Петр присел на стул возле окна, чувствуя, как его мозги начинают закипать. Факты обрушивались на него подобно камнепаду в горах, и он не успевал отскакивать. «Винтики» с «ресничками» кружили вокруг, подобно осам. Еще немного – и он начал бы реально отмахиваться от них.
Предположим, убийца потерял винтик, когда делал ядовитую инъекцию Цитрусову. Вряд ли он сразу обнаружил пропажу, это случилось позже. Скажем, в коридоре, когда он возвращался в свою комнату. Возвращаться на место преступления не стал – крайне рискованно. Он не нашел ничего другого, как надеть очки без носоупора на труп Инги.
А что, если винтики все одинакового диаметра и резьбы подходят к большинству оправ? Что, если он оказался на ковровой дорожке Цитруса задолго до появления их компании на турбазе? Надо выяснить, когда в последний раз проводилась уборка, конкретно – в комнате Валери. Хотя это не дает никакой гарантии, что винтик оставил именно убийца. Пылесос мог и пропустить такую мелкую деталь.
Так и не придя ни к какому выводу, он снова подошел к покойнице. Осторожно высвободил из ее пальцев сборник стихов Буйкевича, который лежал вверх ногами. Книжка оказалась раскрытой на стихотворении, название которого смутило сыщика – «День медицинского работника»:
Нагрянула жара, и с непривычки
Зажим с пинцетом валятся из рук.
Июнь – король в республике больничной,
Как на картошке – колорадский жук!
Прогнозами синоптиков обманут,
Не «въедет» он в проблему сгоряча:
С чего бы вдруг который день не вянут
Фиалки на столе у ЛОР-врача?
Петр подумал, что ему померещилось: Инга была ЛОР-врачом. И собрались они все здесь именно по поводу профессионального медицинского праздника. Можно ли назвать все это случайностью? Вряд ли!
Что из этого следует? Возможно, в тексте скрыта какая-то подсказка. Но какая? И зачем убийце что-то подсказывать?
Он вдруг вспомнил слова Сбитнева о том, что тот в комнате уловил едва ощутимый цветочный аромат. Уж не фиалок ли?
Убийственный аромат фиалок
В этот момент Петр различил неясное шарканье в коридоре. Это был явно не Лунегов и не Сбитнев! Мужики так не ходят. Разве что пьяные или обкуренные.
Холодок пробежал по спине. Шарканье медленно приближалось. Недолго думая, Петр залез под вторую кровать и принялся ждать, затаив дыхание. Книжку и очки он прихватил с собой.
Шарканье затихло возле самой двери.
– Инга, ты спишь? – послышалось сквозь щель. Он узнал голос Олеси Пресницкой. В следующую секунду его осенило: это на ней вчера он видел точь-в-точь такие же очки.
Скрипнула дверь, в проеме Петр разглядел сонное лицо Пресницкой. По дальнейшим движениям он понял, что женщина близорука и вряд ли что-то различает в метре от себя.
«Она без очков! – догадался наблюдатель под кроватью. – Поэтому и шаркает, двигаясь фактически на ощупь. Убийца стащил у нее очки! Ведь, судя по информации Сбитнева, Олеся ночевала в комнате одна. Зайти и своровать – что может быть проще?! Стащил, чтобы надеть потом на покойницу. Зачем это ему понадобилось? Или сама гинеколог все это инсценировала, разыграв близорукость? Почему бы и нет? Она знает, что я – в комнате, поскольку наблюдала за мной. Весь этот спектакль – для меня! Но зачем ей надевать свои очки на труп?»
Ответить на свой последний вопрос он не успел – послышался душераздирающий крик. Пресницкая добралась, наконец, до тела подруги, сдернула простыню и увидела! Закричала, кинулась назад, едва не упала по дороге, ударившись о косяк раскрытой двери. Налетела на Сбитнева, который как раз в этот момент входил в комнату.
– Тихо ты, что орешь? – донесся до Петра возглас уролога. – Покойников никогда не видела? Прекрати, не буди турбазу!
Олесю душили рыдания. Антон вынужден был ее обнять и вывести из комнаты, в которую после этого медленно вошел Лунегов. Постояв какое-то время у двери, он прикрыл ее за собой и подошел к кровати.
– Ты все-таки сделал это! – услышал Петр, затаившись под соседней кроватью, как мышь. – Сволочь! Сволочь!
Лунегов принялся ходить по комнате от двери до окна и обратно. Петр боялся выглянуть, но представил, как Макс теребит в это время свои бардовские кудри. Подойдя к подоконнику, патологоанатом несколько раз ударил по нему кулаком. Потом, видимо, решив развеяться, резко выскочил из комнаты.
В наступившей тишине сыщику пришла в голову идея, которую требовалось срочно реализовать. Кому был подарен сборник, который держала в руках покойница?
Он раскрыл форзац книжки и непроизвольно ударился затылком о сетку кровати. Размашистым почерком Буйкевича было выведено: «Милой Элле с пожеланием света и счастья. Пусть легкий аромат фиалок не перестает кружить голову, а после рифм остается легкая горечь во рту. Автор».
Спустя несколько минут он сидел в комнате Пресницкой, на столике перед ним лежал раскрытый блокнот, в котором он время от времени делал пометки.
Постоянно всхлипывающая гинеколог в очках с заплаканным лицом сидела напротив. Комната благоухала корвалолом. Винтик, найденный Петром возле трупа Цитруса, к тому времени был туго завинчен в оправу ее очков с помощью отвертки, которая оказалась в наличии у Энтони.
– Видишь ли, в процессе съемки может случиться все, что угодно, – объяснял ему уролог, мастерски управляясь с очками Пресницкой. – Я должен быть во всеоружии, вот и ношу всегда с собой эту отверточку.
Макс колдовал в это время над трупами, предупредив, что где-то через полчаса сможет дать предварительное заключение о времени и причинах смерти обоих.
Петру не давала покоя фраза, услышанная им в комнате мертвой Инги. Лунегов не мог знать, что Фролов в этот момент прячется под кроватью, и был искренен как никогда. Но чутье подсказывало, что вынимать данный козырь из рукава пока рано, час еще не пробил.
После того, как ему удалось благополучно покинуть свое укрытие, Петр успел побывать в своей комнате и убедиться, что Элла крепко спит. Он решил ее пока не будить, лишь спрятал найденный сборник под подушкой.
Когда Элла проснется, тогда он и выяснит, каким образом подаренная ей книга оказалась в руках жертвы. Ему, конечно, не терпелось все узнать здесь и сейчас, но он не поддался искушению.
Потом следовало сообщить трагическую новость Хозяйке турбазы.
Когда удалось, наконец, до нее достучаться и объяснить, что произошло ночью, Антонина Ильинична продемонстрировала редкое хладнокровие, не дрогнув ни одним мускулом на лице. Доктор ожидал глубокий обморок, уже планировал, в какой последовательности будет оказывать первую помощь. Но женщина невозмутимо отрапортовала, что в этом случае требовала от нее инструкция: немедленно сообщить в полицию и сделать все, чтобы обеспечить безопасность остальных обитателей турбазы. Главное – до прибытия опергруппы в комнатах убитых ни к чему не прикасаться.
