Потому я переборола боль в груди и через ком в горле ответила:
– Меня не пугает переезд.
– Это же замечательно! – воскликнул Добрыня. – Но хотел бы узнать ваши пожелания по финансам, вдруг такому специалисту наша компания просто не сможет сейчас выделить требуемый бюджет. Хотя… хотя я бы и сам доплачивал.
– Нет, этого не нужно, – вспомнив о достоинстве, сказала я и назвала размер своей зарплаты.
– Сколько?! – округлились глаза у Добрыни.
Я повторила, а он пробасил:
– У меня слов нет! Вот просто нет слов! Ганди правильно сказал, абсолютно правильно: «Мир достаточно велик, чтобы удовлетворить нужды любого человека, но слишком мал, чтобы удовлетворить людскую жадность!»
Я втянула голову в плечи.
– Извините, я не знала, что это так много… Но мне правда так платят, бóльшую часть в конверте…
– Да я не о вас! – заявил Добрыня густо, как Шаляпин в Большом Театре. С сосны снова-что-то упало. Похоже, белочка останется без завтрака. Как и я… – Я о вашем «Жирафе»! Не знал, просто не мог представить, что такой порядок окладов ещё существует! Катя, вы должны, вы просто обязаны себя больше ценить!
Я моргнула.
– Обещаете?! – навис он надо мной.
Я кивнула и съёжилась, как воробей перед стерхом. Рассказал бы мне ещё кто-нибудь, как это делается. Или снова надо проработать… С чего только начать? С самого рождения, может? Или с насмешек девчонок в школе над моей монашеской юбкой? С упрёков Миши, что я не умею одеваться? Или с тёток в нашем дворе, окружённом выстроенными буквой «П» жёлтыми сталинками. Дамы и не очень лущили летом семечки на зелёных приземистых лавочках под акациями, выгуливая детей и внуков. Они подзывали меня к себе, особенно тётя Ира, которая работала продавщицей и, кажется, меня ненавидела.
– А ну-ка, скажи нам, Катя, как будет «Не рассказывай мне сказки» по-немецки?
Я послушно переводила:
– Erzähl mir keine Märchen.
– А как будет «Сегодня замечательная погода, не так ли» по-французски?
– Il fait beau aujourd'hui, n'est-ce pas?
– А «Ты не должна врать взрослым»? На инглише?
– You shouldn't lie to the grown-ups, – лепетала я.
– Не хорошо придумывать и бормотать всякую ерунду, Катька, разве тебе бабушка не говорила?! – громким голосом торговки заявляла тётя Ира, и остальные разражались хохотом. – Да она тебя вообще неизвестно чему учит, лучше б кукол тебе больше покупала!
Когда бабушка видела меня возле лавочек, возвращаясь с работы, она подзывала меня и отчитывала:
– Ты не должна выставлять себя дурочкой. Они устраивают цирк, разве ты не понимаешь?! Мы выше этого! В них просто играет зависть. У нас дворяне в роду, а у них неизвестно кто! Такие твоего прадеда в лагеря и отправили!
А я не понимала, почему бабушка про лагерь говорит таким тоном, – другие ребята из лагеря летом приезжают загорелые и довольные. Мне тоже хотелось в лагерь, но меня туда не посылали. Я спрашивала:
– Но ведь ты говоришь, что взрослых надо слушаться и быть вежливой.
– Не всех и не всегда, но… – бабушка задумывалась и вздыхала: – В общем, тебе этого ещё не понять. Вежливость никто не отменял. Именно она отличает интеллигентного человека от всех прочих, помни это!
Я кивала. Но представление повторялось через день-два, когда дворовым кумушкам становилось скучно. Мне казалось, что так я защищаю бабушку, доказывая, что она правильно меня учит. Ведь они же взрослые люди и могут проверить любую мою фразу! Вдруг и проверяют, на самом деле? А потом тётю Иру бросил муж, и она с двумя дочками переехала жить в другую часть города. Представления закончились, а неуверенность осталась.
* * *
– Катя! Катюша! – вырвал меня из воспоминаний Добрыня. – Я уже всё равно на тренировку не успею. Давайте хоть позавтракаем вместе?
Мне неловко было ему отказать – человек вошёл в моё положение, работу предлагает… Но с начальниками и вообще с кем угодно на работе я спать больше не буду! Поэтому я сказала тихо:
– Простите, Денис, но я не хочу льстить вас тщетными надеждами… Я отношусь к вам с уважением, но не более, простите…
Добрыня не расстроился и улыбнулся широко:
– Надеждами кормить меня не надо, а вот без завтрака можно и копыта отбросить.
Не знаю, имелись ли у меня копыта, возможно, был и хвост с рогами, но сопротивляться и настаивать на том, что я не падшая женщина и не завтракаю с каждым встречным, сил у меня не было. Он подхватил меня под руку, вывел из парка и впихнул в кофейню-кондитерскую на углу. Пирожные, сэндвичи и что-то ещё под взбитыми сливками заполонили стол. Это тоже была не гречка. И я уже не плакала. Но от мысли, что я могу уехать, а значит, больше не увижу Машеньку и не поцелую Андрея, хотелось утопиться в горячем шоколаде.
Глава 28
Катя ушла, и в доме словно свет выключили. Пусто стало и неуютно. И душно вроде. Я даже окно открыл. Позвонила мама, спросить про внучку.
– Да здоровая уже, как штык, – пробурчал я. – Сидит, дуется на меня. Няню вызвал. Раз ей отец не такой, пусть сидит с Алиной Яковлевной.
– Что, и температуры нет? И носик не забит?
– Ничего, – ответил я.
Мама поудивлялась, а я, глядя на собственное нечёткое отражение в стекле, спросил:
– Мам, а я вообще грубый?
– О, Андрюш, откуда такие вопросы? – поразилась мама. – Ну, бываешь. Я твой молодёжный сарказм не всегда понимаю.
– Обижаешься?
– Да чего я буду на тебя обижаться? Я твоя мама. Тем более, что ты такой же, как отец в юности.
– Он разве шутить умеет?!
– Умел. Мне это нравилось. Знаешь, в студенческие годы мы так веселились. Он с друзьями хохмил, а мы, девчонки, хохотали. Даже в КВНе участвовал, а потом стал слишком деловой и надутый, как индюк.
– А я индюк?
Судя по тому, с какой укоризной белела оставленная Катей фарфоровая чашка, можно было не спрашивать…
– Я очень надеюсь, что твоё чувство собственной важности не дотянет до королевского величия, как у твоего папы. Хотя, с другой стороны, иначе он бы, наверное, не смог так развить бизнес…
– Но жить с ним невозможно, да?
– Нынешняя Надежда как-то живёт, – уклонилась от ответа мама. – В общем, твоего отца есть за что уважать. А ты сам смотри, какие стороны в себе развивать. Ты же умный мальчик.
«Местами», – подумал я.
Договорив с мамой, я снова набрал Катю. Не берёт! Чёрт, опять не берёт! Я бы за ней сейчас бросился. Но где же эта чёртова няня?!
* * *
