— Господи, что с тобой? — потрясенно спросил он.
— Ничего хорошего, Витя. Плохи мои дела. — И медленно, запинаясь, Алена поведала брату о последних событиях. Заканчивая свой рассказ, она расплакалась и не могла успокоиться. — Дай мне успокоительного, оно там, в аптечке, на нем наклеены три полоски пластыря! — попросила она его.
Открыв ящик комода, где обычно хранились лекарства, Виктор присвистнул:
— Мама родная! У вас здесь что, филиал аптеки?
— Нет, — бесцветно ответила сестра, — там все, что прописал врач.
Внимательно читая названия лекарств, Виктор почувствовал, как сердце ухнуло куда-то вниз. Он не мог поверить, чтобы Алена глотала такие сильнейшие психотропные и нейролептические препараты. Что могло произойти в ее жизни, чтобы внезапно она стала слышать какие-то звуки, обращаться к психиатру? Алена не могла так просто сломаться — в этом Виктор был уверен. Значит, были причины. Но какие? Однако не оформившееся подозрение возникло у него в мозгу. Дав сестре таблетку, как она и просила, Виктор прошелся по квартире.
В спальне на платяном шкафу Виктор увидел шикарный музыкальный центр. Странным было то, что он стоял там. Даже не стоял, а почти висел под потолком, укрепленный на держателях вроде тех, которые используют для ящиков с цветами на балконе. От музыкального центра тянулись проводки за штору — там Виктор обнаружил маленькие динамики. Молодой человек почувствовал, как кровь прилила к голове. Поставив стремянку к платяному шкафу, он нажал клавишу «Play». Раздалась нежная мелодия флейты, зазвенели колокольчики, послышался какой-то шуршащий звук. Виктор вернулся на кухню.
Вид Алены его поразил — она сидела неестественно прямо, запрокинув голову с незрячими глазами вверх, прислушиваясь к звукам. Лицо ее выражало такую муку, такую боль! Когда Виктор прикоснулся к ее плечу, она подскочила.
— Что ты, что ты! — успокаивающе проговорил брат.
— Опять, Витя, опять эти звуки!
Тем временем шуршание закончилось, и через мгновение квартиру заполнили звуки падающих тяжелых капель. Алена дрожала в объятиях брата, ей было страшно и стыдно признаться в своем недуге. Виктор вернулся в спальню и выключил магнитофон. Вытащив лазерный диск, он прочитал название: «Звуки Тибета» — и аккуратно положил его назад в гнездо.
— Это те звуки, которые тебе слышались? — прямо спросил он у сестры.
Она вскинулась:
— Какие?
— Только что звучала музыка с диска «Звуки Тибета». Ты знаешь этот диск?
Она покачала отрицательно головой.
— Ты знаешь, что у тебя в спальне стоит, вернее, висит шикарный музыкальный центр «Панасоник»?
Алена вторично покачала головой.
— Звуки, которые ты все время слышала и воспринимала как слуховую галлюцинацию, были настоящими. Тебя дурачили, Алена. Только зачем — не пойму. Как реагировал на все это Николай?
Ошеломленная сообщением Виктора, Алена, запинаясь, проговорила:
— Он говорил, что ничего не слышит. Значит, это он?.. Но зачем?!
Она уронила голову на руки.
— Тихо, сестренка, разберемся. Но если это его рук дело — убью, — с тихой угрозой пообещал брат. — Послушай, что мы будем делать. Когда он вернется с работы, скажешь, что я только вошел, а как дальше — посмотрим.
Когда во время вполне семейного, спокойного ужина раздался телефонный звонок, Виктор внимательно посмотрел на сидящих за столом. Алена напряженно подняла голову и тут же ее опустила. Глаза Николая заметались, он крепче сжал вилку, но продолжал есть.
— Вы что это, ребята, — с изумлением произнес Виктор, — оглохли, телефона не слышите? — Молодой человек вскочил и подошел к трезвонящему аппарату. — Алло! — пробасил он в трубку и в ответ услышал звуки отбоя.
Потом он зашел в спальню, включил магнитофон, нашел нужное место и, запрограммировав его, вернулся на кухню. Николай сидел с опущенной головой, Алена нервно катала хлебные шарики. По всей квартире зазвучала нежная мелодия — тоненько пропела флейта, звякнули колокольцы… Николай вскочил.
— Я… я… — заикаясь пытался объясниться он.
— Сидеть! — гаркнул Виктор. — Выкладывай быстро, что ты задумал!
Николай тяжелым мешком рухнул на стул.
— Пожалуйста, прошу, пожалуйста, — жалобно произнесла Алена, — выключите эту музыку, я не могу ее слышать!
Виктор повернулся к Николаю:
— Пульт?
Тот кивнул в сторону своего кейса. В квартире воцарилась тишина.
— Колись, Николаша, — вкрадчивым голосом попросил Виктор.
Рассказ занял не много времени.
— С каким наслаждением я бы врезал тебе по морде! — раскачиваясь из стороны в сторону, протянул Виктор. — Изверги, вы готовы были угробить Аленку, чтобы освободиться от нее и получить развод! Алена, ты могла себе это представить?
Сестра молчала.
— Сволочи, преступники! Ты не мужик, а тряпка, раз пошел на поводу у бабы. Захотел развестись — сказал бы прямо. А так… Что же за сердце надо иметь… — Голос его зазвенел. — Нет, не каменное, а стеклянное — бесцветное, прозрачное, пустое сердце, где ничего не отражается и ничего не задерживается.
Воцарилось молчание, тишину прорезал звонкий голос Алены:
— Николай, я сама подам на развод, не беспокойся ни о чем!
Прошло несколько месяцев. Николай и Алена развелись, квартира осталась за Аленой, но она живет пока у отца и брата. Оба заботятся о ней, стараясь восстановить ее здоровье. Алена до сих пор не верит, что Николай никогда не вернется к ней. Ночами она горько плачет. Она любит Николая и, вероятно, уже не сможет разлюбить. Николай поселился у Татьяны, она довольна. Единственное, что омрачает ее счастье, — невозможность иметь детей. Но у нее есть большой ребенок — Николай. Ему отдает она всю свою нежность и любовь. Николай стал снова пить, часто напиваясь до бесчувственного состояния, и тогда Татьяна с трудом тащит его в постель.
Сегодня Николай отпросился с работы пораньше. Едва закончил сеанс массажа — так схватило за грудиной. Даже нитроглицерин не помог. Он позвонил Татьяне — ее не было ни на работе, ни дома. Он осторожно вел машину, прислушиваясь к тому, что творится у него внутри. Когда он выключил двигатель, то понял, что приехал к старому дому. Он поднялся на свой этаж, открыл дверь ключом, и пустота плотным саваном укутала его. Николай добрел до кресла, сбросил на пол плащ, снял ботинки. Боль нарастала — он застонал и буквально увидел свое сердце: но не как в анатомических атласах — мускульный мешок, пронизанный кровеносными сосудами, — а так, как принято его рисовать — полукружок с вмятиной сверху и острым краешком внизу. Именно острый краешек и впился ему в бок. Ему вспомнилось, как еще до свадьбы он подарил Алене именно такое сердечко из стекла на простом черном шнурке. «Надо бы вызвать “скорую”», — подумалось ему… Но шевелиться не хотелось. Тело само нашло наиболее оптимальное, уютное положение, и изменять его означало нарушить хрупкий баланс, сложившийся между болью и неболью. Он обвел глазами комнату — пыль толстым слоем лежала на мебели, серыми казались шторы и тюль на окне, угол, где раньше вилась большая старая лиана, был голым и жалким без цветка. Он прикрыл глаза. Как все было легко и просто в молодости. Алена…
