Книга Великие княгини и князья семьи Романовых, страница 12. Автор книги Елена Первушина

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Великие княгини и князья семьи Романовых»

Cтраница 12

* * *

Жена посла Джейн Рондо, писавшая на родину обо всех петербургских новостях, оставила нам такой протрет Анны Леопольдовны: «Дочь герцогини Мекленбургской, которую царица удочерила и которую теперь называют принцессой Анной, – дитя, она не очень хороша собой и от природы так застенчива, что еще нельзя судить, какова станет. Ее воспитательница – во всех отношениях такая замечательная женщина, какую, я полагаю, только можно было сыскать…

Принцесса Анна, на которую смотрят как на предполагаемую наследницу, находится сейчас в том возрасте, с которым можно связывать ожидания, особенно учитывая полученное ею превосходное воспитание. Но она не обладает ни красотой, ни грацией, а ум ее еще не проявил никаких блестящих качеств. Она очень серьезна, немногословна и никогда не смеется; мне это представляется весьма неестественным в такой молодой девушке, и я думаю, за ее серьезностью скорее кроется глупость, нежели рассудительность».


Великие княгини и князья семьи Романовых

Анна Леопольдовна


Бирон, в приступе обычно не свойственной ему наглости, предложил в женихи Анне своего сына. Но императрица, разумеется, выбрала одного из европейских принцев: Антона Ульриха, герцога Брауншвейг-Люнебургского, второго сына герцога Фердинанда Альбрехта Брауншвейг-Вольфенбюттельского. Мы знаем, что Брауншвейгское семейство уже пыталось один раз породниться с Россией, выдав свою дочь за наследника русского престола, а теперь Антону Ульриху предстояло стать отцом русского императора.

Когда Анна Леопольдовна впервые увидела его, Антон Ульрих был совсем не похож на сказочного принца: щуплый 10-летний мальчик, низкорослый для своего возраста, очень светлый, очень робкий, к тому же еще и заика. Чтобы дети подружились, их воспитывали вместе, но из этого ничего не вышло. Анне Леопольдовне гораздо больше нравился саксонский посланник Мориц Карл Линар – красавец и модник. Но об этой злосчастной страсти быстро узнали Анна и Бирон, и Линара выслали из России.


Великие княгини и князья семьи Романовых

Антон Ульрих


Антон Ульрих, между тем, поступил на военную службу, назначен полковником 3-го кирасирского полка, названного в честь его сначала Бевернским, а затем Брауншвейгским. В 1737 г. поступил волонтером в армию Миниха, воевал, отличился при взятии Очакова и произведен в генерал-майоры. Также участвовал в походе к Днестру в 1738 г. и пожалован премьер-майором Семеновского полка и орденами Св. Александра Невского и Андрея Первозванного.

Но вот наступил 1739 г., Анне Леопольдовне исполнился 21 год, Антону Ульриху – 25, и ничто уже не мешало им сочетаться браком. Венчание состоялось 3 июля 1739 г. в церкви Казанской Божией Матери. Свадьбу отпраздновали со всей возможной пышностью, о чем Джейн Рондо поспешила рассказать своим английским подругам. Вот отрывок из ее письма: «Мы все очень заняты приготовлениями к свадьбе принцессы Анны с принцем Брауншвейгским. Кажется, я никогда не рассказывала Вам, что его привезли сюда шесть лет тому назад с целью женить на принцессе. Ему тогда было около четырнадцати лет, и их воспитывали вместе, с тем чтобы вызвать [взаимную] привязанность. Но это, мне думается, привело к противоположному результату, поскольку она выказывает ему презрение – нечто худшее, чем ненависть. Наружность принца вполне хороша, он очень белокур, но выглядит изнеженным и держится довольно-таки скованно, что может быть следствием того страха, в котором его держали с тех пор, как привезли сюда: так как этот брак чрезвычайно выгоден для принца, ему постоянно указывали на его место. Это да еще его заикание затрудняют возможность судить о его способностях. Он вел себя храбро в двух кампаниях под началом фельдмаршала Миниха. Утверждают, что причиной отправки принца [в армию] было намерение герцога Курляндского женить на принцессе [Анне] своего сына. Во всяком случае, когда она выказала столь сильное презрение к принцу Брауншвейгскому, герцог решил, что в отсутствие принца дело будет истолковано в более благоприятном свете, и он сможет наверняка склонить ее к другому выбору. В соответствии с этим на прошлой неделе он отправился к ней с визитом и сказал, что приехал сообщить ей от имени ее величества, что она должна выйти замуж с правом выбора между принцем Брауншвейгским и принцем Курляндским. Она сказала, что всегда должна повиноваться приказам ее величества, но в настоящем случае, призналась она, сделает это неохотно, ибо предпочла бы умереть, чем выйти за любого из них. Однако если уж ей надо вступить в брак, то она выбирает принца Брауншвейгского. Вы догадываетесь, что герцог был оскорблен, а принц и его сторонники возликовали. Теперь последние говорят, будто ее отношение к принцу было уловкой, чтобы ввести в заблуждение герцога, но мне кажется, она убедит их в том, что не помышляла ни о чем, кроме того, чтобы, коли ее принуждают, таким способом нанести удар по ненавистному ей герцогу. Она действительно никого не любит, но поскольку не выносит покорности, то более всех ненавидит герцога, так как в его руках самая большая власть, и при этом принцесса обязана быть с ним любезной.

Однако делаются большие приготовления к свадьбе, которую отпразднуют со всей возможной пышностью, и никто не говорит ни о чем другом…

Маркиз Ботта, министр императора, только на три дня принял титул посла, чтобы формально от имени своего государя просить руки принцессы для принца Брауншвейгского, его племянника. В субботу маркиз отбыл из города в монастырь Св. Александра, откуда в воскресенье совершил официальный въезд в город в качестве посла. Этот въезд был во многом похож на все официальные въезды. В понедельник посол имел аудиенцию для сватовства к принцессе. Ее величество стояла под балдахином на троне, поднятом на двенадцать ступеней, в конце большого зала; позади нее было большое кресло, а по правую руку – стол. Все ее камергеры расположились на ступенях трона, а камер-юнкеры – рядами у его подножия. Знать и иностранные министры расположились в три ряда один за другим вдоль левой стены зала по всей его длине, а дамы – точно так же вдоль правой. Ни принцесса [Анна], ни герцог и герцогиня Курляндские не появились, принцесса же Елизавета со своим двором присутствовала. Посла сопровождала большая свита. После поклонов он взошел на ступени трона и надел шляпу. Она была у него на голове, пока он говорил, но он снял ее, вручая письмо. Великий канцлер ответил на его речь, и посол удалился, а ее величество осталась на том же месте. Подошел министр герцога Вольфенбюттельского, произнес речь и вручил письмо, но стоя у подножия трона и с непокрытой головой. Во все это время в зале стояла столь глубокая, нарушаемая только речами тишина, что можно было услышать, как упала булавка. Эта тишина вкупе с богатством одежд ее величества, величественностью ее особы и знатностью всего общества придавала церемонии особую торжественность и пышность. Когда упомянутый последним министр удалился, ее величество перешла в длинную галерею, сопровождаемая всем обществом в прежнем порядке, и встала под балдахином, но без трона. Когда она заняла это место, принц вошел поблагодарить ее за согласие на его брак с принцессой. На нем был белый атласный костюм, вышитый золотом; его собственные очень длинные белокурые волосы были завиты и распущены по плечам, и я невольно подумала, что он выглядит, как жертва. Когда он произнес свою речь, императрица поставила его под балдахином по правую от себя руку. Затем пригласили посла, который встал слева от императрицы. Тогда обер-гофмаршал и князь Черкасский ввели принцессу, она остановилась прямо перед ее величеством, и та сказала, что дала принцу согласие на брак с нею. При этих словах принцесса обняла свою тетушку за шею и залилась слезами. Какое-то время ее величество крепилась, но потом и сама расплакалась. Так продолжалось несколько минут, пока, наконец, посол не стал успокаивать императрицу, а обер-гофмаршал – принцессу. Ее величество, оправившись от волнения, взяла кольцо у принцессы, а другое – у принца и, обменяв их, отдала ей его кольцо, а ему – ее. Затем она повязала на руку племянницы портрет принца и поцеловала их обоих, пожелав им счастья. Потом принцесса Елизавета подошла поздравить невесту, как теперь называли принцессу, и, заливаясь слезами, обняла. Но императрица отстранила ее, и Елизавета отступила, чтобы другие могли подойти и поцеловать руку невесты, продолжавшей плакать. Принц поддерживал ее и действительно выглядел немного глупо среди всего этого потока слез. Как только все поздравления закончились, ее величество удалилась, и все общество разъехалось по домам готовиться к завтрашней свадьбе.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация