В наступившем полумраке Аракаси пятью уверенными шагами приблизился к хозяйке и простерся на полу перед ней:
— Госпожа, прости мою задержку.
При звуке его голоса, в котором явственно слышались горечь и сдержанный гнев, недолгая вспышка радости Мары быстро улетучилась.
— Что-то неладно?
— Все неладно, — без обиняков бросил мастер тайного знания. — По дворцу гуляют самые нелепые слухи. В варварском мире случилась беда.
Пальцы у Мары напряглись так сильно, что она едва не сломала перо и поспешила его отбросить. Ей как-то удалось совладать с дрожью в голосе.
— Император?..
— Он в безопасности, но больше почти ничего не известно. — В сухом, скрипучем тоне Аракаси угадывалась клокочущая ярость. — Варвары повели себя бесчестно. Они распевали песнь мира, а сами замышляли убийство. Во время переговоров, несмотря на обязательство соблюдать перемирие, они внезапно атаковали императора и едва не убили его.
Мара, потрясенная, не произнесла ни звука. Кевин был настолько ошеломлен, что едва удержался от богохульства.
— Что?!
Аракаси присел на пятки; его лицо ничего не выражало, когда он привел подробности:
— Во время переговоров большой отряд тех, кого вы называете карликами и эльфами, сосредоточился поблизости, и когда Свет Небес оказался в самом уязвимом положении, они напали.
Кевин покачал головой:
— Не могу в это поверить.
Глаза Аракаси сузились:
— Но это правда. Свет Небес остался жив только благодаря доблести его офицеров и предводителей из Пяти Семей. Двое солдат вынесли его на себе через Бездну: он был без сознания! И затем стряслась чудовищная беда. Проход через Бездну закрылся, и открыть его не смогли. Четыре тысячи солдат цурани оказались в ловушке — в мире Мидкемии.
Растерянность Мары уступила место сосредоточенному вниманию. Набрав полную грудь воздуха, она спросила:
— Минванаби?
— Мертв, — доложил Аракаси.. — Он был среди тех, кто погиб в первые минуты. Его кузен Джешурадо умер рядом с ним.
— Предводители других кланов?
— Пропали. Мертвые или живые, никто сказать не может, но магического коридора через Бездну более не существует. Все, кто прежде составлял почетный эскорт Имперского Стратега, остались в западне — в мире варваров.
Мара с трудом осознавала масштаб катастрофы.
— Ксакатекас?
— Пропал. Властителя Чипино в последний раз видели, когда он сражался со всадником Королевства.
— А… все? — прошептала Мара.
— Вернулась малая горстка, — сказал Аракаси с нескрываемой болью. — Военачальник императора убит. Властитель Кеды истекал кровью на земле, властителя Тонмаргу нигде не было видно. Ничего не известно также о Пимаке из Оаксатукана. Касами из Шиндзаваи… именно он заставил императора покинуть Мидкемию, но сам он не переходил через Бездну. — Аракаси с усилием перевел дух. — Гонец, прибывший в город, ничего больше не знает, госпожа. Даже участники событий сейчас вряд ли могут поделиться чем-либо, кроме собственных догадок насчет тех, кто остался там. Потери слишком велики, и потрясение слишком сильно. После того как император оправится и примет командование на себя, мы сможем получить более ясное представление обо всем, что случилось.
Минуту помолчав, Мара резко поднялась на ноги:
— Аракаси, ты должен снова выйти и составить точный перечень — кто жив и кто потерян. Как можно скорее.
Она была права: сведения требовались срочно.
Империя разом лишилась самых могущественных властителей и наследников многих влиятельных домов. Следовало ожидать последствий, и притом весьма ощутимых: семьи в трауре, гарнизоны обескровлены, а молодые, неподготовленные вторые сыновья и дочери брошены, как в омут, в тяготы правления. Империю еще долго будет потрясать череда бедствий, порожденных катастрофой в Мидкемии. Мара понимала, что амбиции очень скоро обратят неразбериху в кровавую, опустошительную борьбу за власть. А каково это — нежданно-негаданно получить право повелевать, а заодно и ответственность, — Маре было известно не понаслышке. Если разведать, кому выпало на долю такое испытание и в каких семьях продолжают править опытные властители, то это знание сможет оказаться важнейшим преимуществом в грядущие беспокойные дни.
Аракаси поклонился и без промедления направился к выходу.
Мара сбросила домашнюю накидку и послала за горничной, чтобы та принесла парадное одеяние. Кевин поспешил к госпоже, чтобы помочь ей раздеться, тем временем она уже давала указания Люджану:
— Люджан, готовь почетный эскорт. Мы сейчас же отправляемся в Палату Совета.
Стоя с полными руками шпилек (горничная приступила к укладыванию волос властительницы), Кевин спросил:
— И я с вами?
Мара покачала головой, после чего свела на нет все плоды трудов горничной, потянувшись вперед и подарив Кевину короткий поцелуй.
— Человеку из твоего народа сегодня не стоит рассчитывать на чье-либо дружелюбие в Совете. Ради твоей безопасности, Кевин, прошу тебя, не показывайся на виду.
Кевин не стал спорить. Ему было стыдно за своих земляков. Но спустя недолгое время, когда тридцать гвардейцев Акомы четким шагом, в ногу, промаршировали по коридору до развилки и скрылись за поворотом, он с ужасом подумал, как же он сможет пережить часы ожидания. Ведь властительница Акомы отправлялась не просто на Совет — она шла туда, где ее ждал грозный, ничем не обузданный хаос, где самые сильные будут принимать самые крутые меры, чтобы захватить власть.
Смерть Десио отнюдь не означала, что у Мары стало одним врагом меньше. Скорее наоборот: у нее появился более могущественный и искушенный в политике враг. Главой дома Минванаби стал Тасайо.
Глава 2. СЕРЫЙ СОВЕТ
Зал постепенно наполнялся. Когда Мара со своими воинами появилась в Палате Совета, оказалось, что многие властители уже опередили ее, хотя формального вызова на Совет никто так и не получил. Примерно четверть мест была занята; с каждой минутой число прибывших увеличивалось. Отсутствие гвардейцев Совета никого не отпугнуло: в эскорте каждого правителя насчитывалось от десятка до полусотни вооруженных бойцов. Никакой имперский глашатай не возвестил о Маре из Акомы, когда она вошла через широкий портал и спустилась по лестнице. Это неофициальное собрание начиналось без лишней помпезности и без церемоний; главы домов входили в том порядке, в каком прибывали. Все заботы о ранге были отброшены.
Никто не взял на себя роль доверенного оратора. Несколько властителей беседовали поблизости от возвышения, на котором обычно восседал Имперский Стратег или, в его отсутствие, назначенный Первый оратор Совета. Сейчас, после того как Альмеко покончил с собой, а все предводители кланов либо погибли, либо пропали без вести, ни одна семья не могла сослаться на явно выраженное превосходство. Но было очевидно, что рано или поздно какой-нибудь правитель попытается захватить власть или, во всяком случае, помешать возвышению соперника. Те властители, которые уже находились в Палате, образовали плотно сбитые группы, тяготея в основном к обществу своих политических единомышленников. Они встречали всех новоприбывших подозрительными взглядами и держали наготове охрану: никто не хотел оказаться первым, обнажившим меч, но каждый был не прочь стать вторым. Мара быстро огляделась в поисках знакомых геральдических цветов дружеских семей. Цвета Анасати — красный с желтым — резко выделялись среди кучки престарелых вельмож, совещавшихся в проходе между сиденьями нижнего яруса и помостом. Мара узнала своего бывшего свекра и поспешила к нему, взяв для охраны Люджана с двумя воинами.
