Внимательно изучил данные исследования и другой ученый – уважаемый химик и врач по имени Томас Антиселл. В своем обращении к Американскому географическому обществу в Нью-Йорке доктор Антиселл сделал беспощадные выводы. Врата, к которым направлялся Делонг, «на самом деле не были входом в Северный Ледовитый океан». «Фактически, – сказал он, – Тихий океан не имеет северного выхода, а Берингов пролив представляет собой не что иное, как тупик».
Глава 17
Во льдах
12 августа, чуть более месяца после выхода из Золотых Ворот в открытое море, «Жаннетта» вошла в бухту Сент-Майкла на Аляске. Как только она бросила якорь в заливе Нортона, часовой форта зарядил старинную чугунную пушку, оставшуюся здесь еще от русских, и сделал несколько выстрелов в честь «Жаннетты».
Основанное в 1833 году по приказу императора Николая I торговое поселение Сент-Майкл теперь стало центром американских операций на новой, еще не освоенной территории далекого севера. Городок был невелик – несколько старых пакгаузов, склад боеприпасов, пара скоплений небольших домов и старая русская православная церковь. Но именно этот порт стал последней остановкой Делонга на пути в неизвестность. Здесь он собирался пополнить запасы, взять на борт дополнительное количество угля, купить меха и собак и отправить корреспонденцию.
Сент-Майкл находился менее чем в сотне миль от самого северного рукава дельты Юкона, где красновато-коричневые воды реки втекали в холодное море. В Сент-Майкле часто бывали китобои, зверобои, шахтеры, охотники, торговцы и коммерческие агенты, которые продавали все необходимое для путешествия по Аляске. Считается, что каждый год в Сент-Майкле продавались огромные количества мехов и кож общей стоимостью более миллиона долларов.
Стоял сезон, когда прибывали корабли из Сан-Франциско, поэтому сотни индейцев и эскимосов лагерем стояли возле форта, ожидая встречи с представителями меховых компаний, чтобы обменять шкуры, меха и сушеную рыбу на ситец, ружья и ром. Индейцы группами сидели у костров, сложенных из плавникового леса, прибитого к берегам могучего Юкона. Было время бесчинств, драк и всяческих соревнований под полуденным солнцем, время пьяных игр и буйств.
Делонг хотел, чтобы его команда успела насладиться несколькими деньками арктического лета и принять участие в веселье, которое царило в этом суетливом порту на самой северной оконечности американской империи. И все же Сент-Майкл показался ему «жалким местом». Делонг счел, что там чувствуется налет разложения, гниения и распутства, подпитываемого выпивкой и алчностью. Однако он понимал, что это, скорее всего, последняя на долгие годы их встреча с цивилизацией – или хотя бы ее подобием. «Возможно, Сент-Майкл еще покажется нам, – написал он, – истинным раем на земле».
Делонгу понадобилось 35 дней, чтобы пройти почти 3000 миль от Сан-Франциско до Сент-Майкла. Груженное углем судно, по замечанию Делонга, «качалось и ворочалось, как свинья», но первые несколько дней все в целом шло гладко, и настроение на борту было приподнятым. Вечером Коллинз садился к органу и наигрывал мелодии, которые на бубнах и народных скрипках подхватывали другие участники экспедиции.
Поначалу Коллинз держал в узде свой веселый нрав, но вскоре уже начал смешить команду каламбурами. Как только шлюзы открылись, вода хлынула мощным потоком: Коллинз больше не мог сдерживаться. «Одни были хороши, – писал Делонг, – другие же – просто отвратительны». Частенько его каламбуры были непостижимы для остальных членов команды, поскольку основывались на шутке, к примеру, ирландской, которую другие просто не понимали. «Некоторое время мы отказывались понимать его остроты, – писал Делонг, – и смотрели на него невинно и любопытно, точно малые дети, по нескольку раз прося его объяснить смысл шутки, пока он наконец не восклицал, что наш интеллект, должно быть, слабеет по мере отдаления от Сан-Франциско. Теперь же мы позволяем ему каламбурить, хвалим удачные колкости и ругаем плохие».
В целом Делонг был донельзя доволен своим экипажем. Его подчиненные стали «маленькой семьей, лучшей командой в истории. Не было никаких признаков несогласия, никто не роптал». Команда Делонга представляла собой срез Америки «позолоченного века», то есть иммигрантской Америки: это были суровые, самодостаточные люди, которые жаждали лучшей жизни, чем та, что осталась в Старом Свете. Среди них были немцы, два датчанина, два ирландца, финн, шотландец, норвежец и русский. Были также американцы французского, голландского, шотландского и ирландского происхождения и три китайца.
В целом Делонг был донельзя доволен своим экипажем. Его подчиненные стали «маленькой семьей, лучшей командой в истории. Не было никаких признаков несогласия, никто не роптал».
Делонгу особенно понравились кок А Сэм и стюард Чарльз Тонг-Синг, нанятые в Чайна-тауне Сан-Франциско. По мнению Делонга, А Сэм готовил весьма хорошо и совершенствовался с каждым днем. Он мастерски пек хлеб, но кофе, на вкус моряков, заваривал слабовато, однако постепенно входил в курс дела и, похоже, был доволен своей работой. Делонгу казалось, что Сэм и Чарли «никогда не унывали», «не тревожились о будущем и не печалились о прошлом».
Но третий китаец, нанятый Делонгом, юнга А Синг, оказался настоящей катастрофой. Нервный, неуклюжий и бестолковый А Синг не говорил по-английски и за трапезой в столовой вечно спотыкался, разливая напитки и роняя еду, разбивая тарелки и чашки. По мнению Делонга, он был «совершенно бесполезен». «Из-за его глупости я уже едва не поседел», – писал капитан. А Сэм и Чарльз Тонг-Синг постоянно поправляли юнгу, извергая потоки китайской брани, но в улыбке А Синга было что-то тревожное. Болезненно любезная и неизменная, эта улыбка всех сводила с ума – и в особенности Мелвилла. По свидетельству Делонга: «Стоило мне лишь слово сказать, и Мелвилл тут же ссадил бы его с корабля и пристрелил без промедления».
На острове Уналашка из Алеутского архипелага Делонг ненадолго зашел в порт, чтобы взять кое-какой груз, включая меха, тюленьи и оленьи шкуры, одеяла, шесть тонн сушеной рыбы и 150 тонн угля. Он отправил корреспонденцию с направляющимся на юг пароходом и пошел дальше на север, в туманное Берингово море, к Сент-Майклу.
Несколько дней «Жаннетту» качало на высоких волнах, из-за чего менее опытных участников экспедиции поразила ужасная морская болезнь. По замечанию Делонга, А Синг напоминал «оживший труп». «Он казался собственной тенью, его длинная коса растрепалась в спутанный клок волос, развевающихся на ветру, – писал Делонг. – Я не на шутку боялся, что он не выживет». Но хуже всех пришлось ирландцу-шутнику. «Несчастный Коллинз так страдал, что не заметил бы, даже если бы лишился матери, – свидетельствовал Делонг, радостно добавляя: – Его каламбуры на несколько дней прекратились». Но, как ни печально это было для капитана, когда «Жаннетта» подошла к Сент-Майклу, Коллинз полностью оправился и принялся «снова изводить» экипаж.
