– Сомнительно, – протянул Крячко. – Вегаса надо искать, не может быть, чтобы он нигде не засветился. Должен же он был где-то нарисоваться до того, как приехал в столицу.
– По логике – должен, по факту получается, что нет, – пожал плечами Гуров.
– Значит, ты не в том месте ищешь, – заявил Крячко.
– Очень многозначительное замечание, – проворчал Гуров. – Будто я сам этого не понимаю.
– Слушай, идея Марочкина насчет подставной утки не так уж плоха. Что, если тебе ею воспользоваться? Подсунуть Вегасу своего человека, пусть он его раскручивает, а ты получишь всю информацию из первых рук, – предложил Крячко.
– Уже думал об этом. Но как? Технически это невозможно. Списки должников «Акция-Займ» на руках у Вегаса, внести туда нового человека просто невозможно. Разве что…
Взгляд Гурова застыл в одной точке, это означало, что гениальный мозг посетила идея.
– Видишь, как благотворно я влияю на его мозговую деятельность? – усмехаясь, проговорил Крячко, обращаясь к Мейерхольду. – Он буквально зажигается идеями рядом со мной.
– Погоди, Стас, не трещи. Похоже, мы сможем это сделать, – остановил друга Гуров. – Дай минутку, надо кое-что обдумать.
На обдумывание нового плана Гурову понадобилось чуть больше минутки. Крячко и Мейерхольд послушно молчали, ожидая, что выдаст им полковник. Мейерхольд продолжал поглощать булки. Делал он это с таким аппетитом, что Крячко решил присоединиться. К тому моменту, когда взгляд Гурова снова обрел нормальное выражение, пакет опустел ровно наполовину, а оба едока с набитыми до отказа животами откинулись на спинку скамейки.
– Стас, ты гений, – выдал Гуров. – Я знаю, как подсунуть Вегасу своего человека.
– Да, это так, – весело подтвердил Крячко. – Мой гений неоспорим. Выкладывай, что я там придумал?
– Мы не будем вносить новых людей в список, мы используем тех, кто уже в нем, – заявил Гуров и выложил перед Крячко список должников. – Смотри, все это время Вегас шел точно по списку Марочкина. Он косит должников, точно сорную траву. Люди для него что тараканы, с одной лишь разницей: некоторые тараканы все же приносят пользу, поэтому он и не уничтожает всех сразу. Он прощупывает их, понимаешь?
– Если честно, не совсем, – признался Крячко.
– Да как же? Все ведь ясно, – голос Гурова звучал несколько раздраженно. – Посмотри внимательнее.
– Лева, если ты вдруг решил поиграть в строгого учителя, который пытается добиться от ученика, чтобы он сам отыскал ошибку в уравнении, то советую бросить эту затею, – обиделся Крячко. – Не забывай, у меня в мозгу посторонняя жидкость, напрягать извилины мне физически противопоказано. Хочешь что-то сказать – говори, нет – отваливай.
– Прости, просто это ясно как божий день. Ладно, вот что я думаю: должники нужны Вегасу для выполнения какой-то работы. Те, кто соглашается, остаются живы, но исчезают. Пропадают из города, перестают общаться с родственниками и все такое. В то же время Вегас не хватается за каждого должника, не тратит время на их уговоры, он просто их убирает. Возникает вопрос: почему и зачем?
– Ну и? – поторопил Крячко.
– Убирает он их, чтобы они не смогли рассказать, какое именно предложение делает им Вегас. А косит, как траву, потому что фирма «Акция-Займ» не единственная лишилась списков своих должников. У него должников больше, чем песка на пляже, вот он и шикует.
– И что нам это дает? – спросил Крячко.
– У нас есть список, – ответил Гуров. – Мы навестим тех, кто еще жив, раньше Вегаса и сделаем им свое предложение. Кто-то должен согласиться.
– А как насчет других фирм?
– Наводить мосты с директорами других фирм просто нет времени, а в списке Марочкина осталось совсем немного фамилий, так что нам придется поторопиться. – Гуров начал водить пальцем по листу с фамилиями. – Вот, смотри: начиная с Фурсенко можем задействовать любого. Пожалуй, начать нужно прямо сейчас.
– И что ты им предложишь? – с сомнением в голосе спросил Крячко. – Выплатить их долг?
– Избавить от притязаний Вегаса. Я представлю им статистику, цифры отрезвляют куда лучше любых слов. Когда выбор стоит между жизнью, пусть с долгами, и смертью, как думаешь, что выберет должник?
– А если все они уже мертвы? Что, если список опустел, а ты просто этого не знаешь, – предположил Крячко.
– Этого не может быть, – уверенно заявил Гуров. – Должно же нам повезти. Должно. Если дело выгорит, мы сможем выйти на Вегаса, я это чувствую.
– Тогда вперед, – Крячко поднялся со скамьи. – Жаль, что не смогу помочь тебе обрабатывать клиентов, мою медсестричку могут уволить, если я снова сбегу.
– Я справлюсь, – пообещал Гуров. – Выздоравливай, Стас.
Спустя тридцать минут полковник Гуров стоял на лестничной площадке перед дверью одного из должников Марочкина. Мейерхольда он взял с собой, решив, что поднабраться опыта тому не помешает. Дверь открыла женщина средних лет с заплаканными глазами и черным платком на голове. Гуров понял, что опоздал, но уйти, не удостоверившись в своем предположении, он не мог, поэтому задал заранее заготовленный вопрос:
– Гражданин Фурсенко здесь живет?
– Вы к Стасику? Проходите, – безжизненным голосом ответила женщина и отступила в сторону, пропуская визитеров.
Гуров прошел в гостиную. Там, на двух табуретах стоял гроб с покойным, лицо его выглядело умиротворенным.
– Наши соболезнования, – участливо тронув женщину за плечо, проговорил Мейерхольд.
– Как это случилось? – задал вопрос Гуров.
– Инфаркт, – произнесла женщина. – Этого следовало ожидать. Все эти денежные проблемы не могли пройти бесследно. Эти угрозы…
– Угрозы? Ему кто-то угрожал? – Гуров напрягся.
– Кредиторы, – ответила женщина. – Они дали Стасику срок, он рассказал мне, но я ничем не могла помочь. Даже если бы мы смогли за три дня продать квартиру, этой суммы не хватило бы, чтобы покрыть весь долг, а ждать они не хотели. Я думаю, если бы сердце Стасика и выдержало, он сам наложил бы на себя руки. Уж лучше так.
– Вы видели тех, кто ему угрожал? – на всякий случай спросил Гуров.
– Нет, не видела. Они подкараулили его во дворе. Когда он поднялся в квартиру, его лицо было белее мела. Я так испугалась, что заставила рассказать все. Он и рассказал. Ну почему, почему он не сказал мне раньше? Вместе мы могли бы что-нибудь придумать, как-то выпутаться из этой ситуации.
Женщина начала рыдать, из кухни прибежали родственники. Они принялись успокаивать женщину. Гуров подал знак Мейерхольду, вместе они покинули квартиру Фурсенко. Оказавшись в машине, Мейерхольд не сразу сумел взять себя в руки, чтобы двигаться дальше. Даже видавшему виды полковнику Гурову было не по себе от этого марша смерти, что уж говорить о неподготовленном Мейерхольде, которому подобные ситуации были в новинку.
