Марджери Рид Киллпэк, бывшая учительница начальных классов из Юты, первые несколько лет сопровождала своего мужа, пока его перекидывали с побережья на побережье, но когда его отправили на Тихоокеанский фронт, она вернулась в Юту и решила устроиться волонтеркой в Красный Крест. В письме от 8 марта 1944 года одновременно читается и то уважение, с которым она относилась к своему мужу, и чувство независимости, связанное с работой в Красном Кресте:
Дорогой муж,
‹…› Элиот, сегодня произошло кое-что важное. Я надеюсь, ты отнесешься к этому с одобрением. Маргарет Келлер дала мне телефон миссис Гринвуд из американского Красного Креста. Оказалось, что им не хватает социальных работниц. Я позвонила ей и согласилась с завтрашнего утра выйти на работу на условиях испытательного срока, на месяц. Такая работа мне совершенно в новинку, и я уже давно хотела попробовать что-то подобное…
Меня поставили на ночное дежурство на телеграфе раз в две недели и дали смену на каждые вторые выходные. Девушки, работающие там, заверили меня: что-то интересное происходит постоянно и работа не позволяет расслабиться.
Элиот, я очень стараюсь принимать правильные решения. Не уверена, что я останусь в Красном Кресте, но в любом случае это будет хорошей рекомендацией в дальнейшей работе. Надеюсь, что ты не будешь против. Если ты не хочешь, чтобы я работала, сообщи об этом как можно скорее. Без твоего одобрения я не буду счастлива и спокойна…
Спи спокойно, да хранит тебя небо.
Преданная тебе Марджери
[503].
Месяц спустя Марджери стала работать в Красном Кресте по понедельникам, субботам и воскресеньям – такое расписание вряд ли могло подойти женщине с детьми и мужем, о которых нужно заботиться. Работа позволяла Марджери отвлечься от мыслей об опасностях, которым подвергался муж, и скрасить одиночество. «Что ж, дорогой, – писала она 1 ноября 1944 года, – жизнь продолжается, мне есть чем заняться, но ее нельзя считать полной, пока мы в разлуке. Хорошо, что у меня не остается времени для печальных мыслей, иначе я бы предалась унынию и тоске по тебе».
По мере того как шла война, все больше служащих возвращались домой с ранениями. Красный Крест сыграл важную роль в их реабилитации. Благодаря покровительству Красного Креста членство в волонтерской организации «Седовласые дамы» стало престижным для женщин пожилого возраста, которые хотели помогать адаптироваться мужчинам, вернувшимся с фронта. В больнице Диббла в Менло-Парк, Калифорния, они наравне с другими волонтерками Красного Креста сидели у кроватей тех, кто получил тяжелые ранения, и помогали им примириться с потерей конечностей, тяжелыми ожогами и слепотой. Они организовывали развлекательные программы и привлекали к участию как местных знаменитостей, так и звезд национального масштаба. Они помогали организовать профессиональную переподготовку, в рамках которой мужчины могли научиться плетению, скорняжной работе, ювелирному делу, керамике, работе по дереву и ремонту радиоприемников. Они предоставляли ту необходимую помощь, на которую часто не оставалось времени у медицинских работников.
Из неопубликованного дневника миссис Мейбл Харгроув, которая была одной из первых волонтерок Красного Креста в больнице Диббла, можно узнать об одной из ее первых задач: она пришивала знаки отличия к форме мужчин, которых скоро должны были выписать из госпиталя. Вот запись от 16 сентября 1944 года:
Первым был парень с лентой «За азиатско-тихоокеанскую кампанию» и наградой за безупречную службу. ‹…› Затем – симпатичный юноша, который удивлялся, почему мужчинам нельзя носить обручальные кольца. Я сказала ему, что он должен гордиться, потому что жена доверяет ему. «Когда я выходила замуж во время I Мировой, то уж позаботилась, чтобы окольцевать своего мужа-солдата!» ‹…› Потом подошел чернокожий юноша и попросил сделать нашивку ВВС на плече. Ответила, что ее вид мне хорошо знаком, потому что мой мальчик служил в ВВС. ‹…› Еврейский юноша уселся и наблюдал за моей работой. Спросила, не нужно ли ему пришить что-нибудь, он ответил: «Нет, я ведь был портным до работы в штабе снабжения». ‹…› Был еще юноша, которого я с радостью поселила бы у себя, его звали Гонсалес. Он показал мне фотографии своей семьи. Его отец жил в Колорадо, а мать и сестры с мужьями – в Лонг-Бич. Он никогда не был в Северной Калифорнии ‹…› К его красной ленте «За безупречную службу» я пришила золотую звезду. Он ночевал в больнице, потому что ему некуда было пойти в Пало-Альто
[504].
Дневник миссис Харгроув позволяет узнать, каким именно «юношам» помогали женщины Красного Креста: среди них, помимо белых мужчин с европейскими корнями, были азиаты, афроамериканцы, евреи и латиноамериканцы. Хотя миссис Харгроув обращала внимание на этническую и религиозную принадлежность каждого из них, она, по всей видимости, была выше предрассудков, когда дело касалось раненого фронтовика.
В местной сан-францисской газете в декабре 1944 года сообщали:
Женщины из трех отделений Красного Креста на полуострове сегодня наслаждаются заслуженными рождественскими выходными. ‹…› Красный Крест подарил больнице Диббла 47 елочных деревьев. 43 маленьких дерева расставили в больничных покоях, а четыре больших украсили зал для выступлений и столовую. Подразделение искусств и ремесел провело несчетное количество часов, обучая пациентов, как при помощи краски превратить использованные банки в сверкающие, современные елочные украшения.
Красный Крест собрал и доставил в больницу 1600 подарков, пожертвованных местными организациями. В числе самых популярных числятся лосьон для бритья, карманные рамки для фотографий, несессеры для письменных принадлежностей, носки и галстуки для солдат. В больницу также привезли 1600 мешочков, выполненных в красно-зелено-белой гамме с красной строчкой. В этих мешочках были конфеты (собранные благодаря частным пожертвованиям) и по две пачки сигарет – подарок Красного Креста.
Жены после войны
Во время II Мировой войны американские военные заключили около миллиона браков с иностранками
[505]. Хотя правительство США не поощряло такие женитьбы и ставило бюрократические препоны к их осуществлению, влюбленных фронтовиков переубедить было не так-то просто. В Европе больше всего браков заключалось с британками (рекордное количество пришлось на 1944 год, до вторжения), француженками и итальянками. В период оккупации, несмотря на запрет общаться с гражданским населением, американцы женились на немках и австрийках. На Тихоокеанском фронте заключались браки с девушками из Новой Зеландии и Австралии, а после того как в 1945 году был принят Акт о военных невестах, отменявший действие предыдущего закона, направленного против мигрантов из Азии, американские военные женились и на китаянках, японках и филиппинках. 75 % таких невест получили возможность переселиться в Америку.
