И только когда его бордовая «девятка» скрылась из виду, я вспомнила, что так и не оплатила сегодняшние сеансы. Войдя в квартиру, включив свет в коридоре, я подошла к стене, на которой висели маски, и пристально вгляделась в них. Кажется, вот эту, крайнюю, отец называл маской счастья. Быть может, древние силы, таящиеся в ней, помогут мне? Я осторожно сняла маску с крючка и глубоко вздохнула, перед тем как приложить ее к лицу…
Выводя «девятку» на Кутузовский проспект, Вадим Ефимович Шульц сосредоточенно вспоминал о том, кто же зачитал его любимый учебник Левинсона по психологии личности и реабилитации — в ближайшее время он будет ему очень нужен…
СУВЕНИР
— Добрый день. Коммандитное товарищество «Лорен и К°» слушает, — скороговоркой проговорила Ирина Дятлова в трубку, продолжая делать на полях документа пометки. Первоклассница-дочь трезвонила без конца с душераздирающими проблемами каждые десять минут — никак не получается математика! Анна Георгиевна, старший секретарь-делопроизводитель с видом старухи Шапокляк, неодобрительно глянула поверх очков. Чувствовалось, что у нее на языке так и вертится едкое замечание типа: «Детей надо воспитывать дома».
Звонок.
— Добрый день. Коммандитное това…
— Мам, — зазвенел в трубке дрожащий от слез голос Ксюши, — ты все неправильно объяснила, опять ответ не сходится.
Ирина с опаской бросила взгляд в сторону делопроизводителя. Демонстративно сбрасываются с мясистого носа очки — понятно, будет небольшое наставление.
— Ксюша, ну выучи пока стихотворение, которое вам задали, — прошептала умоляюще в трубку Ирина.
— Ну мам, ты же сама говорила, что дело на полпути бросать нельзя! — плаксиво продолжила дочь.
— Ксения, я тебе сама перезвоню!
— А что, Ирочка, вы все уже отпечатали? — ласково осведомляется Шапокляк. Не в бровь, а в глаз — документы лежат пока не тронутыми на столе.
Звонок.
— Слушаю, — прошамкала в трубку Анна Георгиевна. Она единственная в фирме, кому позволительно так отзываться по телефону — вставные челюсти не дают ей возможности выговаривать слова «коммандитное товарищество».
«Это никогда не кончится. Как же все омерзительно! Доля несчастная ты, секретарская», — думала Ирина, обреченно стуча по клавишам компьютера.
Ровно в шесть Анна Георгиевна аккуратно сложила в мохнатый футлярчик очки, взяла необъятных размеров баул и со словами: «У меня сегодня массаж, я пойду?» — ткнулась в кабинет шефа. Шеф не возражал — Анна Георгиевна была тещей его институтского товарища, и весь коллектив фирмы знал — Шапокляк будет последней, кого отсюда уволят.
Ирина осталась, автоматически она продолжала работать над текстом соглашения, руки делали свое дело, а голова была свободна. Как известно, в свободную голову всегда лезут непрошеные мысли, и Ирина думала о том, что жизнь ее не сложилась, что работа опротивела до тошноты и что отдохнуть от всего она сможет только в Новый год, а до него еще целых десять дней…
По традиции семья Дятловых справляла новогодний праздник у своих друзей — Шуры и Светы Порецких, а на Рождество Порецкие приходили к Дятловым. Всегда было легко и весело. Однако уже с середины декабря Света и Шура сообщили о внезапных болезнях, трудностях, горестях и общей усталости, намекая изо всех сил, что в этот новогодний праздник Дятловы должны поискать себе другую компанию. Обидевшись, вся семья Дятловых решила остаться дома и справить Новый год в узком кругу у голубого экрана телевизора.
В ночь под Новый год Ирина выбросила старые домашние тапочки и обрезала косу. Что-то подсказывало, что в грядущий год ее ждут перемены и начнется новая жизнь. Огоньки электрогирлянды на елке, запахи салата оливье и прочих вкусных вещей, а также старая, неувядающая комедия «Ирония судьбы…» создавали приподнятое, лирическое настроение. С бутылкой коньяка и лимоном муж пристроился на диване, как в засаде. Ясно, что он покинет свой пост только в половине двенадцатого, когда придет пора провожать старый год. Ксения спала, добившись твердого обещания родителей, что к полуночи ее разбудят. Яркие звезды поблескивали на морозном небе, время от времени раздавались звонки друзей с поздравлениями. В Ирине росла и крепла уверенность, что там, в новом году, с ней должно произойти что-то потрясающее. Тапки полетели в черную трубу мусоропровода, а обрезанная коса, завернутая в шелковый платок, нашла себе место в ящике платяного шкафа.
Третьего января Валера Дятлов провожал жену с дочкой в Италию, куда они улетали на пятидневный отдых. Возбужденная Ксюша вертелась, надоедала расспросами, пела какие-то песенки и, устав, уснула в самолете.
Италия встретила голубизной эмалевого неба, ослепительным солнцем, запахом кофе, автомобильными пробками и клумбами в цветах. Пять дней пролетели как один короткий миг, ночами Ира не могла уснуть, она вскакивала с постели и подбегала к окну — неужели она в Риме, в этом Вечном городе, празднично гудевшем и залитом огнями. В последний день, утром, как того требовала туристическая традиция, Ирина с дочкой отправились в кафе «Греко». Все знаменитости мира считали своим долгом посетить «Греко» — здесь запросто можно было увидеть Майкла Дугласа в компании с Клаудиа Шиффер, принцессу Боргезе или министра здравоохранения Италии. Напитки и угощения стоили баснословно дорого, уютный зал в стиле начала века гудел голосами, никого из знаменитостей сегодня не встретилось, и разочарованная Ира, купив Ксюше мороженое и сок, а себе кофе с пирожным, принялась рассматривать посетителей. Она несколько раз обводила глазами зал и не могла отделаться от ощущения легкого дискомфорта.
Прямо в упор на нее смотрел мужчина с проседью, в очках с тонкой золотой оправой. Ира передернула плечами. Мужчина поднял бокал с вином и жестом показал, что пьет за ее здоровье. Ира нахмурилась. Она обратилась к Ксюше с каким-то пустяком, краем глаза изучая незнакомца. Широкие плечи распирали дорогую шелковую рубашку цвета индиго, золотая толстая цепь как ошейник обхватывала мощную шею, через спинку стула был небрежно перекинут светлый кашемировый пиджак. По манере поведения было заметно, что этот человек привык отдавать распоряжения — он снисходительно слушал своих соседей за столом, разговаривал по мобильному телефону и почти не отводил взгляда от Ирины. Через мгновение он подозвал официанта, который почтительно наклонился к нему. Что-то неуловимо знакомое почудилось Ирине в его профиле, его глазах, то, что она давно похоронила в своей памяти, потому что воспоминания могли причинить боль.
Ирина допила кофе — пора уходить. Ситуация, в которой она оказалась, ей очень не нравилась. Хорошо, что сегодня последний день, через два часа к гостинице подойдет автобус, который отвезет группу в аэропорт. Ира махнула официанту, чтобы он подал счет. Однако официант подошел с полным подносом и бережно поставил на стол еще одну порцию мороженого, вазочку с пирожными, сок, бокал вина. Ира расстроилась — в Италии мало говорили на английском, а еще меньше его понимали. Вероятно, официант не понял ее.
