На ВДНХ «Сетунь» имела успех и получила золотую медаль. Примерно в это же время Казанское специальное конструкторское бюро математических машин довело документацию до более или менее рабочего вида, и в ноябре 1962 года усовершенствованная «Сетунь» прошла государственные межведомственные испытания – последнюю проверку перед серийным выпуском. Самый первый образец, принимавший участие в выставке, пропал в середине 1962-го – скорее всего, его по доброй советской традиции отправили в металлолом.
Плановое производство ЭВМ «Сетунь» шло успешно: 7 машин построили в 1962 году, 13 – в 1963-м, 20 – в 1964-м, 5 – в 1965-м, всего с учётом опытного образца было 46 единиц. Но дальше произошло нечто странное. На «Сетунь» поступало много заявок, в том числе от Внешторга, то есть машиной интересовались за рубежом! Но все эти заявки были отклонены, а в 1965 году сверху поступило указание: производство «Сетуни» прекратить. Непонятна логика или экономическая подоплёка такого решения – на тот момент «Сетунь» была современной, отвечающей всем требованиям и хорошо себя показавшей ЭВМ. Скорее всего, кого-то из аппарата очень раздражал тот факт, что в серию попала машина, разработанная энтузиастами без разрешения и приказа партии, – такие вещи в СССР обычно пресекались. Официальная причина прекращения производства так никогда и не была обнародована.
После «Сетуни»
Конечно, Брусенцов не сдался, тем более что многие лаборатории уже занимались разработками в области троичной логики, были новые исследования, прогресс не стоял на месте. Поэтому группа Брусенцова занялась созданием машины нового поколения – компактной троичной ЭВМ «Сетунь-70». Одну из главных ролей в разработке сыграл специалист испанского происхождения (родившийся, правда, в СССР) Хосе Рамиль Альварес, который начинал ещё на «Сетуни», будучи студентом, а теперь стал одним из ведущих советских программистов и разработчиков программного обеспечения. Альварес и сегодня появляется в МГУ, несмотря на заслуженный возраст (он 1940 года рождения), и может многое рассказать студентам о тех работах.
Так или иначе троичная машина по-прежнему никому не была нужна. Соболев, всячески поддерживавший группу Брусенцова, ещё в 1957 году уехал в Новосибирск, где возглавил Институт математики Сибирского отделения АН СССР. Лабораторию Брусенцова почти сразу после снятия «Сетуни» с производства переместили в чердачное помещение, а второй экземпляр «Сетуни», который стоял на мехмате МГУ, демонтировали и уничтожили (только пульт отправили в Политехнический музей).
Поэтому «Сетунь-70», построенная в период с 1972 по 1974 год, так и осталась занимательным экспериментом. Все специалисты, работавшие над ней, преподавали в МГУ, они публиковали монографии и пособия по различным методам программирования, разработкам ЭВМ и т. д. – но всё это была теория. Весной 1974 года Брусенцов даже провёл со своими студентами коллоквиум по курсу численного анализа с тестированием на «Сетуни-70». Машина работала в МГУ до 1987 года.
Стоит заметить, что одной из причин неудачи троичного компьютера, пусть и не имевшего серьёзных преимуществ перед двоичным, стала советская система. У изобретателя-«частника» в СССР был только один путь – через прошения и вышестоящее начальство к межведомственной комиссии и подписям чиновников, которые порой приходилось собирать по нескольку лет. Если бы «Сетунь» появилась в стране с рыночной экономикой, её создатель мог бы предложить свою концепцию десяткам компаний, от Hewlett-Packard до IBM, или начать собственный бизнес. Не факт, что в таком случае его бы ждала удача, но, по крайней мере, возможностей у него было бы больше. В СССР же, когда изобретателю отказывал единственный заказчик – государство, на этом всё заканчивалось.
Брусенцов скончался в 2014 году в возрасте 89 лет, так и не увидев широкого распространения своей идеи. Тем не менее ему принадлежит целый ряд разработок в области программирования, от первой советской компьютерной системы обучения «Наставник» до диалоговой системы структурированного программирования (ДССП) – специального языка программирования, основанного на троичной логике.
Предпринимались ли попытки построить троичный компьютер за рубежом? Да, предпринимались, но на более низком уровне. Например, в 1973 году в Университете штата Нью-Йорк в Буффало была написана программа TERNAC, эмулирующая троичную логику на бинарной машине Burroughs B1700. Эмуляция показала, что троичная логика не уступает двоичной ни по производительности, ни по скорости вычислений, но дальше этого дело не пошло. В 2008 году группа исследователей из Калифорнийского государственного политехнического университета разработала и построила «в железе» трёхуровневую троичную систему TCA2 – она стала третьей в истории после «Сетуни» и «Сетуни-70» практической попыткой реализовать троичную логику, хотя за рамки лаборатории машина так и не вышла. В 2009 году была предложена троичная схема квантового компьютера, в котором ячейкой информации служил не бинарный кубит, а троичный кутрит, способный одновременно иметь не два, а три различных состояния. Впрочем, до практической реализации этой модели пока далеко.
Найдёт ли троичный компьютер своё место в будущем? Я не знаю. У него был бы шанс – если бы Брусенцов пробился через бюрократические препоны. С тех пор так и не нашлось человека, готового посвятить жизнь троичной логике. Если через много лет идеи Брусенцова всё-таки окажутся реализованы (скорее всего, в квантовых компьютерах), я буду очень рад.
Глава 20. Лабораторная жизнь
Выбирать было очень сложно. Узколабораторных изобретений, оказавших тем не менее значительное влияние на науку и технику, в СССР сделали достаточно много. А я решил ограничиться тремя. Так что не судите меня строго за такой выбор (если он кажется вам неправильным) – просто эти три открытия показались мне наиболее важными и интересными.
История первая: черенковский детектор
Многие слышали словосочетание «черенковский детектор» – о нём нередко говорят, например, по телевизору в самых разных передачах. Я попытаюсь кратко рассказать, кто такой Черенков и почему детектор, названный его именем, так важен для мировой науки.
Собственно, с Павла Черенкова всё началось. В 1934 году он, 30-летний физик, работал в лаборатории Сергея Вавилова, исследуя люминесценцию жидкостей под воздействием гамма-излучения. В процессе он обнаружил необъяснимое голубое свечение; последующие опыты показали, что излучение присутствует у всех прозрачных жидкостей и не является люминесценцией. Явление получило название эффекта Вавилова – Черенкова, а спустя три года, в 1937-м, Игорь Тамм и Илья Франк дали эффекту теоретическое объяснение.
Есть такое понятие – фазовая скорость, то есть скорость перемещения поверхности постоянной фазы электромагнитной волны вдоль направления её распространения. Посмотрите на иллюстрацию:
