– Нет, это я уж от себя, – смущенно признался Юра.
– Жизненный опыт?
– Типа того.
– Так он взял тур?
– Да, как ни странно, согласился. Оформляйте, говорит, и везите ко мне в офис. Жду с нетерпением.
Однако Гурову этот выбор странным не показался. Наоборот, на фоне последних событий он выглядел вполне логично и подтверждал худшие опасения.
«Не иначе, этот гад уже пронюхал о том, что я лазил к Развалову на чердак. Сообразил, что к чему, и теперь втихаря слинять хочет. От греха подальше. Типа – поехал на отдых, да так понравилось, что там и остался. С Израилем нет договора о выдаче, мы его потом никакими клещами оттуда не вытащим. Черт! Значит, в воскресенье. А сегодня у нас среда. Времени в обрез, и хоть бы одна улика. Что же делать?!»
Стараясь не выдавать бушевавшие в душе эмоции, Лев вновь обратился к Юре:
– Записи переговоров у тебя имеются?
– Разумеется, Лев Иванович. Затем и сидим здесь, чтоб материал собирать.
– Отлично. Скинь мне куда-нибудь, я на досуге послушаю. Хочется поподробнее узнать, какие там «деловые темы» обсуждает наш уважаемый товарищ.
– Не вопрос, Лев Иванович. На диске устроит?
– Вполне. Кстати, у меня тут еще один абонент «забронирован». Некая Елизавета Брыкалова. Есть у вас такая?
– Брыкалова? Это, кажется, у Лехи. Леша, Брыкалову ты слушаешь? – повысив голос, обратился Юра к одному из сидевших за аппаратурой высокому светловолосому парню.
– А? – переспросил тот, снимая правый наушник.
– Брыкалова у тебя? – повторил Юра.
– Брыкалова? Да, есть такая. Только по ней немного. Один или два вызова.
– Давай и ее мне сюда же, на этот диск, – сказал Гуров, – заодно и эти два вызова послушаю.
Получив диск с записями дневных переговоров Бероева и краткого общения Елизаветы Брыкаловой со своим другом, он отправился в кабинет, чтобы внимательно все это прослушать и по возможности получить подтверждение или опровержение своим очередным догадкам.
Но, отслушав разговоры Бероева, Лев вынужден был констатировать, что узнал ненамного больше того, что сообщил ему Юра. Бероев на самом деле почти весь день совершенно спокойно общался с деловыми партнерами и не проявлял никакой паники. Даже его разговор с представителями турфирмы выглядел вполне естественно, и у постороннего слушателя никогда не возникло бы подозрений, что таким образом этот человек собирается уйти от преследования полиции.
Но это мнимое спокойствие не усыпило бдительность опытного сыщика. Слушая разговоры, среди которых действительно было несколько бесед «ни о чем» с обычными знакомыми, Гуров отметил одну характерную особенность, которая подтверждала его подозрения. Ни с кем из друзей, не говоря уже о деловых партнерах, Бероев не обсуждал свою предстоящую поездку. Фактически он обсуждал этот вопрос только с представителями туроператора, больше никто об этих планах не знал. Наверняка и в офис к ним не хотел ехать именно поэтому. Не потому, что так уж занят чрезмерно, а просто, чтобы лишний раз не светиться.
Эти соображения вновь усилили тревогу Гурова и заставили вспомнить о доказательствах. Точнее, об их полном отсутствии. Задерживать Бероева, не имея на руках ни одной улики, просто не имело смысла. Можно было не сомневаться, что, виртуозно владея искусством совершения «недоказуемых» преступлений, он не забывал и о том, чтобы обезопасить себя и всевозможными «легальными» способами. Уровень дохода «крупного бизнесмена» вполне позволял ему и адвокатов нанимать, и в любой момент с самыми опытными юристами консультироваться. Не говоря уже о возможности освободиться под залог, совершенно независимо от размера назначенной суммы.
О некоторых интересных особенностях работы фирмы «Хозяюшка», несомненно, могла бы поведать Елизавета Брыкалова, тем самым создав определенную почву для предъявления обвинений Бероеву. Но Гуров вполне отдавал себе отчет, что кого попало Бероев не возьмет в ближайшие помощницы, и раскрутить на показания саму Елизавету будет очень непросто. Вспомнив о девушке, он включил запись ее телефонных переговоров.
Вызов оказался всего один. Тот самый короткий взволнованный разговор с «альпинистом-парашютистом», который она вела, спешно покинув коммуналку после общения с соседкой по коридору.
– Макс! Надо встретиться. Срочно, – доносился из динамика высокий взволнованный голос.
– Здрасте! – отвечал ему низкий и совершенно спокойный. – Расстаться не успели. Ты же только уехала, минут двадцать всего прошло. Что, уже соскучилась?
– Я не шучу, Макс. У меня… Здесь у нас форс-мажор.
– А что стряслось? Дима в коридоре наблевал?
– Да перестань ты! Все твои шуточки дурацкие. Ты дома?
– Ну да.
– Ладно. Не уходи никуда, я сейчас приеду.
– А что стряслось-то? Хоть бы сказала.
– Это не телефонный разговор. Все, пока.
Судя по тону Лизы, новость о том, что ее персоной заинтересовалась полиция, действительно не на шутку разволновала ее.
«А ведь она-то, в отличие от Бероева, навряд ли в курсе того, что я уже побывал на чердаке, – подумал Гуров. – Наверняка он бережет эту девушку как зеницу ока и после ограблений близко не подпускает к тем домам, где она подменяла внезапно заболевших горничных. Думаю, дополнительные сведения приходят к нему из других источников. И, если даже зная лишь то, что с ней хотят поговорить как со свидетелем, она устраивает вселенский переполох и „поднимает на уши“ своего парня, что же будет, когда она узнает…»
– Эврика! – озаренный внезапной идеей, вслух воскликнул он.
В ту же секунду открылась входная дверь, и в кабинете появился Стас.
– Ты с кем это? – подозрительно оглядывая помещение, в котором, кроме напарника, никого не было, спросил он.
– Да это я так… Мысль удачная пришла, обрадовался.
– А-а! Смотри только, не переусердствуй с радостями-то. А то мало ли… Температурку не хочешь померить?
– Да иди ты к черту, Стас! – счастливо улыбаясь, ответил Гуров. – Я, может быть, придумал, как доказательства на Бероева получить, а ты тут ерунду всякую мелешь.
– Хе! Доказательства, – пренебрежительно бросил Крячко. – Нашел проблему. Забыл, с кем работаешь? Так я напомню. В напарниках у тебя не кто-нибудь, а сам Станислав Васильевич Крячко. Имея такого партнера, всякими пустяками, типа получения доказательств, можно даже не заморачиваться. Ты еще только придумки свои придумываешь, а у меня эти доказательства уже готовые в кармане лежат.
– Нет, вы посмотрите, как он заговорил! А важный-то, важный какой, так и распирает изнутри. Смотри, не лопни. Что случилось-то? Выяснил, что Бероев действительно хотел продать Развалову украденные у него же картины?
– Развалову или не Развалову, а продать он их, разумеется, хотел. И благодаря неусыпным трудам следствие в моем лице вышло на человека, который был посредником между Бероевым и одним из потенциальных покупателей на картины, – горделиво произнес Стас.
