни один аспект вашей жизни не удовлетворяет вас? — въедливо переспросил психотерапевт.
— Да, — отозвалась я и вкратце познакомила доктора со своими проблемами.
— Что же, — задумчиво пробормотал Вадим Ефимович, — в наше время узкий круг избранных друзей, хорошая музыка и книги — прекрасное средство для выживания. Нелюбимая работа теперь не редкость, но если там платят хорошо и вовремя, то глупо искать что-либо другое, тем более в стране, где «творится невесть что». Увы — сейчас не до фантазий о любимом деле и творчестве, речь идет о выживании. Согласны?
— Ну да, — кисло подтвердила я, — не можешь изменить ситуацию — измени свое отношение к ней.
— А вот с вашим романом можно поработать, — продолжил доктор, словно не слыша моих слов. — Даю вам домашнее задание — представьте и опишите мне в следующий раз, как бы развивались события, если бы Максим сегодня же сообщил, что готов развестись и через неделю женится на вас. Поработайте воображением, на следующей встрече мы поговорим об этом.
Я взглянула на часы и поразилась — десять вечера! Ничего себе поговорили! Возвращаясь в свое привычное угнетенное состояние духа, я нашарила в сумке кошелек, выудила оттуда зеленую бумажку с цифрой 50 в кружке и протянула Вадиму Ефимовичу.
— Мерси, — сказал он и небрежным движением отправил купюру, словно записку или телефонный счет, в карман халата. — Когда вы позволите мне позвонить?
— Все равно, — отозвалась я.
— Сразу предлагаю встретиться на следующей неделе в среду, часов в пять, есть возражения?
Командировок не намечалось, работы было немного, против среды я не возражала, как, впрочем, и против других дней недели. Я вяло кивнула и, обдумывая неожиданное домашнее задание, вышла из поликлиники.
Выбираясь из Тмутаракани, где располагалась поликлиника, я мысленно воспроизводила свой бессвязный рассказ, кляня себя за глупость и косноязычие. Подходя к дому, я твердо решила больше не идти на поводу у своих подруг и пообещала себе, что Вадима Ефимовича я больше никогда не увижу.
Здравый ли смысл или простое любопытство заставили меня изменить первоначальное решение. Домашнее задание врача оказалось совсем непростым; с этого вечера, что бы я ни делала — заваривала чай, смотрела фильм по видику, принимала душ, — я постоянно представляла Максима рядом, в моей квартире, выдумывала диалоги, прокручивала разные ситуации. Честно сказать, у меня получалось плохо. То я воображала, как во время интереснейшей сцены боевика Максим требовал переключить телевизор, где должны транслировать футбольный матч, то стучал в дверь ванной с вопросом, не случилось ли что со мной и почему я так долго принимаю душ, то будил меня среди ночи с требованием дать таблетку от кашля… Да, таким он был — немного занудливым, но порядочным и добрым… Ночами я смотрела на пустое место рядом с собой и спрашивала себя, хотела бы я, чтобы он оказался в моей постели… Как он спит? Храпит или дышит тихо-тихо, как мышь? Какой он утром — злой, рассеянный или все такой же милый, спокойный? Сколько он ест? Разбрасывает ли по всей квартире свои носки, как это делают девяносто процентов мужчин?
