– Забыл сказать. О прогрессе в ваших занятиях будете отчитываться мне лично каждую пятницу. Переводчик с китайского мне нужен срочно.
Растерянная, я бросила трубку и принялась поспешно запихивать бюстгальтер обратно в пакет. Но тоненькая бретелька зацепилась за ножку стула и, будто назло, отцепляться не хотела, демонстрируя лейбл дорогого бренда.
Чёрт, чёрт, чёрт! Надо же быть такой растяпой!
В наш угол зашла с кучей документов бухгалтер Марина и кадровичка Лариса Павловна за ней. Они тоже уставились на картину «отцепи лифчик от стула за десять секунд». И тут Анжела сказала:
– Ничего себе подарочек от шефа… Я тоже такой хочу.
В моей голове смех царевича прозвучал так дьявольски коварно, что и Мефистофель обзавидовался бы. Что и говорить, понедельник задался…
* * *
Что делать? Что делать?! Что делать?!! – вопило во мне чувство самосохранения, каждую тысячную долю секунды предлагая ужасные картины: как я иду по офису, а за мной, как гадюка по пустынным барханам, ползёт шёпот; вместо уважительного отношения ребят на складе – одни хихиканья; а в кафе я давлюсь запеканкой, слыша в свою сторону: «а знаете, что она…» Боже, это так унизительно! Вот так же, как сейчас перед всеми на коленях выцарапывать из-под стула лифчик. И вдруг я увидела идентичный пакет под собственным столом. Эврика!
Бюстгальтер отцепился в секунду, и я вытащила из-под стола второй точно такой же пакет. Разогнулась, ещё красная, и показала коллегам оба пакета.
– Вот вы придумали тоже! Чтобы наш царевич и подарил что-то кому-то? Ага! Он скорее отнимет и зарплату урежет, будто вы не знаете! Мы просто в пятницу столкнулись случайно в торговом центре и пакеты перепутали. – И я для верности тряхнула пакетом с подарками для Маши. – У меня дома натуральный шок случился, когда я вместо нового бюстгальтера увидела детскую книжку и это. – Я продемонстрировала кудрявого забавного коника.
У свидетелей моего недопозора вытянулись лица.
– Мда, – проговорила за всех бухгалтер Марина. – Книжку на грудь не натянешь.
– А что, у царевича есть ребёнок? – поинтересовалась Анжела.
– Дочь, три года, – сообщила наша кадровичка.
– А жена? – продолжила Анжела. – Чтобы знать, кого подвигать придётся.
Во мне вспенилось возмущение, но Лариса Петровна ответила первой:
– Судя по документам, в разводе он. Уже год как. Один дочку воспитывает.
– Разве так бывает? – удивилась Аня. – Обычно дети с матерью остаются.
– Да там такая мать! – скривился Сергей. – Фитоняшка и инстаграмщица.
– А ты откуда знаешь, Серёжа? – хихикнула Анжела. – Тоже глаз на царевича положил? Имей в виду: место забито. Он будет мой.
Сергей сел обратно за рабочий стол, поджав губы:
– У тебя одни шашни на уме, лучше б работой занялась. Я просто ещё когда сказали, что сына Виктора Геннадьевича нам в начальники поставят, навёл справки. Покопался по соцсетям. С фамилией Гринальди не сто тысяч подписчиков, между прочим. Особо и напрягаться не пришлось.
– Какой ты продуманный, Серёжа, – удивилась Анжела. – Может, тебе детективное агентство открыть, а? Про всяких там мужей, любовниц и обманутых жён?
– Нас и тут неплохо кормят, – удовлетворённый похвалой, ответил он и взглянул на меня: – Так ты что, Кать, не несёшь боссу его покупки? Он же ждёт.
Осознание, что надо возвращаться к хохочущему надо мной вампиру, отозвалось прыгнувшим сердцем, мурашками по загривку и мыслью: «А, может, не надо?». Но деваться было некуда, единожды соврамши. Пусть лучше смеётся надо мной он один, а не весь коллектив. Тем более, что он и так уже смеётся. Ненавижу таких!
О, вот на этой мысли и следует совершить второй акт пьесы «О Коньке-горбунке, царевиче и его лифчике», чтоб ему пусто было!
– Уже несу, – ответила я на удивление спокойно.
Запихнула один зелёный пакет под стол и гордо стиснула ручки второго.
– Ещё раз не перепутай, – сказала Марина.
Я не удостоила её ответом и пошла к лестнице в поднебесье. Правда, с каждой ступенькой наверх затея мне казалась всё «плоше и плоше». От волнения забыв постучаться, я дёрнула директорскую дверь за ручку и застыла на пороге. Царевич сидел на стуле посетителя возле стены в одном ботинке и стягивал с себя носок. Второй ботинок валялся рядом.
– Стучать надо! – рявкнул он, поднял голову и сказал уже нормальным тоном: – А-а, это вы! Я ноги промочил. Чёртовы лужи! Чёртов Ростов! В Лондоне всё время дожди, а луж нет как нет.
– Зато в них небо отражается, – сказала я тихо.
– В чём? – удивился царевич.
– В лужах, – ответила я. – Оно весной особенно высокое, прозрачное, голубое. И солнышко.
Андрей Викторович изумлённо воззрился на меня.
– Но в ботинках этого не видно.
– А я под ноги и не смотрю, – зачем-то сказала я. – Вы вечером ноги с горчицей попарьте обязательно. Чтобы не простудиться.
– Думаете? Ладно, намажу себя, как холодец, – кивнул царевич.
Но тут же увидел в моих руках зелёный пакет, и ехидство сверкнуло в его глазах так же, как у нашего школьного бандита Ерохина, который вечно обзывал меня Кутей и прятал мой рюкзак. Царевич одарил меня улыбочкой, за которую хотелось убить:
– О, вы решили переиграть по второму кругу? Спасибо, но я не ношу такое бельё.
Какой же он гад! Я вспыхнула и поставила пакет на стул рядом с ним.
– Это и не вам. Это Маше.
Царевич вытянул наружу кудрявого черногривого коника, дурацкая насмешка стёрлась с губ.
– Спасибо, – сказал он, наконец, без шуточек.
Его взгляд стал нормальным, человеческим и глубоким, как небо, отражающееся в лужах. Ну и пусть отражается, мне незачем…
Я направилась к двери, буркнув:
– Пожалуйста. И горчицу сыпьте в горячую воду порошком.
Я уже переступила порог, когда он сказал:
– Маруся спрашивала о вас сегодня… Про волшебную кудрявую Катю.
Я не стала оборачиваться, просто кивнула и пошла работать. Но на душе вдруг посветлело. Приятно, когда о тебе помнят! Особенно ангелочки!
Глава 9
Говорят, дети повторяют своих родителей во всём. Мне с детства чертовски хотелось доказать, что это не так! Ну, не такой я дурак, как мой папа! Не женюсь я по залёту, а потом не брошу своего ребёнка.
Ага… Облом с первым пунктом не заставил себя ждать: я встрял по полной, едва вернулся в Россию. А так всё мило начиналось: самолёт, красавица, улыбки, секс. Шикарный, скажу я вам, секс! Потом вечеринки, секс. Клубы, секс. Сумасбродства, секс. Бали, секс. И здравствуйте, приплыли: две полоски, свадьба, быт и затянувшийся на годы ПМС.
