Анжела больше не рыдала, звонили телефоны, сотрудники уткнулись в компьютеры, некоторые деловито и быстро проходили по проходам, косясь в мой угол. С девяти до шести всем было не до личного.
Переговоры, заявки, документы, ассортиментные матрицы, проблемы с доставкой – всё это жило, пульсировало, ощущалось в воздухе над опенспейсом, как единый организм. Отдел закупок работал привычно и слаженно – такая большая сеть, как наша, без поставок не проживёт. Хозяйственники за стеллажом обсуждали поездку на выставку в Москву, Аня выдавала задачи троим операционистам. То есть можно сказать, жизнь в офисе наладилась. И только я работать не могла, несмотря на кучу сообщений с красными флажками первостепенной важности, мерцающих в почте. Я думала про Андрея и разглаживала пальцем смятый им приказ. Сердце сжалось снова…
Права я или нет, защищалась или нет, я поступила как неинтеллигентный человек. Обидела другого словом. А значит, я должна исправить.
Дав ещё пару минут своей решимости на то, чтобы она всплыла на поверхность, я поняла, что мне её не дождаться. Видимо, когда её раздавали, я сидела под столом. Мне не досталось. Потому я вздохнула, глянула в зеркальце и поправила волосы. Затем мысленно одёрнула блузку, как китель расстрельного генерала, и с мятой бумажкой в руках пошла к лестнице в поднебесье. Сердце моё прыгало и трепетало, как загнанный охотником заяц. Тук-тук-тук.
Когда я проходила по офису и поднималась по лестнице, я ощутила недобрую сотню взглядов на своей спине. Кожа отозвалась мурашками, я чуть не споткнулась, но пошла выше. Остановилась у двери, сочиняя достойную речь. Жаль, что извинения нельзя принести в письменном виде, по электронке. Хотя, в принципе, можно. Но я не буду…
Чтобы не передумать, я быстро постучала и дёрнула на себя директорскую дверь. Царевич сидел за столом, мрачный и угрюмый. Не улыбнулся. Не ехидно, никак.
– Можно, Андрей Викторович? – спросила тихо я.
– Что вам, Катерина? – он посмотрел на меня так, что я почувствовала, как электричество, пробегающее по телу, поднимает дыбом волоски. В животе что-то ёкнуло. Наверное, это сердце провалилось. Речь из головы вылетела.
– Я… я… извиниться, – пролепетала я. – Вы услышали… что я… Я не то имела в виду, говоря, что не нужен…
– А что, нужен? – спросил он и уставился прямо в глаза.
Я смутилась, опустила ресницы. Как на это ответить? Что он мне сегодня опять приснился?! Что я через мысль о нём думаю? Нет, я не смогу! Никак не смогу! И я заморгала беспомощно. А он не помогал. Вперился в меня, словно проверял, может ли воспламенить взглядом. Блузка не задымилась, а вот контакты в моём мозгу заклинило.
– Нет, не в том смысле, а в… – Сейчас я в обморок упаду! Ну почему не падается?! Хорошо было в пушкинские времена, все чуть что и бухались. Я, честное слово, тоже начну корсет носить. Лишь бы отключаться в подобные моменты. А так уже очнёшься в чьих-то сильных руках и все уже рады, что не умерла. Боже, это унизительно! – Я просто хотела извиниться… За неинтеллигентность…
Лицо Андрея не подобрело, наоборот, стало каменным. Его глаза сверкнули, и у меня, кажется, поджарились пятки.
– Вот и извинились, – буркнул он. – Идите работать.
– А приказ почему…? Куда?
– Вы что, первый день в компании работаете? – зло процедил он. – Подпись! И в кадры!
– Но я же не собиралась… в мае… – моргнула я, теребя в руках злосчастный приказ.
– На Мальдивы вам командировку никто не оформит! – отрезал он. – И не надейтесь! Вы почту не читаете вообще?! Деньгами Бауфф не выдаёт!
Э-э…
Но тут зазвонил телефон, и он указал мне на дверь. Пришлось ретироваться. Кажется, извинения не задались, а вот плакать хотелось.
В почте я нашла письмо, пересланное Андреем Викторовичем от Бауффа, в котором говорилось, что тур на Мальдивы ради более высокого качества отдыха любимым партнёрам переносится на конец мая. Также прилагался поимённый список приглашённых. Моё стояло рядом с Андреем. И ещё имен двадцать – в основном, пар с одной фамилией на двоих. Фото отеля, лазурный океан, белый песок и пальмы с бунгало призывали расслабиться в раю.
Я вспомнила глаза царевича пять минут назад и поёжилась. Мне, кажется, к раю будет прилагаться персональный дьявол. Он наверняка и складной котёл возьмёт с собой…
Я отнесла приказ в отдел кадров, снова ловя на себе не очень любящие взгляды. Подумала: а что, если отказаться? Пусть действительно выберут лучшего сотрудника. Ведь меня правда, выбрал только Андрей Викторович. И то случайно. Наверняка уже жалеет об этом. Хотя я никогда не была Мальдивах…
На обед я не пошла – какой смысл давиться всеобщим неодобрением? Одна Анечка выглядела доброй, но и от её приглашения я отказалась. Заварила в кружке овсянку, которая у меня хранилась на чёрный день в ящике стола, и продолжила работать.
Андрей Викторович пришёл в поиске Ани, но не найдя её, не сказал мне ни слова. Его лицо было всё таким же каменным. Красивым и жёстким. И как бы страшно мне ни было от его гнева, захотелось что-то сказать, привлечь внимание. Но он поспешно ушёл.
Дырокол на пол упал зря… Я загрустила. Лучше бы подшучивал… И заставил краснеть. На распечатанное письмо упала солёная капля.
– Ты чего, Катюша? – послышался голос Анечки.
Я мотнула головой и вытерла нос платком.
– Ничего. Всё в порядке.
– Конечно, неприятно, – сочувственно сказала она. – Позавидуют и перестанут. Забудут.
– Угу, – сказала я.
– Слава Богу, оба Жирафа куда-то уехали. Можно вздохнуть, – улыбнулась Аня.
Я кивнула, надела наушники и углубилась в перевод. Подумаешь, хочется плакать, конфету и под одеялко? Отношений у меня не было, а вот обязанностей хоть отбавляй.
* * *
Только вечером, когда все разошлись по домам, я вспомнила о книге, которую мне дала вчера Диана. Но для начала Дианину книгу надо было скопировать, а в личных целях офисную технику нам использовать категорически запрещено.
Я подождала, когда Люся, последняя из «хозов», выключит свет, погрузив в полутьму наш опенспейс, и процокает каблучками к торговому залу. Чувствуя себя преступницей, я подошла к нашему огромному, как типографский станок, многофункциональному аппарату, стоящему на проходе перед доской объявлений. Положила книгу вовнутрь, распахнув на первой странице. Нажала «Старт» и тут увидела Андрея Викторовича. Он поднимался неспешно, засунув одну руку в карман брюк. В другой – свёрнутые в рулон документы.
О нет! Ко всему его недовольству мной не хватало ещё добавить уличение в подворовывании офисной бумаги! Очень интеллигентно с моей стороны… Я притаилась, краснея от стыда, а МФУ предательски зажужжал. Я попыталась ткнуть на паузу, в панике путая кнопки.
В тот самый момент, когда царевич поравнялся со мной, я всё-таки ткнула. МФУ издал пыхтящий звук. Андрей посмотрел на меня. Я на него. Сердце моё забилось, смятенное. Нельзя же быть таким красивым! С его профиля античных богов лепить можно!
