Несмотря на опасения, которые Рэчел Гаскелл испытывает по поводу своего мужа, кажется, что между ними установились теплые отношения, основанные на глубокой привязанности, они любили друг друга, своих детей и друзей. Вдалеке от развитой цивилизации и крупных городов, таких как Бостон и Чарлстон, эти женщины, похоже, находили удовольствие в том, чтобы выполнять свою роль жены, матери, хранительницы очага и подруги.
Продвигаясь на запад, в Калифорнии, Нью-Мексико и Техасе колонисты встречались с испанскими переселенцами. Многих протестантов очень интересовали испанские католические традиции, так разительно отличавшиеся от их собственных. Девушки в Калифорнии находились под бдительным надзором матрон в пестрых платьях и с гребнями из черепахового панциря в волосах, а замуж выходили, как правило, между тринадцатью и пятнадцатью годами. Большинство браков заключались по договоренности, и молодые следовали обычаям своего народа. Девушки собирали сундук с приданым в соответствии с доходами своей семьи, женихи платили выкуп (иногда это была стопка золотых монет), а священники проводили брачный обряд. За обрядом следовало празднование с угощениями, выпивкой, музыкой, танцами и всеобщим весельем
[379].
Но не всем девушкам по душе было выходить замуж так рано. В 1870‐е годы Хьюберт Хоув Бэнкрофт записал рассказы жен, в которых те осуждают «ненавистный» обычай, заставлявший девушек исполнять супружеские обязанности, когда они не были к этому готовы. Мария Иносент Пико де Авила из зажиточной семьи Пико из Лос-Анджелеса с горечью вспоминала:
Многие девушки даже не успевали закончить свою скудную учебу: матери забирали их из школы, чтобы выдать замуж. Существовал скверный обычай выдавать девочек замуж очень молодыми, когда за них сватались. Я ходила в школу только до четырнадцати лет, потом мать забрала меня на ферму, чтобы научить работе, а в пятнадцать лет и восемь месяцев я уже имела мужа
[380].
По мере того как все больше американцев переселялось на юго-запад, число смешанных союзов увеличивалось. Многие из них были своеобразной формой «гражданского брака» между американскими поселенцами и представительницами рабочего класса из испанской или индейской общины. Солдаты американской армии иногда подписывали брачный контракт с прачками, приписанными к их лагерю, но если по увольнении они решали бросить свою гражданскую жену, никто не мог им этого запретить.
У представителей испанской элиты ухаживание и женитьба были окружены изощренными ритуалами, и джентльмены американского и испанского происхождения нередко соревновались за руку девушки. Джеймс Генри Глизон в письмах, которые он посылал сестре на восток, рассказывал о попытках жениться на богатой испанской красавице, которые в конце концов увенчались успехом
[381].
Монтерей. 30 мая 1847 года
11 часов ночи
Моя любимая сестра ‹…›
Я сделал предложение прелестной Катарине Уотсон, ее родители просят меня подождать 18 месяцев и затем вновь посвататься к ней, потому что сейчас она слишком юна, чтобы выходить замуж – ей всего четырнадцать лет. Она говорит, что не желает никого другого, только меня. ‹…› Состояние ее отца насчитывает около 40 000 долларов. Сегодня счастливейший день в моей жизни ‹…›
Монтерей. 15 ноября 1849 года
Доне Франческе Глизон в Плимут.
Моя дорогая сестра,
Что ж, Фанни, я женат. Сейчас моя милая Кейт положила голову на мое плечо. ‹…› Свадьба состоялась 7 октября в три часа дня. После полудня отец устроил праздничный ужин у себя в доме, а вечером были танцы. Все стоило, наверное, около тысячи долларов…
Сан-Франциско. 31 марта 1850 года
Моя дорогая сестра,
Жена просит меня написать, потому что сама она не умеет писать по-английски. Она просит прощения, и в знак своей глубокой признательности… она посылает шарф из манильской пеньки… здесь такой стоит 125 долларов. А вместе с ним – дагеротип, на котором она изображена в свадебном платье и с арфой, так же как была накануне свадьбы…
Сан-Франциско. 1 июля 1850 года
Моя дорогая сестра Фанни,
…Я оставил свою жену в Монтерее в добром здравии. Если ничто не помешает естественному закону природы, через несколько месяцев я стану отцом. После этого я вернусь домой – отчасти для того, чтобы повидаться со старыми знакомыми и родственниками, а отчасти – чтобы быть подальше от хныкающего младенца. Я очень люблю детей, но только когда они уже достаточно взрослые…
Дорого бы я дала, только чтобы узнать, что думала Катарина Уотсон Глизон в то же время! Даже если она была очарована своим спутником, не доводилось ли ей пожалеть, что она вышла замуж за человека, которого, очевидно, привлекала ее красота и богатство, но который не стеснялся своей неприязни к плачущему младенцу?
Браки между американцами и испанцами во всех классах общества продолжали заключаться на юго-западе с самого момента аннексии. Таким межэтническим бракам мы обязаны тем латиноамериканским населением, которое теперь столь распространено в США.
История отважных мужчин и женщин, которые дерзнули отправиться в опасное путешествие на север и юго-запад страны, стала важной частью американской культуры. А как же те невесты и жены, которые остались дома и ждали, пока их вызовут на новое место? Что нам известно о них?
Ожидая возвращения своего жениха, Джона Брюса Белла, который отправился в Орегон в 1850 году, Мэри Карпентер Пикеринг из Огайо шила одеяло, которое стало красноречивым символом нелегкой женской доли. Как уверяет исследователь, изучавший историю лоскутных одеял, Мэри Байуотер Кросс для создания такого одеяла с тонким шитьем и аппликациями в виде цветочных корзин понадобилось бы по меньшей мере четыре года
[382]. Джон провел на Западе восемь лет, и пара поженилась в сентябре 1864 года, когда он вернулся. К тому времени Мэри уже исполнилось тридцать лет. Они поселились сперва в Огайо, но в 1864 году переехали на Запад, в Айову.
Оставшаяся с сыном в Дублине, штат Нью-Хемпшир, Мария Эбигейл Генри Адамс ждала, пока муж вернется из Калифорнии, и за это время исписала двадцать семь страниц дневника. С января 1860-го по июль 1861-го она скрупулезно вносила в него все погодные изменения («приятный день», «дождь», «снег», «буря», «очередной пасмурный тоскливый день»), а также отмечала все мелкие детали размеренной жизни в Новой Англии (церковные службы, свадьбы, похороны, сбор черники, сушка яблок, все болезни, какими кто-нибудь заболел, и посещения друзей и родственников).
