– Крепко обиделась, – качает головой Ксюшин папа и подставляет себе стул. – Приехала ко мне, плачет. Можно, говорит, я у тебя пару дней побуду, а потом домой улечу. Она в Красноярске у меня учится, в институте. Я спрашиваю, что у тебя, доченька, случилось, с парнем что ли чего-то не поделили? А она кивает и еще больше плачет. Так весь вечер и проплакала с телефоном в руках. А утром просыпаюсь, сидит на диване, глаза стеклянные и в одну точку смотрит. Я уж и не трогал её, любое горе пережить нужно. А потом приносит мне бумаги и говорит, отвези Егору в больницу, пожалуйста, я не могу. Ну, я и повез.
Тут он вспоминает про меня, поворачивается и протягивает папку. Я беру её и сразу открываю. Договор аренды квартиры. Уплачено за три месяца. В графе «Кто будет проживать» указаны я и она. Сжимаю зубы и яростно тру глаза. В папке еще конверт с оставшимися деньгами. Убираю всё в тумбочку. Мужчины продолжают разговаривать, а я встаю и выхожу из комнаты. Ковыляю на балкон. Мне нужно побыть в одиночестве.
Жадно вдыхаю влажный после дождя воздух.
Девочка моя, прости меня…
«Я люблю тебя» – пишу ей в сотый раз и, наконец, решаюсь отправить.
Когда возвращаюсь в палату, мужчины уже обсуждают рыбалку. Усмехаюсь, удивляясь тому, как быстро они спелись. Снова заваливаюсь на кровать и смотрю в потолок. Каждую минуту проверяю телефон, но ответа нет.
Наконец, Николай Афанасьевич поднимается и начинает прощаться. Я сажусь и пожимаю протянутую мне руку.
– Не обижай мою девочку, сынок, она и так настрадалась.
Сжимаю губы и киваю, серьезно глядя ему прямо в глаза.
Я обещаю… Ксюша, дай мне еще шанс…
Глава 14. Дом – там, где ты
Сегодня меня выписали, как и обещали. Собрал вещи, кивнул на прощание соседу и поковылял к лифту.
Ксюша мне так и не ответила. Я долго ждал, считая трещинки на потолке, а потом уснул. С утра сдавал анализы и ходил на последний рентген. Всё в порядке, я почти здоров, только вот безмолвный период продлился. Да и не важно, я привык уже. Меньше лезут с разговорами. Вот и сосед больше со мной не заговаривал, видимо, исчерпал свой лимит вчера с Николаем Афанасьевичем.
Возле лифта ко мне подбежала Ирочка и ни с того ни с сего обняла. Только скривился от этой нежности.
– До свиданья, Егорушка! Поправляйся! – сунула мне в карман свой номер телефона.
Кивнул ей и зашел в лифт. Достал из кармана клочок бумаги и затолкал его в щель под кнопками.
Мне не нужно всё это, как же вы не понимаете!
Не знаю, что буду делать сейчас. Наверное, вызову такси и подожду в больничном скверике.
Выхожу из больницы и сразу вижу Ксюшу. Стоит возле старенькой Тойоты и теребит концы завязанной узлом рубашки. Мое сердце радостно подпрыгивает и пускается в пляс. Осторожно спускаюсь по ступенькам и, ускорив ход, спешу к своей девочке. Вдруг замечаю неладное и останавливаюсь. Ксюша не улыбается и не бросается ко мне навстречу. Она такая же холодная и чужая. «Ну, а чего ты ждал?» – горько спрашиваю сам себя. Ксюша подходит, не глядя на меня, и берет из моих рук пакеты.
– Просто помогу тебе, – тихо говорит она. – Папа нас отвезет.
Из машины выходит Николай Афанасьевич и, пожав мне руку, открывает заднюю дверь. С трудом забираюсь внутрь и жду, что Ксюша сядет рядом. Но она садится вперед и включает музыку. Барбер. Как же в тему. Делает громче – и, наверное, самая тоскливая и депрессивная музыка в мире заполняет салон.
Отклоняюсь на сиденье и прикрываю глаза. В машине пахнет Ксюшиными духами, и я жадно втягиваю в себя воздух. Хочется протянуть руку и дотронуться, но я крепко сцепляю пальцы в замок.
Едем почти час, куда-то на окраину Москвы. Мне всё равно. Она сидит неподвижно, и только изредка наклоняется, чтобы переключить песню. Николай Афанасьевич поглядывает иногда то на меня, то на нее, и качает головой.
Осознанно или нет, но Ксюша будто избегает радостных и энергичных мелодий, предпочитая тоску и меланхолию. А мне дышать тяжело. Эта музыка точно передает то, что у меня внутри. И нагнетает еще больше. Ловлю Ксюшин взгляд в зеркале и вижу в нем такую же боль. Несколько секунд – и её глаза заволакивают слезы. Я не выдерживаю и отворачиваюсь, до боли впиваясь пальцами в плечи.
Наконец приезжаем, и я выбираюсь из машины в приятный зеленый двор. Ксюша вылезает следом и достает из багажника пакеты с моими вещами и продуктами.
– Доченька, тебя подождать?
– Нет, пап, поезжай. Я Егора устрою и прогуляюсь по парку, – тихо отвечает девушка и целует его в щеку. – Пойдем? – обращается ко мне и быстро шагает к подъезду.
Ждет, пока я приложу чип, а потом придерживает дверь. Я радуюсь, что дом сравнительно новый и в нем наверняка есть лифт. Подъем даже на четвертый этаж я не осилю. Зря опасался: всего семь ступенек – и вот она, наша вторая дверь.
Захожу в квартиру. Кажется, это двушка, и довольно просторная. Только вот сейчас она вся завалена коробками и пакетами. Мои вещи. Даже не думал, что их у меня так много.
Ксюша закрывает дверь и проходит на кухню, начинает разгружать продукты из пакетов. Ковыляю за ней и останавливаюсь в дверях. Наблюдаю, как она заполняет холодильник, и вдруг понимаю, как много эта маленькая хрупкая девушка сделала для меня. Бросила свою налаженную жизнь и прилетела к безмолвному калеке. Поддерживала меня в больнице и терпела моих фанаток. В конце концов, сама провернула всё это дело с переездом и ни разу не пожаловалась, что ей трудно.
И я должен что-то сделать для нее.
– Прости, – шепчу я, наплевав на рекомендации врача.
Ксюша удивленно поворачивается и смотрит на меня.
– Прости меня, – чуть громче говорю я.
Мне больно, но оно того стоило. Смотрим друг другу в глаза, и мне невыносимо хочется прижать её к себе. Вдруг костыль падает, и я слегка пошатываюсь. Ксюша тут же подскакивает ко мне и удерживает за плечи. От её прикосновений меня словно бьет током, и я резко вдыхаю. Вижу её испуганный взгляд и приоткрытые в шоке губы и больше не могу сдерживаться – впиваюсь своими губами в её рот и крепко прижимаю к себе. Она обхватывает руками мою голову и так же жадно целует в ответ.
Отклоняюсь назад и прислоняюсь к стене, чтобы не упасть. Целую мою любимую девочку и чувствую, как невыносимая боль уходит из моего сердца и мне становится так легко…
Нехотя выпускаю Ксюшу из своих рук и показываю взглядом на костыль. Она тут же понимает меня и поднимает его.
– Пойдем, приляжешь, а я тут закончу.
Киваю и иду за ней.
Заходим в спальню, и Ксюша расстилает на пустой кровати покрывало и кладет подушки. Пока она с этим возится, у меня появляется шальная мысль. Подхожу ближе к кровати и отбрасываю костыль. Он с грохотом падает, и девушка стремительно поворачивается и подхватывает меня. Вообще-то, я уже могу недолго стоять без костыля, опираясь на здоровую ногу. Но ей не обязательно об этом знать. Притворно пошатываюсь и хватаюсь за её талию, чуть-чуть разворачиваю нас – и падаю на кровать, увлекая Ксюшу за собой. Черт, узел её рубашки ударяет прямо по шву на животе, и я морщусь от боли. Девушка тут же замечает это и пытается подняться, но я сильнее сжимаю руки на её талии.
