Оказывается, он сам не заметил за рассуждениями, как подошел к крыльцу турбазы, на котором скучал Сбитнев с увесистой сумкой наперевес.
Петр красноречиво вздохнул: делать нечего, рассуждения закончились, пора продолжать следствие, время – на вес золота.
– Я знал, что твоя фраза о досрочном отъезде – не более чем юношеская бравада, – начал издалека он, цепко оглядываясь по сторонам. – Очень рад, что ты остался. Что, появились какие-то новости?
– Появились. Пока ты прохлаждался, Хозяйке позвонили менты, видимо, состоялся серьезный разговор. Накрутили тетке мозги. Она сразу же отыскала где-то двух мужиков, поставила охранять комнаты с трупами. Теперь просто так к ним не попадешь.
– А тебя что, переселили?
– Угу, к Лунегову. В нагрузку, так сказать. Но это не главное. Главное – я обнаружил свой ноут и флешку… – с этими словами уролог погладил сумку, висевшую на плече. – Теперь я его нигде оставлять без присмотра не буду.
– Где ты его обнаружил? Если не секрет.
– Какая разница? Главное – на нем нет записи прошлогоднего праздника, кто-то ее к себе переместил.
От Петра не укрылось, что говорил Энтони об этом без особого сожаления. Словно окурок в дерьмо уронил – не докурить теперь, не посмаковать, но в пачке еще сигарет видимо-невидимо.
– Зато есть флешка, верно? К тому же ты продвинутый пользователь, – невозмутимо заметил Фролов, поднимаясь по ступенькам. – У тебя должно быть облачное хранилище. Ты должен там хранить самые важные файлы.
– Верно мыслишь, – расплылся в улыбке Сбитнев. – Все восстановимо в этой жизни. Если хочешь посмотреть, я готов. Вот только где? Не в комнате же с трупом Цитруса…
– Пошли со мной, – Петр открыл скрипучую дверь. – Я знаю, где такое место. Там нам никто не помешает. Кстати, видео вчерашнего праздника мне также понадобится. С ним проблем не будет?
– Мне понадобится минут пять, не больше.
Антонина Ильинична была не похожа сама на себя, вчерашнюю. Деловая, энергичная, она сновала по пищеблоку, раздавая указания направо и налево. Вместо красного тренировочного костюма на ней сегодня были сиреневая блузка и темно-синяя юбка. Сегодня она была «женщиной в сиреневом».
– Вам сюда нельзя, молодые люди, – растопырив ухоженные пальцы, она выставила вперед руки, словно собиралась сдержать нешуточный натиск. – Завтрак чуть задержится в связи с известными событиями. Где-то в девять приходите…
– Мы к вам по другому поводу, – взяв женщину за локоть, Петр отвел ее в сторону. Понизив голос до шепота и придав ему максимум бархатистости, он произнес практически ей на ухо: – У меня к вам личная просьба. Нет ли у вас отдельного кабинета?
Факт оказания накануне первой врачебной помощи не прошел даром: отношение «женщины в сиреневом» к Фролову стало особенным, отказать ему она не смогла.
Двигаясь за Хозяйкой наверх по лестнице, Петр невольно задержал взгляд на ее чуть полноватых икрах, тотчас отметив про себя, что фигурка женщины, вообще-то, в его вкусе.
– Антонина Ильинична, вы пробу сняли? – поинтересовалась попавшаяся навстречу эффектная блондинка, по которой Петр скользнул взглядом без особого интереса.
– Все в порядке, Светочка, – ответила Хозяйка, не сбавляя шаг. – В журнале расписалась, можете накрывать.
Когда блондинка скрылась из виду, Петр вспомнил, где он слышал этот голос. Ночью в женской половине туалета с Ингой! Относительно того, что все спят как убитые, говорила именно она! Ошибки быть не могло. Значит, это ее должен был ждать в понедельник посыльный лист у медсестры на мужском посту. Только теперь его некому заполнить – доктор Ревенчук убита.
– Это шеф-повар? – поинтересовался Петр, когда они оказались на втором этаже. – Вкусно готовят, отдадим должное.
– Светлана Вакульчик, – проинформировала Хозяйка дежурным тоном. – Она и диетсестра, и шеф-повар в одном лице. Незаменима! Муж, правда, серьезно заболел… Я в подробностях не разбиралась, но в последние дни Света ходит сама не своя. Мужик намного старше ее, чернобылец, здоровье не то, сами понимаете…
– Понимаю, как никто, – кивнул Петр, заходя в номер. Раскинув руки в стороны, он заметил: – Это поистине царский подарок, Антонина Ильинична. Спасибо. Не забуду. Последний вопросик, если вы не против.
– Я вся – внимание.
Петр прикрыл дверь, сделав Сбитневу знак, чтобы тот остался в коридоре. Потом повернулся к Хозяйке:
– Вчера в шестом часу вы говорили с плотником о каком-то сверлении. Упоминали какие-то вешалки в предбаннике.
– Да, стены у нас шлакоблочные, в них пробки плохо держатся, саморезы выпадают. Клиенты жалуются…
– Скажите, вы около пяти точно слышали звук сверления? – уточнил сыщик, косясь на дверь. – Ничего не путаете?
– Точно, ошибиться никак не могла. Должность обязывает следить за временем.
Когда Хозяйка покинула номер, Петр взглянул на часы, потом распахнул дверь перед Сбитневым:
– У нас мало времени, Антон, поторапливайся. Закройся изнутри и никому, кроме Хозяйки и меня, не открывай. Я буду стучать условно, скажем, так: «два – два – один», как в «Пиратах XX века».
– Не смотрел я твоих «Пиратов», – недовольно отреагировал уролог, вытаскивая из сумки ноутбук. – Неизвестно еще, какой тут Интернет. Не факт, что вай-фай имеется.
– Если не будет Интернета, мы посмотрим флешку. Ты прихватил ее с собой?
– Да прихватил, прихватил… – не меняя интонации, пробурчал уролог. – Все какие-то секреты…
– Ты мне тоже не рассказываешь, что за сигналы тебе приходят на сотовый, где обнаружил ноутбук с флешкой опять же… – парировал сыщик перед тем, как покинуть комнату. – Секретов пока хватает. Ладно, работай.
Посыльный лист в преисподнюю
Оказавшись в коридоре, Петр осмотрелся. Возле комнаты с мертвой Ингой скучал на табуретке тот самый пузатый плотник, которого они с Хозяйкой вчера видели незадолго до праздничного вечера.
– Привет, Леонтий, – подошел к нему доктор, отметив, что вчерашнего запаха перегара вроде не наблюдается.
– Привет, коли не шутишь, – тускло отреагировал сидевший, скользнув по Петру взглядом.
– Ты вчера во сколько сверлил? В обед?
– Чо сверлил? – замотал давно нечесаной головой Леонтий. – Ничо я не сверлил… Ты давай… эта… мне зубы-то не заговаривай! Иди куды шел! Тута нельзя задерживаться!
– Гнезда под вешалки в предбаннике сверлил, – продолжал гнуть свое доктор. – Забыл, что ли? Я помню, а ты забыл?
– Может, и сверлил, а тебе-то чо?
В опухших глазах плотника Петр уловил чуть заметный проблеск воспоминания.
– Да так, память твою проверяю, – произнося это, Петр еще раз внимательно осмотрел коридор и как бы невзначай вытащил из кармана тысячную купюру. – Значит, в обед, говоришь? Не тогда, когда мы с Ильиничной к тебе подошли?
