Около полудня 22 октября они услышали возле хижины странный свистящий звук. Им показалось, что над ними пролетает большая стая гусей. Обезумев от голода, они уже не верили своим ушам. Найндеман открыл дверь и заметил какое-то движение, а затем разглядел голову и рога оленя. Схватив винтовку, он принялся ее заряжать, но тут дверь распахнулась. На пороге стоял якут в теплых мехах, а за ним виднелись нарты, запряженные целой упряжкой оленей, которые фыркали и били копытами по снегу.
Якут был поражен увидеть двух грязных, полумертвых чужаков в своей родовой хижине в Булкуре. Найндеман и Норос при виде гостя расплакались от счастья, ведь они уже 809 дней не встречали людей, помимо товарищей по команде «Жаннетты».
Найндеман бросился приветствовать якута. Увидев винтовку в руках моряка, тот испугался, упал на колени, поднял руки и взмолился, чтобы Найндеман не стрелял. Отбросив винтовку в угол, Найндеман знаком пригласил якута внутрь. Тот нерешительно потоптался на пороге, но затем все же вошел, когда Найндеман предложил ему рыбу. Изучив заплесневелую рыбную кашу, якут, которого звали Иван, покачал головой и жестами объяснил, что такое в пищу не годится.
Заметив, как поношены сапоги Найндемана, Иван подошел к нартам, вытащил новую пару оленьих унтов и преподнес ее в качестве подарка. Найндеман поблагодарил его, а затем на пару с Норосом принялся неистово жестикулировать, пытаясь объяснить якуту, что они не одни, что еще одиннадцать человек до сих пор бедствуют где-то на севере. Все было тщетно – Иван, похоже, не понимал, что они пытаются сказать. Он объяснил, что ему пора ехать, и показал четыре пальца. Найндеман решил, что это означает, что он вернется через четыре часа или четыре дня – сказать наверняка он не мог. Усевшись в нарты, Иван подстегнул оленей и поехал на запад, вдоль реки. Через несколько минут его и след простыл.
Найндеман и Норос молча смотрели друг на друга, боясь, что допустили ужасную ошибку, позволив якуту уехать без них. Они опасались, что по собственной глупости лишились последнего шанса на спасение и больше никогда не увидят Ивана. Найндеман проклинал себя за то, что размахивал винтовкой, не сомневаясь, что именно она и отпугнула якута.
Но к вечеру Иван вернулся в Булкур в сопровождении двух крепких мужчин на нартах, запряженных множеством оленей. Они привезли свежую рыбу, которую тут же выпотрошили и очистили от чешуи. Норос и Найндеман съели ее сырой – всю до последнего кусочка. Затем Иван выдал беднягам оленьи шубы и покрывала и усадил их в нарты, разместив как ценнейший груз.
Вскоре они двинулись в путь сквозь темную ночь по снегу и льду. Проехав около пятнадцати миль на запад, они заметили впереди на холме несколько чумов из оленьих шкур. Неподалеку стояло около сотни оленей. Сквозь полупрозрачные стенки чумов Найндеман и Норос различили мерцающее пламя очагов. Над лагерем витали аппетитные запахи готовящейся пищи. В чумах раздавались голоса. Отовсюду доносился смех, приглушенно беседовали женщины, кричали дети.
Только тогда двое скитальцев поверили в свою удачу. Они были спасены.
Хотя они этого еще не знали, Найндеман и Норос попали в гости к якутам – большому полукочевому племени охотников и рыболовов, мир которых вращался вокруг оленей. Внешне якуты напоминали монголов, но их язык принадлежал к тюркской группе. С XIII века якуты мигрировали на крайний север Центральной Сибири из лесов Забайкалья. К 1830-м годам российское государство обратило большинство якутов – порой против их воли – в православие, но они по-прежнему сохраняли свои традиционные анимистические верования и полагались на могущество шаманов.
Исполненные достоинства, прямодушные якуты давно решили все загадки дельты и веками совершенствовали свои техники выживания в экстремальном холоде. Со стороны могло даже показаться, что они предпочитают жить в экстремальном холоде, поскольку он дает им свободу и независимость от всесильной российской монархии. Их свобода объяснялась способностью жить там, где не хотел жить никто другой. В краю якутов даже ходила присказка: «Бог высоко, а царь далеко».
Найндемана и Нороса приветливо встретили в якутском лагере. Им сразу дали теплой воды, чтобы вымыть грязные руки и лица. Но Найндеман не мог умыться – его руки свело от мороза, а ногти отросли и зазубрились. Заметив его мучения, якутская женщина опустилась возле него на колени и осторожно умыла его грязное, обветренное лицо. Ее доброта и человечность поразили Найндемана. Он понял, что никогда ее не забудет.
После сытного ужина Найндеман и Норос устроились у огня и попытались объяснить якутам, что на севере замерзают другие потерпевшие кораблекрушение моряки. Одиннадцать человек по-прежнему находятся в снежном плену. Матросы отчаянно жестикулировали и рисовали фигурки на золе, но якуты, казалось, их совсем не понимали. Они лишь неловко улыбались и кивали головами. Возможно, они все еще пытались понять, как два этих странника оказались в дельте, откуда они пришли и из какой страны – или с какой планеты – сюда прибыли. Скорее всего, якуты сочли Найндемана и Нороса беглыми заключенными, политическими ссыльными или пиратами. Понимая, что все их попытки ни к чему не ведут, американцы в конце концов сдались и провалились в сон.
Скорее всего, якуты сочли Найндемана и Нороса беглыми заключенными, политическими ссыльными или пиратами.
На следующее утро якуты свернули лагерь и двинулись на юг – как раз в противоположном направлении, чем нужно было для спасения Делонга. Около полудня оленьи упряжки поднялись на высокий холм, с которого был виден остров Столб – массивный скалистый остров, который долгое время служил ориентиром Найндеману и Норосу. Указав на остров, Найндеман еще раз попытался рассказать историю «Жаннетты» и объяснить, что их товарищи по команде замерзают на севере. Он рисовал на снегу и умолял старейшину отправить отряд в указанном направлении. Но якутский старейшина лишь улыбался грустной улыбкой, никак не показывая, понимает ли он, что ему говорят, и не давая повода подумать, что он все же развернет отряд на север.
На следующий день якуты достигли небольшой деревушки Кумах-Сурт, о которой Делонг говорил Найндеману и Норосу, отправляя их вперед группы. В деревне был праздник, и Найндеман с Норосом быстро превратились в объект всеобщего любопытства. «Все останавливались и смотрели на нас, – вспоминал Найндеман. – Все хотели узнать, кто мы такие и откуда».
Кто-то дал Найндеману игрушечный кораблик, с помощью которого он еще раз рассказал историю «Жаннетты». Все жители деревни собрались вокруг, пока он повторял печальный рассказ, описывая, как корабль покинул Америку и переплыл океан. Как он застрял во льдах и дрейфовал два года. Как в конце концов затонул далеко на севере. Как тридцать три человека три месяца шли по льду, таща за собой три лодки, пока наконец не достигли открытой воды. И как эти три лодки разметало во время шторма.
