Мелвилл несколько часов искал первый катер, покинутый Делонгом на илистой отмели, но ничего не нашел и заключил, что катер раздавило льдом. Не нашел он и следов катера Чиппа и его отряда.
На ночлег Мелвилл с погонщиками остановились в хижине неподалеку от берега, где разожгли огонь. Среди вещей, спасенных из тайника Делонга, якуты заметили плетеный сосуд, в котором осталось немного алкоголя. «Местные быстро поняли, что у меня есть выпивка, – писал Мелвилл, – и сбились в кучу, надеясь устроить кутеж».
«Хоть капельку! Хоть капельку!» – упрашивал Томат.
Мелвилл отказал ему и объяснил, что этот алкоголь «годится только для костра» – это было топливо, а не выпивка. Затем один из молодых якутов схватил сосуд и бросился бежать. «Я поймал его у порога, – писал Мелвилл, – и вылил спирт на пол, после чего он распластался на животе и принялся слизывать драгоценную жидкость». Рассердившись, остальное Мелвилл вылил в очаг, «где он тотчас вспыхнул и долго горел, к великой печали бедняги Томата и его друзей».
С арктического побережья Мелвилл отправился на юг, используя заметки Найндемана, чтобы идти по пути Делонга. Несколько дней они явно двигались в верном направлении: Мелвилл время от времени замечал следы и даже различил отметины от самодельных саней, на которых моряки везли по льду умирающего Эрихсена. Еще несколько дней Мелвилл безуспешно искал хижину, где умер Эрихсен и где Найндеман вырезал на доске краткую эпитафию.
Мелвилл снова испугался, что сбился со следа, а якуты снова начали сомневаться в целесообразности дальнейших поисков. Но Томат сообщил Мелвиллу кое-что, что вселило в него надежду, что Делонг может быть еще жив: у якутов по всей дельте были устроены тайники с провизией. Именно так они и выживали во время долгих странствий в суровом и непредсказуемом климате, именно так и оберегали себя от гибели: немного мороженой рыбы тут, пара гусиных туш там – таковы были их продуктовые заначки. Томат сказал, что всего в нескольких милях от них на дощатом помосте, который оберегал провизию от разлива и рыскающих по окрестностям зверей, лежало мясо двадцати трех оленей. Мелвилл гадал, сумели ли моряки Делонга каким-то чудом найти один из таких тайников. Может, они до сих пор питались обнаруженными запасами? Если же нет, по словам Мелвилла, было «печально сознавать, как близко они были к спасению, сами не зная об этом».
К 20 ноября, так больше ничего и не обнаружив, Мелвилл наконец решил прекратить поиски. Даже он понимал, что они рискуют жизнью. Они замерзли и устали, собаки «совсем выбились из сил». Сибирская зима была слишком опасным противником.
В 1860-х французский ученый Луи Фигье красноречиво описал этот край в своей книге «Суша и море», которая была в библиотеке «Жаннетты». «Тундра, – писал Фигье, – это гробница природы, усыпальница первобытного мира… Воздух сгущается, тускло мерцают звезды, вся природа спит смертным сном». В тундре, по его словам, «люди и даже сам снег постоянно источают пар, который мгновенно превращается в миллионы ледяных иголок, которые шуршат, как толстый шелк. Олени сбиваются в стада, чтобы согреться от близости, и только ворон, эта черная птица зимы, одиноко разрезает крылом унылое небо и оставляет за собой длинную полосу бледного пара».
Мелвилл не сумел одолеть этот край. Нужно было вернуться сюда в другое время года. А пока что он повернул на юг и отправился обратно в Булун, до которого была неделя пути по тем же замерзшим лабиринтам. Он едва запомнил эту тяжелую дорогу. «Когда наступила полярная ночь, – вспоминал он, – мне стало казаться, что мы бесцельно блуждаем по снегу и нет никакой разницы, выживу я или погибну. Казалось, это ужасное путешествие никогда не закончится. Я был в сознании и понимал, что происходит вокруг, но лишился всех чувств и потерял дар речи. Я был все равно что ожившим мертвецом».
Теперь Мелвилл лучше понимал, почему Делонг оставил столько вещей на берегу: собакам было невероятно тяжело тащить поклажу. Механик опасался, что в конце концов тяжкая ноша убьет не только собак, но и весь поисковый отряд. «В один момент я решал, что нужно сложить вещи в первое же надежное место и вернуться за ними при следующей возможности, но затем вспоминал, как упорно мы тащили все эти сокровища – все записи и находки, сделанные за два года лишений и изнурительного труда, – стискивал зубы, не обращая внимания на метель, и повторял клятву вывезти их, несмотря ни на что».
Мелвилл вернулся в Булун 27 ноября. Его лицо было обветрено и обморожено до неузнаваемости. Поиски заняли двадцать три дня, во время которых он вместе с якутскими проводниками преодолел более тысячи четырехсот миль, прочесывая тундру.
Большая часть выживших с «Жаннетты» отправилась на юг под предводительством Даненхауэра и теперь была на пути к Якутску, который находился примерно в тысяче миль вверх по течению Лены. В Булуне Мелвилла дожидались лишь Найндеман, Норос и еще несколько моряков. Механик удрученно признался, что не привез хороших вестей, но обнаружил тайник на берегу океана. «Я сожалел, что мне не удалось разыскать пропавших товарищей, – писал он, – но чувствовал, что сделал все возможное. Если люди Делонга выжили и встретились с местными, с ними все было в порядке; если же нет, якуты благоразумно предупредили меня, что и я погибну, если продолжу поиски в это время года».
И все же поиски оказались не совсем бесплодными – за это время Мелвилл сумел составить карту дельты Лены. Она была, без сомнения, самой точной из всех существующих в то время – и уж явно гораздо точнее ущербной карты Петермана. Если бы при высадке у Делонга была эта исправленная карта, его отряду не пришлось бы так тяжело.
Несколько дней отдохнув в Булуне, Мелвилл приготовился выступать на юг. Крошечный, бедный Булун больше не мог их кормить – американцы и так уже значительно сократили и без того скудные запасы продовольствия и поголовье скота. Мелвилл, Найндеман, Норос и остальные на оленьей упряжке должны были добраться до административного центра этих земель, города Якутска, где планировали встретиться с другими моряками «Жаннетты», залечить свои раны, попробовать связаться с внешним миром и подготовить более основательную поисковую операцию для Делонга и Чиппа. Они намеревались вернуться в дельту весной, когда станет теплее, но желательно до полноценного разлива Лены.
Мелвилл поблагодарил коменданта Бешова за помощь и попросил его не ослаблять давления на малочисленное коренное население дельты, пока сам Мелвилл будет в Якутске. «Я сам и правительство Соединенных Штатов Америки, – написал Мелвилл Бешову, – требуем усердных и непрерывных поисков моих пропавших товарищей. Необходимо, чтобы все – все дома и хижины, большие и маленькие – было проверено на предмет книг, бумаг или членов отряда».
1 декабря Мелвилл и остальные моряки собрали все обнаруженные на берегу реликвии «Жаннетты» и отправились на юг, в Якутск.
Лондон, 22 декабря 1881 года
В два часа двадцать минут ночи в лондонском отделении «Геральд» была получена следующая телеграмма:
Иркутск,
21 декабря, 2:05 пополудни
