– Кто-кто? – переспросила Гретхен.
– Какой-то Скальп, а может, Кальб, не знаю, – сказал Гансик и протянул Гретхен трубку.
Гретхен подошла к телефону с твердым намерением сказать Флориану, чтобы он оставил ее в покое и что он для нее умер, отныне и навсегда. А потом она сразу повесит трубку и не станет слушать, что он там будет мямлить в ответ. Она покажет, что почем! Сейчас получит по заслугам!
Но, к сожалению, едва Гретхен взяла трубку, Флориан затараторил как из пулемета. Гретхен уже собралась с духом, чтобы вылить на него все свое презрение, как он выпалил, что стоит в телефонной будке возле ее дома и у него больше нет мелочи, чтобы говорить дальше, так что он просто будет ждать Гретхен на улице. Раздался щелчок, и трубка загудела: «Ту-ту-ту». Либо Флориан сам прервал разговор, либо деньги кончились.
Если бы мама была дома, Гретхен могла бы с ней посоветоваться, что делать. Наверняка мама сказала бы, что лучше всего проигнорировать этого типа и с презрением отвергнуть его домогательства – пусть себе торчит в телефонной будке до посинения. Но мама ушла в магазин, а Гансик с Магдой в советчики не годились.
Гретхен подбежала к окну в родительской спальне. Оттуда была хорошо видна телефонная будка, возле которой стоял Флориан Кальб и неотрывно смотрел на парадную их дома. Гретхен отметила про себя, что Флориан выглядит весьма привлекательно. Высокий, стройный, загорелый, он казался каким-то дерзким, интересным и необыкновенным. Как молодой ковбой из рекламы, готовый проскакать сто миль за удравшей коровой!
В спальню вошел Гансик.
– Ты чего там разглядываешь? – спросил он, застав сестру за таким необычным занятием. Гретхен вообще-то не имела привычки без дела пялиться в окошко. Не говоря уже о том, чтобы прятаться за шторой и подсматривать в щелку за происходящим на улице.
– Да ничего, – буркнула Гретхен.
Но Гансик решил сам убедиться в том, что снаружи действительно ничего достойного внимания нет. Он отодвинул штору и расположился на подоконнике. Сверху были видны только крыши проезжавших мимо машин и шляпы прохожих. Еще обнаружилась одна детская коляска и какой-то старик на велосипеде. Вот и всё. Гансик уже собрался было покинуть свой наблюдательный пост, как вдруг заметил Флориана, прислонившегося к телефонной будке.
– Там тип из твоего класса… Торчит возле автомата, – сообщил Гансик.
– Знаю, – отозвалась Гретхен. – Он меня ждет!
– Этот красавчик? Тебя? Ни за что не поверю! – отрезал Гансик.
Он явно хотел сказать: «Не смеши! Кому ты нужна, такая хавронья? Уж такой супермен точно не про твою честь!»
Гретхен наморщила нос и сунула прядку волос в рот.
– Спорим, что меня? – сказала она с вызовом. – На десятку!
– По рукам! – согласился Гансик.
Гретхен побежала в прихожую, набросила плащ и поправила перед зеркалом челку.
Она уже была на пороге, когда в прихожей возник Гансик.
– Постой-постой! А чем докажешь? Так каждый может с три короба наврать! – решил обсудить условия спора он.
– Шагай к окну, сам все увидишь: сейчас я выйду и с ним заговорю, – попыталась отмахнуться от брата Гретхен.
– Это еще ничего не доказывает! – гнул свою линию Гансик, осознавший, что вполне может потерять десятку. – Подумаешь, дело – подойти к однокласснику, сказать: «Привет! Ты чего тут топчешься? Домашку сделал?», ну и так далее – большого ума не надо.
А вот если этот парень действительно поджидает Гретхен, продолжал развивать свою мысль Гансик, то он, Гансик, как человек, поставивший на кон последнюю десятку, вправе рассчитывать на то, что они вместе пойдут по улице, за ручку или под ручку, а еще лучше – в обнимочку.
– Он ведь только что звонил! Ты же сам подходил к телефону! Какие тебе еще нужны доказательства?! – возмутилась Гретхен.
– Почем мне знать, кто тебе звонил? Уж точно не этот типчик внизу! – Гансик явно не собирался отступать. – Ну сама подумай: это каким придурком нужно быть, чтобы звонить из будки возле самого нашего дома? Телефоны – для того, чтобы поговорить с кем-нибудь, кто от тебя далеко. А тут – поднялся по лестнице, нажал на кнопку: дзинь-дзинь, дверь открылась – и разговаривай сколько влезет. Дешево и сердито!
– Сам ты придурок! – буркнула Гретхен и выскочила из квартиры.
Сейчас она покажет Гансику! Совсем обнаглел! Считает ее последней замухрышкой, на которую ни один нормальный парень и не взглянет, не говоря уже о том, чтобы назначить свидание! А с Флорианом она тоже сейчас разберется! Скажет ему прямо в лицо то, что собиралась сказать по телефону. Так даже лучше будет! Кроме ледяного тона она пустит в ход испепеляющий взгляд и сразит его наповал!
Гретхен сбежала по лестнице. Прежде чем выйти на улицу, она слегка притормозила, перевела дух и прикинула, с чего начать обличительную речь. Первая фраза получилась такая: «Я пришла, чтобы сказать, что не желаю больше с тобой общаться, потому что ты – подлая свинья!»
Но пустить в ход эту заготовку Гретхен не успела. Флориан опять ее опередил. Едва завидев Гретхен, он закричал:
– Ну наконец-то! Где ты застряла? А то я торчу тут как пень. Думал, ты уж совсем не придешь. Даже решил, вот досчитаю до ста – и пойду.
Гретхен подошла вплотную к Флориану. Она была почти на голову ниже его, что делало ее положение крайне невыгодным – приходилось смотреть на него снизу вверх. Гретхен это совершенно не нравилось: ведь если бы она могла смотреть на него сверху вниз, то презрение во взгляде получилось бы гораздо более убедительным.
– Ты чего? – спросил Флориан и положил ей руки на плечи.
Гретхен подумала: «Ну что, братец, проиграл свою десятку?!», а вслух сказала:
– Лапы убери!
Флориан отпрянул от неожиданности и сунул руки в карманы.
– Предков боишься, что ли? Они нас могут увидеть? – спросил Флориан.
Гретхен не стала объяснять, что ее родители, ни папа, ни мама, никогда не будут, как некоторые, скрипеть и не начнут читать нотации, если какой-нибудь «ковбой» положит их дочери руки на плечи. Гретхен хотелось поскорее избавиться от заготовленной фразы, но она вдруг куда-то пропала, и остался только жалкий огрызок, который Гретхен решила все-таки бросить Флориану в лицо, пока не поздно.
– Ты – подлая свинья! – изрекла она и тут вспомнила все остальное, но от волнения перепутала последовательность, и получилась совершенная несуразица: – Не желаю больше с тобой общаться, поэтому я пришла к тебе!
Флориан совершенно оторопел от такого заявления.
– Почему? – только и сумел выдавить он.
Гретхен собралась развернуться и пойти домой. Самое главное она, в конце концов, сказала! С презрением, конечно, вышла промашка, потому что на глаза у нее навернулись слезы и задуманный холодный взгляд не сложился. Еще не хватало сейчас разреветься! Вот почему Гретхен решила поскорее убежать. Но Флориан не дал ей уйти. Он схватил ее за руку и потребовал объяснения:
