Несмотря на потенциал изобретения Эдисона, Делонг понимал, что основным источником света во время долгих зим будет свет масляных ламп. Поэтому на «Жаннетту» подняли 250 галлонов спермацетового масла, несколько сотен фунтов жира, несколько тысяч фитилей и всевозможные лампы: фонари с выпуклыми стеклами, глобусные, переносные и ручные фонари.
Последними загружали еду, воду и медикаменты – провизии должно было хватить 33 мужчинам на три года. Наблюдая за приготовлениями, можно было сказать, что разнообразия в диете не предвиделось: на борт подняли 2500 фунтов жареной баранины, 3000 фунтов тушеной говядины и солонины, 3000 фунтов соленой свинины и 100 фунтов языка. Пить предполагалось кофе, чай и бульон, а также ежедневные порции сока лайма. Но любителям напитков покрепче отчаиваться тоже не стоило: одну из кладовых корабля до потолка заполнили бочками бренди, портера, эля, шерри, виски и рома, а также пива «Будвайзер».
Делонг тем временем подыскивал людей на оставшиеся позиции в команде «Жаннетты». Офицеры, ученые и матросы начали съезжаться на Мар-Айленд, чтобы познакомиться друг с другом и с укрепленным ледовым ковчегом, который на следующие несколько лет станет им домом. В команде было три молодых китайца, которых Даненхауэр нанял в Сан-Франциско на должности кока, стюарда и юнги. Офицеры Чарльз Чипп и Джордж Мелвилл прибыли в Калифорнию месяцем ранее и помогали Даненхауэру на верфи с последними приготовлениями «Жаннетты».
Теперь на Мар-Айленд стекались остальные ключевые игроки. Делонг понимал, что ему нужен «ледовый лоцман», прекрасно знакомый с поведением пакового льда и суровыми особенностями Северного Ледовитого океана. В конце концов такой человек нашелся на одной из верфей Сан-Франциско. Это был опытный капитан китобойного судна Уильям Данбар, который родился и вырос в городе Нью-Лондон в штате Коннектикут. Ему было 45 лет, и его суровое лицо огрубело от солнца и соленого ветра. Серьезный и ответственный, Данбар коротко стриг рано поседевшие волосы. Он ходил в море с десяти лет. Охотник на китов и тюленей, Данбар не раз бывал в опасных водах Берингова пролива, где, по сообщению одной газеты, научился «прекрасно обращаться с плавучими льдинами и максимально эффективно использовать ресурсы».
Данбар также ходил по холодным водам вокруг Антарктиды и избороздил всю южную часть Тихого океана, где его однажды пришлось спасать с необитаемого кораллового острова после того, как его судно налетело на риф. Хотя Данбар был самым старшим участником экспедиции, Мелвилл заметил, что он «крепок и энергичен и представляет собой прекрасный пример бывалого шкипера-северянина». Данбар должен был стать глазами «Жаннетты» – ожидалось, что он будет сидеть в вороньем гнезде и оттуда следить за движением льда. Заполучив его в команду, Делонг посчитал себя настоящим счастливцем.
На должность натуралиста экспедиции Делонг нанял гражданского ученого из массачусетского Салема по имени Рэймонд Ньюкомб. Застенчивый, болезненно бледный, похожий на гнома, с подростковым пушком на подбородке, 29-летний Ньюкомб имел прекрасные рекомендации Смитсоновского института. Он работал в Комиссии США по рыбе и рыболовству и сам описывал себя как «исследователя естественной истории, орнитологии и зоологии – низших отрядов». Он происходил из именитой семьи из Новой Англии (его дед был героем Войны за независимость и сражался в битве при Лексингтоне). Делонгу Ньюкомб показался приятным, хоть и стеснительным человеком, обладающим педантичным интеллектом. Однако натуралист мало путешествовал и почти не бывал в море. Лучше всего он чувствовал себя в окружении скальпелей, глицериновых паст и используемых в таксидермии испаряющихся кислот. Ему предстояло показать себя в Арктике.
В экспедицию записался еще один гражданский ученый, ирландец Джером Коллинз, который был гораздо внушительнее Ньюкомба. Крепкий Коллинз учился на инженера в Корке, был прекрасным рассказчиком и работал главным метеорологом «Геральд» Беннетта. Именно он был тем корреспондентом отдела науки, которого Беннетт отправил в Менло-Парк побеседовать с Эдисоном об электрических лампочках. Будучи пионером в прогнозировании погоды, Коллинз многое сделал для развития международной метеорологии и углубления понимания господствующих ветровых режимов. Находясь в Нью-Йорке, он анализировал грозовые фронты, которые двигались к востоку по Атлантике, и посредством телеграфа передавал предупреждения в офисы «Геральд» в Лондоне и Париже, чтобы европейские читатели могли подготовиться к надвигающимся штормам. Он сумел усовершенствовать методы предсказания погоды, благодаря чему его особенно отметили на Метеорологическом конгрессе в Париже.
Но Коллинза нельзя было назвать тихим погодным энтузиастом. В молодости он был видным активистом ирландских республиканцев и одним из основателей военизированного тайного общества «Гэльский клан». До переезда в Нью-Йорк он некоторое время прожил в Англии, где организовал заговор с целью освобождения из лондонской тюрьмы нескольких товарищей по тайному братству, но в итоге операция провалилась, из-за чего Коллинзу пришлось на время скрыться. Затем он возглавил исследование возможности использования подводных лодок для диверсионной деятельности против британского флота.
С течением времени политические взгляды Коллинза, похоже, смягчились. Его карьера не раз делала крутой поворот. Прежде чем заняться метеорологией, он работал на строительстве гаваней, наведении мостов и железнодорожных изысканиях, а также принимал участие в смелом проекте по осушению соленых болот Нью-Джерси неподалеку от Манхэттена.
Коллинза Делонгу порекомендовал Беннетт. Ирландцу предстояло стать метеорологом, фотографом и «ведущим ученым» экспедиции, а также быть «специальным корреспондентом» «Геральд». Коллинз был веселым и подвижным, он пел и играл на фортепиано – и мог поддержать интеллектуальную беседу практически на любую тему. Как выяснилось впоследствии, у него также была непоправимая тяга к каламбурам.
Даненхауэр считал, что Коллинз – воплощенный дилетант, этакий чересчур говорливый тип, который, как выразился штурман, «знает обо всем понемногу, но ни о чем не осведомлен достаточно хорошо». Однако Делонг, хоть и был сначала настроен скептически, похоже, все-таки обрадовался появлению Коллинза. «У него огромный запас знаний, – написал капитан Беннетту, – и я не сомневаюсь, что в Арктике он сделает себе имя».
День отплытия «Жаннетты» приближался, и Делонга мучил вопрос, когда и как Джеймс Гордон Беннетт прибудет в Сан-Франциско, чтобы пожелать команде счастливого пути. Беннетт согласился приехать при условии, что он инкогнито доберется до Калифорнии. Издатель настаивал, чтобы газеты – включая его собственную – ничего не знали о его прибытии на восточное побережье США.
Он собирался сесть на пароход компании «Уайт Стар Лайн», идущий из Ливерпуля в Нью-Йорк. Там под покровом ночи он должен был пересесть на ожидающую его яхту, которая, по одному из свидетельств, должна была, «подобно фантому, доставить его на берег», где в Нью-Джерси он собирался сесть в выкупленный железнодорожный вагон с затемненными окнами. Согласно плану, Беннетт должен был на этом поезде доехать до Омахи, а там пересесть в другой специально подготовленный вагон компании «Юнион Пасифик», который и должен был доставить его в Калифорнию как раз к отплытию «Жаннетты».
