Проблемы были и потом. Из-за тепловых деформаций после отстрела шлюзовой камеры нарушилась герметичность корабля, для компенсации система жизнеобеспечения начала подавать дополнительный кислород, и космонавты некоторое время – до тех пор пока утечка не устранилась сама собой – находились под угрозой пожара от малейшей искры. Кроме того, из-за проблем с автоматикой приземление Беляев проводил в ручном режиме, и в итоге «Восход» сел в глухой тайге в 180 километрах северо-западнее Перми – спасение космонавтов тоже стало нетривиальной операцией.
Всё эти перипетии дали инженерам значительное количество ценной информации. Но если подумать, то Леонов рисковал каждую секунду. Он мог потерять сознание в вакууме, мог не поместиться в шлюз, разгерметизация угрожала пожаром, а нештатная посадка – аварией.
Но наши космонавты справились, пусть и на пределе сил. Американец Эдвард Уайт вышел в открытый космос несколькими месяцами позже, 3 июня 1965 года. В вакууме он провёл 20 минут, и в той миссии тоже не обошлось без проблем. В частности, Уайт залюбовался красотами космоса (и, видимо, при этом хорошо себя чувствовал), из-за чего задержался на пять минут сверх положенного времени, и командир корабля Макдивитт уговаривал его вернуться. А когда Уайт уже был на борту, внутренний люк корабля наглухо заело при закрывании – астронавты провозились с ним несколько минут и потом побоялись открывать второй раз (инструкция предписывала сделать это, чтобы выбросить отработавшее оборудование).
Интересно сравнить визуальные материалы Леонова и Уайта. Наши космонавты не делали фотографий – только телесъёмку, и потому качество кадров с Леоновым очень низкое. Макдивитт же снимал Уайта многократно на зеркальный фотоаппарат – и получились настоящие шедевры, впоследствии напечатанные на передовицах всех газет мира. Зато Леонов – великолепный, кстати, художник – нарисовал ряд эффектных полотен, изображающих то, что он видел в открытом космосе.
Это был удачный для нас, хоть и опасный этап космической гонки. Человек не просто полетел в космос, но и дотронулся до него.
Глава 34. Вопросы стыковки
11 и 12 августа 1962 года, с разницей в день, стартовали сразу два советских пилотируемых корабля – «Восток-3» и «Восток-4». Это был первый в истории совместный полёт двух кораблей, и он навёл инженеров на простую и естественную мысль: могут ли корабли встретиться и состыковаться в космосе? Предварительные работы велись и в СССР, и в США. Знаменитый астронавт Базз Олдрин в 1963 году защитил диссертацию именно на эту тему – «Управление сближением космических аппаратов на орбите».
В конструкцию кораблей американского проекта Gemini уже была заложена возможность стыковки в ручном режиме. Первую физическую попытку осуществили американцы Макдивитт и Уайт, уже встречавшиеся нам в предыдущей главе. В том же самом полёте, во время которого Уайт вышел в открытый космос, Макдивитт пытался пристыковать их Gemini 4 к оставленной на орбите специально для этих целей последней ступени ракеты-носителя Titan II GLV. Стыковка не удалась по ряду причин. В частности, у пилота не было ни радаров, ни другого оборудования для точного сближения; в то время как Макдивитт оценивал дистанцию примерно в 150 метров, Уайт полагал, что между кораблями от силы метров 60 – настолько расходились мнения астронавтов в момент наибольшего сближения со ступенью. Иначе говоря, всё делалось на глазок, и глазомер был очень неточным. После нескольких бесплодных попыток, выработав рассчитанный для этой задачи объём топлива, Макдивитт сдался.
И всё-таки первую в истории стыковку провели американцы, выиграв этот этап космической гонки. 15 декабря 1965 года пилот Уолли Ширра приблизил корабль Gemini 6A на расстояние 30 сантиметров к находящемуся на орбите однотипному кораблю Gemini 7 – они не были оснащены стыковочным оборудованием, но Ширра доказал возможность точного маневрирования при заданных условиях. А 16 марта 1966 года Gemini 8 под командованием Нила Армстронга успешно пристыковался к разработанному специально для этого эксперимента и запущенному ранее беспилотному аппарату Agena Target Vehicle. Вообще говоря, Agena Target Vehicle – интересный этап развития американской космонавтики, прямого аналога которого в СССР не было. По сути, он представлял собой беспилотный корабль, запускаемый специально для отработки техники стыковки; всего в 1965–1966 годах на орбиту отправились семь таких беспилотников, два из них стартовали неудачно.
Но это был чистый эксперимент. А вот первые стыковки серийных космических аппаратов произвели советские специалисты.
Советская стыковка
Разработка стыковочных систем началась сразу после одновременного запуска двух «Востоков»: в конце 1962 года Королёв обратился в НИИ-648 (ныне НИИ точных приборов) и предложил институту разработать оборудование для сближения и стыковки космических кораблей. Задача была нетривиальная – такими проектами никто до того не занимался, а институт имел дело с системами самонаведения крылатых ракет. Николай Викторов, главный в Советском Союзе специалист по самонаведению, от королёвского заказа отказался, опасаясь трудностей, и проект подхватил отдел, возглавляемый Евгением Кандауровым. Кандауров рассказывал, что Викторов сказал ему буквально следующее: «Хотите сломать шею – воля ваша».
Впрочем, в этой области была и конкуренция. Работа с Королёвым сулила не только трудности и опасности, но и премии, повышения и госзаказы. Вот почему предложением заинтересовались сразу три структуры: НИИ-158, ЦКБ «Геофизика» и ОКБ МЭИ. Но заказ всё-таки ушёл в НИИ-648. И в результате напряжённой трёхлетней работы в 1965 году появились первые прототипы системы сближения «Игла». Работу курировал лично директор института Армен Мнацаканян.
«Игла» была выполнена по схеме, которая сегодня считается классической. Она подразумевала деление кораблей на «активный» и «пассивный». На первом устанавливался блок «Игла-1», на втором – «Игла-2». Разница между ними была видна невооружённым взглядом. Пассивный корабль имел всего одну антенну-ответчик, а вот активный походил на ёжика (Королёв называл такие корабли «антенноносцами»): на нём стояло три комплекта различных антенн – обзорные для предварительного поиска на расстоянии до 30 километров, гиростабилизированная для слежки за пассивным кораблём по его ответчику, причальные. Плюс над этим нависала «крыша» для защиты от космического мусора и астероидов.
За антеннами скрывались счётные блоки, телеметрические устройства, передатчики, обработчики данных и т. д. Система автоматически отключалась в момент физического контакта кораблей.
Первая стыковка беспилотных кораблей в автоматическом режиме была назначена на ноябрь 1966 года – Королёв, скончавшийся ещё в январе, этого уже не увидел. 28 ноября стартовал первый экспериментальный корабль (7К-ОК № 2) абсолютно новой серии – «Союз», сменившей неудачный «Восход». Он должен был состыковаться с запущенным позднее «Союзом-1» (7К-ОК № 1), но не сложилось. Из-за досадной ошибки в конструкции за время первого орбитального витка «Союз-2» выработал все топливо двигателей причаливания и ориентации, поэтому ни о какой стыковке речи уже не шло. Инженеры попытались свести корабль с орбиты, чтобы проверить систему управления спуском и систему приземления, но тормозные импульсы оказались недостаточно точными, чтобы гарантировать посадку на территории СССР. В результате сработала система автоматического подрыва, которой оснащались все беспилотные корабли этой серии, и 30 ноября «Союз-2» прекратил свое существование. В официальной информации он не упоминался, а его запуск подали как вывод на орбиту спутника «Космос-133».
