Сегодня на орбите работает одна многомодульная станция – собственно МКС, состоящая из 15 сегментов. Пять из них – российские. Также на орбите есть одномодульная станция – запущенный в 2016 году китайский «Тяньгун-2». Китайцы уже заявили о планируемом строительстве собственной многомодульной станции, но это дело не самого близкого будущего. Хотя кто знает? В технологической сфере китайцы практически всемогущи.
Глава 36. Колесим по Луне
Если вы читали главу 31, то уже всё знаете о советской лунной программе. Напомню вкратце: 12 сентября 1959 года автоматическая межпланетная станция «Луна-2» стала первым в истории рукотворным устройством, достигшим поверхности Луны. Вслед за ней к естественному спутнику Земли отправили ещё несколько спускаемых лунных аппаратов; все они, прилунившись, вели исследования и передавали на Землю информацию, но не могли передвигаться.
Была и другая советская лунная программа – пилотируемые полёты. Я не хочу подробно о ней рассказывать, так как этот этап лунной гонки мы вчистую проиграли. Старт программе был дан в 1964 году, когда СССР уже заметно отставал от США, финансировали её очень скромно, кроме того, по ней ударили смерть Королёва в 1966-м, катастрофа «Союза-1» и ряд других неприятностей. В результате поставленная в самом начале задача – посадка пилотируемого корабля на Луну в июне 1968 года – была к заданному сроку не то что не выполнена, а находилась примерно в том же зачаточном состоянии, что и в начале истории. Когда Apollo 11 опустился на поверхность Луны, СССР было совершенно нечем крыть эту карту. У нас не осталось ни одного козыря.
Но мы сделали «Луноход» – проект значительно более скромный в плане политического престижа, но имеющий немалое значение в научно-исследовательском смысле.
Построить планетоход: начало
Проект планетохода номинально относился к той же программе «Луна», что и все предыдущие автоматические станции (как вы помните, они имели маркировку Е-1, Е-2 и т. д.). «Луноходу» присвоили код Е-8.
Впервые речь о планетоходе зашла в королёвском ОКБ-1 в 1960 году – но его время пришло позже. 1960-й оказался самым провальным годом в плане исследовательских программ – советская космическая отрасль потеряла два лунных («Луна-4А» и «Луна-4В») и два марсианских («Марс 1960А» и «Марс 1960Б») зонда. Нужно было доводить до совершенства штатные системы, а не фантазировать о «Луноходах». Тем более что важнейшей задачей начала 1960-х была отправка человека в космос.
Поэтому проект убрали в стол, и лишь в 1963 году, когда освободились какие-то ресурсы, была сформирована рабочая группа, которую возглавил Михаил Тихонравов. Годом позже, в августе 1964-го, вышло постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР № 655–268 «О работах по исследованию Луны и космического пространства» – и луноходная программа получила приоритет и финансирование. Вот тогда уже работа закипела.
Сперва подразумевалось, что на Луну планетоход доставит тяжёлая ракета-носитель Н-2, облегчённый вариант Н-1 – того самого мифического носителя, который должен был доставить к Луне советских космонавтов. Однако Н-1 на 1964 год существовала только в виде проекта ОКБ Королёва. Забегая вперёд, скажу, что первый испытательный пуск первой ступени Н-1 произошёл только в 1969 году и закончился аварией, впрочем как и все последующие. Но к 1965 году уже была готова ракета-носитель «Протон», разработанная в ОКБ Челомея. В марте-апреле того же года все проекты, готовившиеся под H-2, спешно переориентировали на «Протон». На первых порах он показывал себя не очень хорошо (об этом я рассказывал в предыдущей главе), но по крайней мере он был готов и даже испытан.
Техническое задание на планетоход пережило несколько редакций и в финальной версии, в середине 1963 года, выглядело следующим образом: масса – 900 килограммов, максимальная скорость – 4 километра в час, диаметр приборного контейнера – 1,8 метра, номинальное энергопотребление – 0,25 киловатта. Интересно звучали на тот момент задачи планетохода. Поскольку только-только стартовала лунная пилотируемая программа, «Луноход» был привязан к ней: его назначили разведчиком. Предполагалось, что он исследует местность в зоне посадки первой экспедиции и поможет выбрать место для прилунения модуля. На нём отрабатывались система мягкой посадки лунного корабля, а также отдельные элементы бортовой аппаратуры; кроме того, во время самой лунной миссии планетоход должен был находиться неподалёку и снимать советских космонавтов со стороны. Научные исследования лунной поверхности тоже входили в повестку дня, но стояли ближе к концу списка, поскольку основные исследовательские задачи ложились на космонавтов.
Шасси «Лунохода» предполагалось сделать гусеничным, поэтому ходовую часть поручили разработать ленинградскому ВНИИ-100 (ныне ОАО «ВНИИТрансмаш»), который до того работал над ходовыми танков, то есть его инженеры имели определённый специфический опыт. И вышла забавная история. Проект возглавил Александр Кемурджиан, на тот момент начальник отдела новых принципов движения. Отдел Кемурджиана активно занимался «Объектом 760», прозванным «ползоходом», – лёгким плавающим танком на воздушной подушке. На конструкторов заказ из космического ведомства свалился как снег на голову – они никогда таким не занимались и не планировали; их вотчиной были танки и БРДМ! Но Кемурджиан, 42-летний, в самом расцвете сил, рьяно бросился в неизведанное и, по сути, стал основателем мировой школы космического транспортного машиностроения. Он полюбил далёкие миры всем сердцем и остаток жизни занимался планетоходами, построил на этом карьеру, так что сегодня его имя связано исключительно с космической отраслью. Но до 40 лет он не помышлял ни о чём таком, к космонавтике и смежным с нею сферам типа разработки баллистических ракет отношения не имел и попал «в космос» совершенно случайно. Вот как бывает.
Надежды и их крушение
После перехода от перспективной ракеты-носителя E-2 к реально существующему «Протону» проектные работы по «Луноходу» тоже передали другому учреждению – Машиностроительному заводу имени Лавочкина. Как авиазавод внезапно стал космическим? Дело в том, что в начале 1950-х завод, как и многие другие авиационные предприятия, начал работать над ракетным вооружением, а в 1962-м его перевели в ведение Челомея, сделав филиалом ОКБ-52. В 1964-м его вернули в Министерство общего машиностроения СССР – но за «челомеевские» годы завод окончательно изменил направление деятельности.
Специалисты МЗЛ, получив проект ОКБ-1, тут же отправили его в самый дальний ящик и начали строить планетоход с нуля. И первым делом они отказались от гусениц в пользу колёс (однако Кемурджиан в проекте остался). Это было связано с тем, что к тому времени стал известен состав лунного грунта, сообщённый на Землю «Луной-9», и колёса теперь казались более подходящим движителем.
Объект Е-8 состоял из двух частей – самого лунохода 8ЕЛ и посадочного модуля КТ. Луноход весил 756 килограммов и имел параметры 4,42 на 2,15 на 1,92 метра. Самый заметный его элемент, запоминающийся всем по изображениям, – это овальный (а точнее, в форме усечённого конуса) корпус-контейнер с откидывающейся крышкой. Внутри располагались всевозможные приборы – как служебные, предназначенные для функционирования машины, так и измерительные. Оборудования хватало: «Луноход-1» имел две телекамеры для управления, четыре телефотометра (панорамных камеры), рентгеновский спектрометр для анализа химического состава грунта, рентгеновский телескоп, детектор космических лучей, лазерный уголковый отражатель и специфический гибрид одометра (счётчика оборотов колеса), спидометра и пенетрометра (устройства для проникновения в поверхность и определения её механических свойств). На внутренней стороне крышки приборного отсека находилась солнечная батарея; откидывая крышку под нужным углом, луноход максимально эффективно собирал солнечную энергию.
