Может, Иван-царевич и не влюбился бы, если бы не было такого разительного контраста. Я тут же фыркнула себе под нос: а мне и не надо, чтобы влюбился! Челюсть отпадёт, я уже рада буду. И не покраснею перед ним больше! Никогда и ни за что!
* * *
В офисе целый день поднималась крыша. Программист Вася решил уволиться, Лариса Павловна пила капли и бормотала:
– Как вы на одном этаже с этим извергом сидите? Или он на вас не орёт?
– Он на всех орёт, – просияла Анжела. – Кроме меня.
Она направилась в сторону лестницы в поднебесье, а я снова подумала о яде. Хорошо, что вампир меня опустил переодеваться. Я пошла к Агнессе – свои наряды я занесла ей с утра. Повезло мне, что её «Весёлый слон» находится в двух шагах от работы!
В подсобке кафе я не спеша переоделась и повторила магию макияжной кисти и утюжка для волос, полная предощущения мести. Хотя как именно мстить я не представляла, но уж точно не буду с ним милой и пушистой. Буду красивой, но строгой. И говорить противным, официальным голосом, как переводчицы в ООН.
* * *
Я припарковал джип, еле отыскав свободное место на парковке, уже заставленной шикарными тачками перед украшенным разноцветными флагами парадным входом Конгресс-холла. Упс, красная дорожка? Фотографы? Этого ещё не хватало! Я нервно сжал телефон. Нашёл во внутреннем кармане два пригласительных билета. Отец точно скажет, что я идиот. Мне не привыкать. Скандалом больше, скандалом меньше.
Я вышел из машины, автоматически пытаясь отыскать взглядом убогий бабушкинский плащ. Не обнаружил. Головы в непослушных кудряшках тоже нигде не было. Меня раздирало на две части желание её видеть и надежда, что она не придёт.
Мимо продефилировали расфуфыренные девицы в синих нарядах.
– О, Андрей, привет! – послышалось за спиной.
Я обернулся: Олег Артемьев, сын губернатора, сейчас тоже занимающий жирное местечко. Он протянул мне руку для рукопожатия.
Вокруг знакомые и незнакомые лица. Катерины нет, как нет. Струсила? И хорошо. Потому что я – упрямый кретин. Отец разорётся, читая нотации и будет прав: иногда я не думаю и живу одними эмоциями, а бизнес есть бизнес. Хотя… было бы прикольно видеть её, краснеющую и смешную, рядом. Тогда бы не сводило челюсти от скуки.
Чёрт! Ну где же она?!
Я не выдержал и набрал номер Катерины. Стоящая впереди элегантная девушка в лёгком белом пальто, обернулась, поднося к уху телефон. Разлетелись в стороны распахнутые полы из белого кашемира, заструился, тут же вновь объяв красивые бёдра, синий шёлк. В свете заходящего солнца сверкнули синим огнём и золотом драгоценности в ушах. Тёмные, по-голливудски уложенные волосы взметнулись по плечам, и я столкнулся взглядом с холодной внимательностью потрясающе выразительных глаз. Красавица произнесла чувственными алыми губами:
– Я слушаю вас, Андрей Викторович.
– Катерина?! – Я выронил трубку из рук и, забыв, что надо делать, поправил надо лбом и без того стоящие дыбом волосы. Меня обдало жаром и я пробормотал: – А я думал, вы опаздываете…
И незнакомая красавица сказала голосом моей офисный мыши, внезапно строгим и не заикающимся:
– На работу я никогда не опаздываю!
Глава 15
«Лучше один день быть человеком, чем тысячу дней быть тенью». Не знаю, из каких закоулков моей памяти выскочила эта китайская мудрость, но я прочувствовала её сейчас до мурашек. Выражение лица царевича стоило безбожно залитой стены в кухне, запаха сырого бетона и одной вздыбившейся обоины. Ради его вытаращенных от изумления глаз я бы пережила и целый потоп.
– А почему волосы не кудрявые? – вдруг спросил Андрей Викторович таким тоном, словно я побрилась наголо и лысина вдруг оказалась мне к лицу.
– Положение обязывает
[6], – ответила я любимой бабушкиной фразой и неспешно пошла ко входу.
Судя по звуку, царевич поднял свой телефон с тротуарной плитки и последовал за мной. Обошёлся без сарказма, надо же!
Когда он галантно предложил мне сложенную в локте руку, я удивилась и поняла ещё одну истину, которую не рассказывают в школе, а следовало бы, – чулки на резинках и правильно подведённые глаза обладают волшебной силой. Стоит хотя бы на минуту поверить в то, что ты красивая женщина, и внезапно в это верят другие. Уже не первый мужчина провожает взглядом, а раньше меня будто не существовало.
Я переложила в правую руку клатч и ответила сухо, глянув вскользь на фотографов:
– Благодарю, не стоит. Люди способны истолковать превратно наши отношения.
Кажется, ему это не понравилось. Зато мне – очень. Я злорадно улыбнулась.
– Какая разница? И кому вы улыбаетесь? – придирчиво осведомился царевич, мгновенно справившись с эмоциями.
– Знакомому, – соврала я.
Коварство, неизвестно где прятавшееся до сегодняшнего дня, расцвело в моей душе готическими незабудками. Вот так живёшь почти тридцать лет и не знаешь, что вполне могла зваться не Катей Кутейкиной, а одной из семейства Адамс…
Я увидела впереди Добрыню. Как удачно! Улыбнулась ещё шире. Богатырь в синем галстуке засиял в ответ. Царевич рядом со мной запыхтел. Ох, как хотелось бы видеть, краснеет он или бледнеет, на кого сейчас смотрит и куда дел предложенную мне руку, но внутренний голос твердил о достоинстве, поэтому я вообще не смотрела на шефа. А он не отставал. И отчего-то молчал уже целые десять метров.
Кажется, я не смогу расстаться с этими туфлями… Они тоже волшебные.
Мы ступили на красную дорожку вслед за ушедшей в холл грузной парой, и фотографы принялись за нас. Замелькали вспышки, объективы нацелились с разных сторон, как дула самоходных танков.
– Улыбайтесь, – шепнул мне на ухо царевич, обдав жаром.
Я растерянно моргнула, но тут же вспомнила, что я – не я, и сказка не моя, и потому приосанилась. Добрыня принялся делать мне какие-то знаки из толпы. Царевич встал ещё ближе, я почувствовала его ладонь на своей талии. Да как он посмел?! – я оглянулась возмущённо.
– Улыбайтесь, Катерина, улыбайтесь, – повторил гад, растянув губы в мачистской улыбке. – Вы потрясающе красивая сегодня!
Его ладонь приобняла меня уже по-хозяйски. Жаль, прилюдный хук клатчем в лоб будет выглядеть неинтеллигентно прежде всего с моей стороны. Я немного отодвинулась, с трудом вспоминая, что надо улыбаться на камеру. Он придвинулся, наплевав на приличия. Навис надо мной, касаясь спины, плеч, как Дракула, делающий селфи с собственным ужином. От его близости и ощущения теплого дыхания у моего виска кожа покрылась миллиардами мурашек, которые прокатились вниз по спине до самых пяток, а в голове что-то слегка закружилось…
Я одёрнула себя: Ну, уж нет! Ужином после вчерашнего пива с пржевальской лошадью я не стану! И вообще! Я усмирю собственную разбушевавшуюся физиологию или я не интеллигент в десятом поколении! Я развернулась и пошла по красному ковру быстрым шагом в Конгресс-холл. Подальше от Жирафа.
