Но тут всплывают другие вопросы. Много вопросов! Почему Лана так стремилась уехать от меня в последний месяц беременности?! Почему не подпускала к себе и близко?! Какого чёрта её потянуло лететь в Сочи?! Почему не подходила к ребёнку после родов? Послеродовая депрессия, мне сказали. Но она так и не кончилась! Поэтому я стал не папой, а мапой. Потому что матери в принципе не было рядом с дочкой.
Я стиснул влажные кулаки. В висках стучало. Снова выглушил стакан воды. Мне нужен холодный ум, но как затушить пожар в голове?! Буду пить… и думать. Листая список контактов в поисках разумной мысли, я наткнулся на номер Ани из закупок. Набрал, затаив дыхание.
– Аня, скажи, только прошу, не для посторонних ушей, но пожалуйста, для меня это очень важно!
– Конечно-конечно, что случилось, Андрей Викторович? – ответила она.
– Катя Кутейкина рожала где? Ты знаешь? Или… хотя откуда тебе знать, прости…
– Нет, я знаю, – ответила она. – Она не в Ростове рожала. Её муж увозил в Краснодарский край к матери.
– В Сочи?!
– Ну, Адлер – это же Большой Сочи, так что да.
– Спасибо, Аня! – проговорил я.
И в следующую секунду я уже бежал к своей постели. Сегодня не было горничной, Катя спала со мной, так что, так что… Я увидел кудрявый тёмный волос на подушке и ещё один ниже. Схватил, как коршун. Поднёс к глазам.
Что в нём было для меня? ДНК-тест из нестандартного материала. Надежда. И ворота в ад. Впрочем, он уже во мне. Горит, выжигает, убивает. Больно так, что аж корёжит. Только я не сдамся! Я буду спорить с самим дьяволом! Столько, сколько понадобится. У меня теперь есть две девочки, слишком хрупкие, слишком уязвимые, ранить можно одним словом и лишиться по неосторожности в одно мгновение. Но сейчас они мои! Мои!!! Кто бы чего ни сказал…
Глава 33
«Трудности – это не наказание за прошлое, а испытание ради будущего», – сказал какой-то умник, и народ растащил по статусам в соцсетях.
Попробую ему поверить, – решил я, собрал Марусю и ломанулся в круглосуточную лабораторию на Университетском – делать ДНК тест.
– Заплачу сколько угодно, лишь бы срочно и качественно! – заявил им я.
– Насколько срочно? – спросила миловидная девушка в очках.
– Экстремально! – ответил я.
– Тогда вам нужен экспресс-тест на отцовство. Будет готов через один рабочий день. Двадцать четыре тысячи рублей.
– Кто сказал про отцовство? – буркнул я, озираясь на Маруську. Она что-то рассказывала усатому охраннику и, кажется, уже совращала его поиграть с ней в прятки.
«Скоро, доча, в прятки играть будем мы с тобой», – подумал я.
– Вот, – выложил я пакетик с двумя Катиными волосами. – У вас на сайте написано, что с нестандартным материалом вы тоже работаете.
Девушка поднесла к носу пакетик и покачала головой.
– Мы, конечно, работаем. Но данного материала недостаточно. Волос должно быть как минимум пять, и они должны быть с луковицей.
– Что же делать?! – замер я, перед глазами почему-то встал крюк на Катином потолке, за который она кудряшками зацепилась. Хоть время вспять проворачивай! Мне нужен тот пук волос! Чёрт, но я же не могу ей сказать! Разве можно давать надежду и отбирать?! Вдруг я сошёл с ума, и всё это бред? Или не бред. Не понятно, что хуже. Нет, хватит тут одного отчаявшегося.
Девушка пожала плечами.
– Можно ещё попробовать жевательную резинку.
– Дайте две, – буркнул я.
– А на отцовство проверять не будете?
Вот заладила! В конце концов, что я теряю, кроме денег?
– Буду! – рыкнул я. – Сейчас раздобуду ваш нестандартный материал и буду! Маруська, не крути дяде усы!
* * *
Телефон звонил, захлёбываясь настойчивостью в беззвучном режиме. Я посмотрела на экран: Андрей. Улыбнулась: вот ведь нетерпеливый! Как грызть деловой китайский, когда один неделовой и скорее французский на уме? Я непроизвольно коснулась пальцами губ. Ответила любимому смской:
«Я на уроке, заканчиваю в двадцать-ноль-ноль»
«Выйди. Пожалуйста», – последовало в ответ.
Всё-таки царевич во всём царевич. Но он уже говорит «пожалуйста», и это достижение! А как он целуется! Такому всё можно!
Я попросила у Ли Юна разрешения выйти, и по стеночке, стараясь не мешать, выбралась в безлюдный жёлто-кафельный коридор с массой одинаково белых дверей.
– Катя, Катя, я плишла к тебе! – звонко треснула учебная тишина, и в порыве любви на меня на налетело чудо в малиновом сарафанчике.
Я подхватила её на руки и заразилась тёплым счастьем.
Андрей стоял у доски объявлений, всё в том же рабочем костюме, взъерошенный, странный и, кажется, больной. Мы подались друг другу навстречу. Да, точно! Его глаза блестели слишком лихорадочно!
– Андрюша, ты здоров? – обеспокоенно спросила я.
– Я? Да… Да, всё в порядке! – Он махнул рукой. Посмотрел на меня, на Маруську, взгляд стал ещё более болезненным. – А ты как?
– Я занимаюсь.
– Ой, длакончик! – увидела Маша зелёного монстра из папье-маше в углу и, выбравшись с моих рук, бросилась к нему. На метрового и почти круглого динозавра со всех сторон были наклеены разноцветные стикеры – все, кому ни лень, писали тут свои пожелания и слова благодарности. Имелись даже рисунки. Можно было изучать долго, чем Маша и занялась.
Андрей подошёл ко мне почти вплотную. Заглянул в глаза.
– Точно ничего не случилось? – спросила я.
– Нет.
– Ведь занятия…
– Я на секунду, – ответил он, и обхватил мои щёки жаркими ладонями.
Я утонула в его взгляде. Серьёзном, огненном.
– Катя… – сказал Андрей. – Катюша! Знаешь, если бы не это, я б, наверное, не понял так скоро…
– Не понял чего? – тихо спросила я, и волнение начало прокрадываться из глубины на поверхность трепетными волнами.
– Что я люблю тебя, – послышалось в ответ.
А? Моё сердце распустилось счастьем.
– Я люблю тебя, Катя! – продолжал он пылко. – Люблю, что бы ни случилось! И это не потому что… А просто так есть! Я тебя люблю!
Его глаза смотрели в мои и ждали ответа. Очень жадно. Отчаянно. Мне стало горячо – это сердце вспыхнуло ответным пламенем и затанцевало.
– Я тоже люблю тебя, Андрюша! – прошептала я, растворяясь в этом чувстве, внезапно обретшем звук, объём и даже запах. Его запах! – Я люблю тебя…
Мой шёпот показался очень громким, таким, что его, наверное, слышали все ученики и преподаватели за белыми дверями. Это было неловко. И сладко, по-настоящему!
