Книга Страшно только в первый раз, страница 20. Автор книги Алексей Мальцев

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Страшно только в первый раз»

Cтраница 20

Он в запальчивости едва не ляпнул про сегодняшнюю фразу, которую Макс обронил над трупом Инги, но вовремя спохватился. Подумал еще: не Стаса ли Буйкевича он имел в виду, называя сволочью.

Макс недоверчиво посмотрел на Петра, словно решая, стоит ли доверять ему тайну, потом взял под руку:

– Пойдем, нам надо поговорить по поводу убитых.

– Каких еще убитых? – встрепенулась Анжела. – Вы о ком?

– Ты же сказала, разборки подождут? – злорадно напомнил ей Макс. – Вот и ждите со Стасом у моря погоды. А у нас с Петром дела.

– Эй, парни, вы так не шутите, – Монро не отставала от них. – Кого убили? Колитесь немедленно!

Петр понимал, что шила в мешке не утаить, рано или поздно вся турбаза узнает о случившемся. Поэтому задержался и, слегка обняв девушку за плечи, ровным голосом выдал, глядя ей в лицо:

– Убили Ингу и Цитрусова, каждого – в своем номере. Кстати, твой Стас – среди подозреваемых. Сама понимаешь, что твое поведение усугубляет его и без того незавидное положение. Как можно спать, когда такое творится?


Ошеломленная, с округлившимися глазами, Гридина несколько секунд переваривала услышанное. Выглядела она в этот момент не лучшим образом – от вчерашней сексапильности мало что осталось.

Петр быстро сообразил, что в состоянии замешательства девушку лучше оставить одну, преследовать их с Максом она вряд ли станет.

Но он ошибся. Каблучки застучали за ним сразу же, едва он направился в сторону номера Макса. «Интересно, – высветилось в мозгу, – время – семь часов утра, а она уже на каблучках. У нее что, нет другой обуви?»

– Ты у нас Эркюль Пуаро? – донеслось сзади. – Ты расследуешь это дело? Будешь говорить с каждым или сразу всех соберешь в кают-компании? Ты же понимаешь, что после двойного убийства спать невозможно, если он крепко спит, значит, невиновен…

Петр вынужден был остановиться:

– Вас со Стасом я точно разведу по разным комнатам и устрою перекрестный допрос с пристрастием. Готовьтесь, учите слова!

После этой фразы Монро отстала. А Петру вспомнилось их вчерашнее случайное уединение, когда он застал ее за питьем воды в их со Стасом комнате. Почему она пошла пить в номер? Не потому ли, что в морс и спиртное было добавлено снотворное и Гридина об этом знала?

О снотворном, кроме нее, знали, как минимум, еще два человека. Они оба убиты! Знала Инга – это следовало из подслушанного Петром разговора в туалете. Причем из подслушанного диалога вытекало, что именно Ревенчук являлась инициатором усыпления обитателей турбазы.

Петр чувствовал, что данный вопрос – один из ключевых, ответив на него, он поймет если не все, то многое из того, что творится сегодня с утра в «Макарьево». Но как подступиться к следствию, с чего начать – вопрос не менее важный. Пока не вытанцовывалась ни одна из версий.

Что касается Цитруса, то он, как утверждает Энтони, всю ночь бродил по каким-то делам, ему якобы не спалось. Выпил бы снотворное – уснул бы как убитый. Значит, не пил!

Петр знал, что Барда поселили в одноместном номере, но что на столике окажется бутылка армянского пятизвездочного коньяка и распечатанная шоколадка, никак не ожидал.

– Вывод, с которым я хотел бы тебя, прежде всего, познакомить, – начал без обиняков Макс, едва первая стопка опалила Петру гортань. – Это то, что нас всех опоили. Кто-то подсыпал снотворное в наше пойло. Мы вырубились, как в лучших романах Агаты Кристи.

– Ты имеешь в виду «Восточный экспресс» и «Смерть на Ниле»? – без труда подхватил идею Петр, разжевывая плитку шоколада. – Добавлю, что подсыпали не только в спиртное, но и в морс. Это уже не секрет. Давай ближе к делу, точнее к телам, которые ты только что осмотрел. Что ты по ним скажешь? Прежде всего – причина и время смерти.

Судя по снисходительной усмешке, скользнувшей по лицу Макса, факт подмешивания снотворного в спиртное и морс представлял для него куда больший интерес, нежели выполнение прямых обязанностей.

«Ничего-ничего, – усмехнувшись в ответ, подумал Петр. – Я бы тоже предпочел сейчас видеть перед собой не эту самодовольную ухмылку, а живого Булата Шалвовича и слушать его песни. Но я слушаю тебя, этакого павлина в дешевых перьях».

– У Ревенчук, скорее всего, анафилактический шок. Смерть наступила с двух до трех ночи, точнее не скажу. Дали что-то понюхать или выпить. Если бы вовремя оказать помощь, можно было спасти, уверен. Никаких следов борьбы, кстати…

– А пионерские значки на сосках?

– Еще раз повторяю: никакой борьбы, – уточнил Лунегов, доставая из полиэтиленового пакета, который Петр не сразу у него заметил, пакетики с окровавленными значками и с красным галстуком.

Взглянув на пионерскую атрибутику, Петр насторожился:

– Может, не стоило до прибытия криминалистов?

– Зачем им оставлять это? Чтобы потом весь город трепался о том, что медики извращаются как могут? Не удивляйся, – все с той же усмешкой на губах произнес патологоанатом. – Но галстук пионерский повязан еще при жизни. Завязывать галстук на трупе неудобно, он бы неизбежно помялся, а этот, как видишь, цел.

– Ты хочешь сказать, что галстук Инга повязала себе сама?

– Или сама, или кто-то ей повязал, – рассуждал Макс, наслаждаясь произведенным эффектом и наполняя стопки коньяком по второму разу. – Может, незадолго до убийства ее приняли в пионеры, такого ты не допускаешь? В любом случае тело находилось в это время в вертикальном положении. Уже потом его уложили.

Внутри Петра закипала нешуточная злость на Лунегова. Тот излагал информацию как бы шутя, словно для него это была не зверски убитая коллега, а очередной случай из практики. А ведь еще совсем недавно у них с Ингой был роман!

– Может, и значки к соскам ей прицепили при жизни? – уточнил он, сцепив зубы. – Все же прием в пионеры, как ты говоришь…

– Нет, думаю, такого удовольствия она при жизни никому бы не доставила. Это – посмертная процедура. Причем – сразу же, как умерла, кровь еще не успела свернуться, вытекла на ареолы. Убийца орудовал в спешке, мог чего-то и забыть на месте преступления.

Петр схватил стопку и опрокинул в рот. Внутри все кипело. Он вспоминал свой роман с Ингой, никогда она не заикалась про пионерию. Ни разу он не замечал за ней тягу к советскому прошлому. Это и немудрено: она не могла ничего помнить. Родившись в середине восьмидесятых, Ревенчук видела пионеров только в кино и по телевизору. В Интернете, наконец.

Лунегов также выпил вторую, закусил шоколадкой и, пройдясь по комнате, уселся напротив Петра.

– Ты случайно очков на ней не заметил?

– Нет, с чего бы? – ответил он быстрее, чем требовалось. От Макса не укрылась поспешность ответа, поскольку он в эту секунду внимательно наблюдал за собеседником.

– С того, что на переносице и висках трупа я обнаружил характерные для ношения очков следы. И сдается мне, очки там были.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация