Ашоту было очень интересно, что видит она сейчас в своих галлюцинациях и видит ли что-то вообще. А вдруг он неправильно рассчитал, и это количество кокаина почти на нее не подействовало?
Вообще-то, это была вторая, больше запасная, часть плана. Ашот предполагал, что очнувшись на мясном складе в ванне с теплой кровью, Анжела испугается, осознает свою ошибку и будет на коленях умолять его о прощении. Любая бы испугалась. Черт, да даже мужику было бы не по себе. Но дочка Кокорина его удивила.
Тогда он позволил ей принять тройную дозу. Надеялся, что в таком зловещем антураже её мозг под действием наркотика породит такие ужасающие фантазии, что она будет сходить с ума от страха и опять-таки приползет к нему на коленях, умоляя спасти от злобных кровавых монстров.
И опять мимо. Она стояла напротив него, такая же надменная и нисколько не боящаяся голодных собак, которые с ума сходили от запаха крови и пытались порвать свои цепи.
– Нам нужно решить, что делать со свадьбой, о рубин моего сердца, – сказал Ашот, вглядываясь в её лихорадочно блестящие глаза. – Гости ждут, ты обещала им событие века, нехорошо расстраивать уважаемых людей.
– Свадьбы не будет, Ашотик, – грустно пожала плечами Анжела. – Ты не прошел испытание.
– Ты уверена, любовь моя? – переспросил Ашот. – Эти псы готовы разорвать тебя на куски, если ты мне всё-таки откажешь.
– Абсолютно, милый, – приторно сладко улыбнулась Анжела и скрестила руки на груди.
«Ну что ж, значит, переходим к плану «С», – подумал Ашот и поднял к уху телефон, который всё это время держал в руке.
– Эдуард Федорович, дорогой! Здравствуй! Ты знаешь, твоя дочь наотрез отказывается выходить за меня. Уж я её убеждал-убеждал… Может быть, ты поговоришь с ней?
– Солнце мое, поговори с отцом, – протянул он ей телефон, нажав громкую связь.
– Анжела? Что за фокусы? Где ты находишься?
– Здравствуй, папочка! Мы с Ашотиком играем в ковбоев, и у него много больших и злобных собачек, – радостно сказала Анжела в трубку, а потом добавила театральным шепотом: – Кажется, мы сейчас пойдем на охоту в большой и темный лес. Но я все равно не выйду за него замуж! – и захихикала, прикрывая рот.
Мужчины недоуменно переглянулись, а Ашот пожал плечами и взял у нее телефон.
– Ты сам все слышал, дорогой! Теперь у тебя есть полчаса, чтобы решить, что ты готов отдать мне за жизнь своей дочери, – сказал он и нажал на отбой. А потом обратился к Анжеле: – Но мы ведь не будем его ждать, любовь моя? Начнем нашу игру прямо сейчас?
Анжела радостно закивала. Она уже замерзла просто стоять тут, и эти псы с горящими глазами её жутко раздражали.
– Тогда слушай правила, девочка, – сказал Ашот. – Ты убегаешь – мы догоняем. Мои псы очень голодные, а от тебя так вкусно пахнет свежей кровью. Я дам тебе фору минут пять, а потом спущу собак. Беги, Анжела! Беги! – закричал он ей в лицо.
Девушка развернулась и медленно пошла в сторону леса, покачивая бедрами.
Она брела по лесу уже довольно долго. Было очень холодно. И очень больно ступням, наступающим на острые ветки. Понемногу занимался рассвет. Анжела не помнила, что она тут делает. Знала только, что должна идти вперед. И она шла. Кажется, она должна была поймать какую-то птичку. Точно, она пошла в лес ловить соловья. Только почему-то она была голая и грязная, вряд ли птичке это понравится…
Вдалеке раздался лай собак. Анжела вздрогнула и ускорила шаг.
Собак она яростно ненавидела с пяти лет. Тогда ей подарили прелестного щенка немецкой овчарки. И девочка решила поиграть с ним так, как играла со всеми своими зверюшками. Она намазала на свой животик подтаявшее мороженое и дала щенку облизать. Но он просто отвернулся. Тогда Анжелочка подумала, что он просто не любит мороженое. Она пошла на кухню и утащила у повара кусочек куриного филе. Обмазала им животик и снова предложила щенку. Тот тут же вцепился в нее своими острыми зубками, и Анжела звонко закричала. Ей было очень больно. Но щенку было еще больнее, когда Анжелочка заставила охранника удавить его прямо у нее на глазах. С тех пор в их доме не было ни одной собаки. На её теле остались следы укуса, чуть пониже пупка. И раз в год в их городе расстреливали всех бродячих собак. Именно в тот день.
Лай собак стал громче, и Анжела бросилась бежать. Она вдруг поняла, чем от нее пахнет. Кровью. И ясно представила, что сделают с ней собаки, когда догонят. Ей было страшно. Она бежала, падала, поднималась и снова бежала. Её тело было всё исцарапано ветками, зубы стучали от холода и страха, а из глаз лились слезы.
Если бы Ашот увидел её сейчас, он подумал бы, что добился своего. Сейчас Анжела готова была броситься в ноги любому, кто пообещал бы защитить её от псов. И согласилась бы на что угодно. Но Ашот держал собак в отдалении. Он только травил девушку их яростным лаем и гнал в сторону шоссе. Там у него была назначена встреча.
Лай собак раздавался всё ближе, бежать уже не было сил, и Анжела была на грани помешательства от животного ужаса.
Внезапно она выбежала на шоссе и увидела отца. Девушка бросилась в его объятия и разрыдалась.
Она не плакала с трех лет. Всегда только кричала и грозилась убить всех вокруг. И Эдуард Кокорин понял, что его девочку сломали.
Глава 19. Всё это для тебя
Мы с Егором жили на папиной даче, в маленькой тихой деревушке. Этот дом они построили вместе с Тамарой, простой и добротный. Всего три комнаты и веранда. Небольшой садик с плодовыми деревьями и кустами, огород и банька. Огород в этом году не садили, и он весь зарос травой. Тамара умерла весной, а папа был убит горем. Зато в саду наливались яблоки и груши, краснели вишни и уже осыпались ягоды с кустов.
В домике было светло и уютно. Никакого старья, которым обычно заваливают дачи только потому, что выбросить жалко. Добротная деревянная мебель, красивая посуда и накрахмаленные салфетки на всех поверхностях.
Здесь было хорошо и спокойно. Постепенно забывались события того страшного вечера, когда я сидела, сжавшись в комок, на нашей кровати, боялась и переживала за Егора. А за окном в это время происходило что-то жуткое и умирали люди. Я ничего не слышала.
Мне не рассказывали подробностей. Егор крепко прижимал меня к себе весь вечер и гладил по голове, а Петр Александрович разбирался с полицией. А утром приехал папа и отвез нас на свою дачу.
И вот мы тут уже три недели. Егор сочиняет музыку, а я читаю книжки. По выходным приезжают из города наши отцы. Мы ловим вместе рыбу, жарим шашлыки и подолгу беседуем вечерами. Правда, больше всего беседуют наши папы, и чаще всего они спорят, но мы с Егором с удовольствием их слушаем, иногда переглядываемся и нежно улыбаемся друг другу. И это так здорово и по-семейному!
А завтра будет мой день рожденья. И, кажется, мужчины для меня что-то готовят. Отправили одну в ближайший лесок с корзинкой. Сказали, что им дико хочется картошечки с грибами, и только я – та волшебная фея, что может исполнить их желание. Забавные они.
