— Решай сама! — отрезал он и ушел в спальню.
Алена прижала ладони к глазам, ей показалось, что она ослепла вторично. В первый раз черная штора ежедневно закрывала от нее блестящий и счастливый мир, пока не наступила темнота. Но тогда с ней рядом был Николай. Что же делать? Ни отцу, ни брату она этого не расскажет ни за что. Она нащупала рамку с фотографией матери, стоящую на столике.
«Мама… Ты бы подсказала, что делать. Я слишком люблю его. Отпустить его навсегда — это выше моих сил. Может быть, все перемелется? Может, стоит подождать? Я не буду препятствовать его встречам с этой женщиной. Пусть только иногда приезжает ко мне». Так мысленно уговаривала Алена сама себя. С этим решением она поспешила в спальню, думая, что супруг мучается в ожидании ее «приговора», но там было тихо.
— Николай, — позвала Алена. Никто не отозвался. Она подошла ближе к кровати и уловила спокойное дыхание — муж безмятежно спал.
С этого дня их жизнь стала совсем непонятной. Николай часто пропадал у Татьяны. Возвращаясь домой, он вел себя совершенно естественно, словно ничего странного в их семье не происходило. Кроме того, существовал уговор: «О Татьяне дома — ни слова». Алена старалась приладиться к новому семейному положению. Природная жизнерадостность не давала возможности предаваться унынию, печали, плакать и мучиться. Ей было горько, больно, обидно. Но все это было внутри, заперто на маленький ключик, а ключик был надежно спрятан. Никто не заметил перемен в семье Алены и Николая. Для окружающих они оставались счастливой, гармоничной парой.
Сказать, что Татьяна была довольна сложившейся ситуацией, было бы трудно. Безусловно, Николай принадлежал больше ей, чем жене. Но неопределенность — сегодня здесь, завтра там — все больше раздражала ее. Как-то, гладя постельное белье, Татьяна размышляла о том, что по своему укладу она была женщиной домовитой, ей нравилось ухаживать за квартирой, украшать ее, перебирать без конца шкафы и антресоли. Она хорошо готовила, любила угощать. Одинокая жизнь угнетала ее. Пропадала цель жизни. Для чего все? Нужна большая дружная семья, чтобы семеро по лавкам, чтобы этому уроки помочь выучить, другому пуговицу пришить, третьему подзатыльник дать за то, что вовремя не выгулял собаку. А там и муж с работы возвращается усталый. И вот сидит вся семья вместе за ужином, обязательно пироги с капустой, курагой или картошкой, обсуждает события, произошедшие за день…
Татьяна жалко улыбнулась — ничего этого не будет, все прошло мимо. И если не будет рядом Николая, сверкнувшего звездочкой-крошкой на ее небосклоне, ее ожидает холодная, пустая старость. Татьяна с силой сжала рукоятку утюга. Она будет бороться за Николая, и никакие сказочки о благородстве и порядочности ее не остановят. Почему все жалеют Алену — одиннадцать лет счастливой семейной жизни, хорошая работа, друзья! Почему никто не пожалеет ее, Татьяну, — безрадостная жизнь, страшная смерть мужа, нелюбимая работа, подруги, которые все замужем! Кто из них более обделен судьбой, она или Алена? Жизнь всегда была несправедлива. «Николай мой!!!» — завыло, закричало что-то во весь голос в самом нутре. Она бросила утюг и повалилась на диван, сотрясаемая отчаянным приступом плача.
Когда вечером Николай приехал к Татьяне, он сразу обратил внимание на ее необычную молчаливость и сдержанность. На встревоженные вопросы, не заболела ли она, все ли в порядке у нее на работе, Татьяна меланхолично кивала и молчала. Обстановка начинала нервировать. Вместо приятного расслабляющего вечера, на который он так рассчитывал, Николай ощущал напряженность и неудовольствие, которые буквально источала Татьяна. Не помогли ни ласки, ни поцелуи. Татьяна была как каменная. Когда же он встал, собираясь домой, Татьяна разразилась бурными слезами. Это огорошило Николая. Потерянно стоял он посреди комнаты, глядя, как трясутся крепкие полные плечи Татьяны в безудержном плаче, как исказилось ее лицо, и не знал, что делать. Надо же, сдержанная и спокойная Татьяна также нуждалась в утешении и опоре. Николай даже огорчился — он так мечтал найти именно здесь тихую, спокойную пристань, а оказалось — и здесь бывают бури. Но Татьяна быстро успокоилась. Она умылась холодной водой и, вернувшись с распухшим от плача лицом, усадила Николая рядом с собой на диване.
— Видишь ли, Коленька, — начала она почти безжизненным голосом, — я всегда мечтала о таком мужчине, как ты. Когда я впервые увидела тебя, то поняла, что именно тебя ждала все эти годы. Все, что было раньше, кажется дурным сном. И вот ты рядом, ты со мной — и не со мной. Мне так тяжело, ты даже представить себе не можешь.
Николай поерзал на диване и уже открыл было рот, чтобы ответить, но Татьяна, не замечая этого, продолжила:
— Я еще не старая, Коля. И вот уже несколько месяцев я думаю о том, что вполне могла бы родить ребенка от тебя. Он был бы таким же красивым, умным, талантливым.
Николай вскочил и подошел к окну. Дело принимало неожиданный оборот, Татьяна задела его чувствительную струну. Когда-то они с Аленой мечтали о малыше, но врачи были категорически против — при отслоении сетчатки роды противопоказаны. Все забылось, утихло, и вот Татьяна возвращает его прошлые желания. Он побарабанил пальцами по стеклу.
— Но я ничего не могу поделать, Таня. Ничего. Ты сама все знаешь.
— Знаю! — горячо поддержала Татьяна. — Ты не хочешь выглядеть подлецом в глазах окружающих, и ты прав. Подумай, сколько лет ты самоотверженно служил ей, как бы она жила без тебя? У тебя больное сердце, а слепая жена требует постоянного внимания, ухода. Но теперь в уходе нуждаешься ты! Я это говорю тебе как врач!
Николай снова подсел к Татьяне и взял ее руки в свои. Целуя ее пальцы, белые, мягкие, сладкие, как пастила, он размышлял о том, что, по сути, она права. Лучшие годы жизни отданы Алене. Он ни о чем не жалеет, но…
— Коля, — сказала Татьяна после длительного молчания, — надо сделать так, чтобы она сама подала на развод, это возможно?
Он покачал головой — Алена смогла бы его понять и пойти ему навстречу, если бы не любила так сильно. А в том, что жена его любит так же, как и в первый день после свадьбы, он не сомневался.
— Тогда, — вкрадчивым голосом продолжила Татьяна, ласково поглаживая волосы Николая, — нужно сделать так, чтобы врачи признали, что она нуждается в особом, специальном уходе и что ты один с этим не справишься.
— Как это? — не понял Николай.
— Бывают разные случаи, когда у людей с определенным физическим недугом происходят психоэмоциональные срывы и они нуждаются в компетентной помощи врачей-психиатров. У меня есть классный врач на примете.
Это предложение было настолько комичным, что Николай расхохотался. Представить Алену сумасшедшей — это полный бред! Во всем мире невозможно найти более разумного, трезвомыслящего человека, чем его Алена.
Татьяна поджала губы и, оттолкнув Николая, встала.
— Иначе, — жестким голосом заявила она, — мы расстанемся с тобой. Я не могу так больше, я устала делить тебя с другой. Я хочу иметь семью, а не любовника.
В комнате повисла тишина.
