– Катерина Валерьевна Кутейкина, с вами хоть что-то бывает просто?
Она виновато пожала плечами, вновь превращаясь в беззащитную ромашку.
– Не знаю… Ой, у вас кровь! – и коснулась пальчиками моей брови.
Я чуть скривился от боли, но накрыл её тонкую руку своей.
– Ерунда.
Она засмущалась, словно настоящая. А меня распирало любопытство:
– А ещё раз так гаркнуть можете?
Она моргнула невинно и прочирикала робкой синичкой, словно никогда на свете не оглушала окружающих, как гудок на барже:
– Это я просто на опоре. Так у меня меццо-сопрано, но вообще я могу взять четыре октавы… – и добавила в ответ на мои вытаращенные глаза: – Я вокалом занималась. Оперным. Но бросила.
– По-моему, зря, – сказал я.
– Я просто испугалась…
– Напомните мне больше вас не пугать, ладно? – я подумал, прищурился и хмыкнул: – Или, наоборот, пугать…
– Пойдёмте отсюда, – тихо, почти шёпотом сказала она.
И её глубокие глаза вновь оказались так близко, хоть разбегайся и прыгай в синеву, чтобы снова получить айсбергом в лоб. Больно рассекает, вон кровью пиджак закапало. Но блин, я прыгну. Просто чтобы узнать, сколько там ещё потайных пещер и лабиринтов – я ведь с детства увлекался спелеологией. И, чёрт побери, я найду, где там дно, даже если оно не двойное, а десятое. Потому что мне офигительно интересно!
Глава 22
Андрей даже не зашёл. Проводил до двери, проверил, не кидаются ли в драку лестничные перила, не кусаются ли замки. Лифт тоже вёл себя прилично.
– Ну вы их арией оглушите, если что, – подмигнул царевич. – Спокойной ночи!
– Спокойной ночи… – пробормотала я ему в пиджачную спину, а затем крикнула негромко вслед: – А кровь смыть?
Он только махнул рукой и сбежал вниз по лестнице.
Жаль… Я уже такого себе напредставляла.
Зашла в квартиру, оперлась о стену и коснулась пальцами губ. Они были горячими. Ум мой – враг мой. Отключить бы. Увы, не знаю, как. Живут же люди как-то без мозгов, и хорошо живут – не придумывают всякой ерунды; радуются инстинктам и не ночуют в одиночестве, не зная, куда приложить горячие губы. Мои придётся прикладывать только к гречке, когда сварю.
Интересно, когда Андрея ударили, я мгновенно забыла обо всём и включились именно инстинкты. До сих пор не выключились. Сейчас я бы впустила его к себе, даже несмотря на обвалившиеся на кухне обоины и хаос на кровати. Но он больше не спрашивал. Неужели испугался?!
Зато его не побили. Это главное! От вида разбитой брови и струйки крови по правой скуле красивого лица Андрея у меня сжималось сердце. И нельзя было забыть о вопиющем факте: он снова бросился мне на защиту! У меня внутри потеплело. В горле тоже было тепло и хорошо, словно трубе, в которую давным-давно не пускали огонь из очага и вдруг пустили. Труба ожила и обрадовалась. И очаг – мой живот – почувствовал жизнь и жар.
Вспомнилось, как после ломки голоса, в шестнадцать, я распевалась дома. И захотелось спеть не оперное, а «Я свободен» Кипелова. Пока бабушки не было. Спела. Тогда треснули две рюмки в буфете и соседи полицию вызвали – бабе Соне с третьего что-то странное примерещилось. Я больше на полную громкость дома не пела, только в Лендворце на занятиях кружка. Правда, учительница по вокалу, бабушкина старая знакомая, не очень меня жаловала. Постоянно говорила, что я ору. Мол, «драть глотку легко, а ты попробуй тихим голосом взять за душу». И я пела всё тише, и тише, и тише, пока вовсе не перестала. А вообще я могу так крикнуть, если мышцы живота напрягу правильно и голосовой поток пущу вверх, в голову по позвоночнику, что на другом берегу Дона меня услышат. Только кому это нужно? Я не нарушаю ничей покой и всегда молчу. Даже перевожу, в основном, письменно.
В телефоне тренькнуло сообщение. Я посмотрела и вспыхнула радостью – от него.
«За дверью».
Я распахнула входную дверь в надежде увидеть царевича, но его там не было. На площадке стояли два пакета из супермаркета.
Раздался новый треньк в телефоне. Посмотрела. В сообщении в Вотс Апе было написано:
«Не гречка», и куча смайликов.
«Спасибо», – ответила я, улыбаясь телефону. – «Не стоило…)))»
«Говорят, что у гречки есть глазки. И они смотрят)))»
«Глазки???» – мои чуть не выпали.
«Писательница есть такая. Пальмира Керлис, роман «Бесконечно белое». У неё так написано»
«А-а»
«Почитайте»
Странный он. И жизнь тоже странная, – подумала я и принялась разгружать еду в пустой холодильник. А насчёт угощений я царевичу наврала – у меня ещё было сливочное масло и лимон… Теперь можно гостей приглашать со всеми этими пластиковыми судочками и разносолами.
Почему-то мне стало хорошо.
Я переоделась в домашнее, вымыла руки, а потом включила музыку и закружилась по пустой комнате. Танцевать так замечательно! И свободно, когда никто не видит! Жаль, пилона нет. Я вспомнила о Диане, обещанном ей переводе и проваленном задании «скопируй книжку». Ответственность перевесила, и я ей позвонила:
– Привет. Скажи, а обязательно книгу возвращать через неделю? У меня возникли с этим некоторые проблемы.
– Привет, – весело ответила Диана. В трубке послышались оживлённые голоса, потом стихли, словно она вышла в другую комнату и закрыла дверь. – У нас тут вечеринка, у Славиковых родителей. Они классные! Насчёт книжки я спрошу, ладно? Как у тебя состояние после первой тренировки?
– Весь день тело болело, а сейчас я забыла о боли.
– Ванну горячую или душ прими, – посоветовала Диана. – Чтобы молочная кислота в мышцах не скапливалась.
– Спасибо за совет, – улыбнулась я, но осмелев после сегодняшнего вечера, спросила: – Диан, ты ведь тренер, разных девушек видишь, скажи, много таких, как я, неуклюжих?
– Ты не неуклюжая, Катюш, – ответила мягко Диана. – Физические данные у тебя хорошие. Ты скорее скованная психологически.
– Это так бросается в глаза? – обеспокоилась я и представила себя косолапым медведем на канате. Может, поэтому царевич подсмеивается надо мной?
– У меня просто глаз намётанный, я ведь на рефлексотерапевта учусь. Изучаю людей, как они себя держат, как тело отражает психологические блоки или их отсутствие. И практикую уже на тех, кто не боится.
– Я не хочу быть скованной, – призналась я. – Это можно исправить?
– Конечно, можно. Просто надо работать над собой.
– Как? Я всегда пытаюсь быть правильной…
– А вот этого не стоит, – почти ласково перебила меня Диана. – Нет правильного и не правильного, просто будь собой.
