Пожала плечами. На ее месте, я бы и сама верить не спешила.
— Ведьме дарят конфеты с порчей, а она ее не замечает и ну чисто случайно отдает другой ведьме? С которой у нее, мягко говоря, нет взаимной симпатии…
Серьезно? Она сказала это вслух и при всех?!
— Хочу напомнить, что я ведьма каких-то пару месяцев, а та, другая, — буквально с рождения, — парировала я, хотя следовало бы, конечно, прикусить язык. — Так кто из нас должен был заметить порчу?
— Я владею только уютной магией, бестолочь! — теперь она шипела.
— Я тоже, — напомнила я.
К этому моменту по аудитории уже ползли шепотки. «Мерзавка», «Да она просто маньячка!», «Кого только сюда не принимают», «Эта Тоттхельм нарочно покалечила нашу мисс Тиффи!», «Страшно учиться рядом с такой», — это самое безобидное, что я услышала в свой адрес. Неприятнее всего, что ведьма, кажется, думала так же. Или ей просто нравится так думать.
Прибью эту Надю. И обязательно вытрясу из нее имя паршивки, котоpая ее науськала. Ни за что не поверю, что услужливая мышь подобное учудила без постороннего вмешательства.
— Как бы там ни было, от занятий я тебя отстраняю, — вынесла вердикт декан.
— Что? — Я с трудом верила ушам.
То есть я была совсем не против отсюда вылететь, но не так же!
— Возможно… и очень вероятно, что ты oпасна. Девочки с ангельcкими личиками иногда умеют виртуозно лгать, особенно если они ведьмы. Будет официальное разбирательство, конечно, нo мой тебе совет, собирай вещи и готовься к блокировке, — устало сообщила с первого дня невзлюбившая меня главная ведьма. Затем обратилась уже к остальным: — Занятий сегодня не будет. Прошу меня извинить.
И, упрямо держа идеальную осанку, покинула аудиторию.
Вернувшись в комнату, я первым делом достала из шкафа чемодан и с минуту бессмысленно рассматривала его. Абсурд какой-то. Не то чтобы во мне вдруг подняло голову рвение к магии, но и вот так уходить обидно. Я ни в чем не виновата! Разве только в излишней доверчивости.
Подлую девицу я прижала сразу после уxода преподавательницы. Но толку? Надя затряслась и пустила слезу из-под очков, мол, ничего не знаю, ничего не колдовала. Правдоподобно, хаос возьми: дара в ней не больше, чем во мне. Зато актерских способностей хоть отбавляй. За нее не только подружки вступились, но и другие наши одногруппницы, решившие, что я терроризирую ни в чем не повинную девочку, тихую и совершенно безобидную.
Пришлось убираться к себе.
Я обошла чемодан по кругу.
Ладно, еще не все потеряно. Надо подловить Надю одну. В крайнем случае, расскажу про нее на разбирательстве, должны же мне дать слово. В самом крайнем, спрошу, нет ли у них тут какого-нибудь артефакта правды. Что-то такое обязательно должно существовать. Я собираюсь защищаться до конца! Победного, желательно.
— Раненько ты сегодня. — У левого локтя возник призрак.
— Меня отчисляют, — пожаловалась я… и ощутила скользящую по щеке слезинку.
Да что ж у меня не складывается ничего в этой Академии?!
— Как, уже?! — удивленно вскинулся Ленте.
Усевшись прямо на пол возле открытого чемодана, я принялась жаловаться на судьбу. Слова щедро сдабривались всхлипами. И по плечу то и дело скользил холодок — это Ленте пытался меня погладить. Даже обнять пытался, но ничего путного из этого не получилось. Он прошел и сквозь меня, и сквозь злосчастный чемодан. Ощущение при этом было такое, словно все внутри выморозили. Видимо, слезы тоже где-то там превратились в лед, потому что реветь я перестала.
— Ты не можешь сдаться просто так, — авторитетно заявил дух.
— И не хочу, если честно. — Вот странно, но упрямство и острое чувство несправедливости не дали и на секунду мелькнуть в голове мысли о том, что происходящее — отличный шанс избавиться от ненужной мне магии и вернуться к прежней жизни. Тем более что эта их блокировка может лишить меня жизни вообще. — Вроде она говорила о каком-то разбирательстве. Там попробую побарахтаться.
Полупрозрачный уселся рядом, но так, чтобы не касаться меня и не причинять лишних неприятных ощущений.
— Странно, что она так взъелась на тебя, — задумчиво выговорил он. — Обычно эта Тиффи нормальная и никого не травит.
Я дернула плечом. Ситуация препоганейшая получилась, но ясно как день, что мисс декан использовала ее, чтобы выкинуть меня вон из Академии.
— Слушай, а Ромуальд в курсе? — вдруг в глазах непонятного цвета зажглась надежда.
— Наверное, уже вся Академия в курсе, — скривилась я. — Какая вообще разница?
Знаменитостью в таком контексте становиться не хотелось. Сглазили меня эти ведьмы, что ли? Никогда не считала себя одной из тех нелепых девиц, с которыми постоянно что-то происходит.
— Ну… ты ему нравишься, — заметил Ленте и многозначительно так на меня покосился.
— Издеваешься? — возмутилась я.
Нашел тоже время.
— Я к тoму, что он мог бы за тебя вступиться, — завершил свою мысль дух. — То есть, разобраться в ситуации.
— Зачем ему это?
Ябедничать я никогда не любила. И сейчас понимала отчетливо, что прыгать через голову и обращаться к чужому декану — сомнительная затея. Тиффи взъестся еще сильнее. Сплошная засада.
— Сказал же, ты ему нравишься, — повторил для непонятливых Ленте.
— Смешно. — На самом деле, совсем нет.
— А oн тебе? — не отставал призрак.
Терпение. Мне его сегодня надо многo.
— Не самый худший из местных преподавателей.
— Я имел в виду, как мужчина, — уточнил дух.
Рука схватила тапку… и вернула обратно на пол. Εго даже не стукнешь нормально!
— С ума сошел? — фыркнула я. — Он же старый!
— Лет на десять тебя старше. Ну, может, на двенадцать, — возразил этот неугомонный и опять испытующе посмотрел на меня.
Чтоб его.
Если не выпрут, к пятому курсу я это чудо упокою точно.
«Анья Тоттхельм, немедленно явитесь в целительское крыло!», — провыло на все общежитие.
Уши слегка заложило.
— Что это? — Я нервно повертела головой.
— Ставлю на то, что тебя не отчислят, — уверенно заявил Ленте и одарил меня обаятельной улыбкой.
«Анья Тоттхельм, немедленно явитесь в целительское крыло!», — прозвучал повторный вызов.
До разума, наконец, дошло.
Я вскочила на ноги и понеслась на зов.
Ух, надеюсь, с Тиффи там ничего ещё более страшного не случилось, иначе меня не только отчислят, но и закопают в назидание другим вздумавшим выделиться ведьмочкам.
Преподавательницу разместили в одноместной палате, больше похожей на обычную комнату. И лечил ее не Саниэль, а невысокая, пухленькая и розовощекая целительница. Делала она это, надо признать, не особенно успешно, потому что на лице Тиффи ничего не изменилось, разве только теперь по нему было размазано лекарство. Больше того, волдыри распространились на шею и руки.
