– Вы кого-нибудь видели возле туалета ночью, кроме Инги? Может, в коридоре? Мужчину, например… Вспоминайте, вспоминайте!
Женщина отвела глаза в сторону и, как-то растерянно улыбнувшись, отрицательно покачала головой. Сыщику такая реакция показалась странной.
– Никого не видела. Я только до туалета и обратно.
– Когда Инга планировала осуществить свое… наказание?
– Глубокой ночью. Думаю, часа в два. Когда все будут спать без задних ног. Получилось ли у нее, я не знаю. Но, видимо, что-то пошло не так, как она планировала, раз ее саму убили. И этого, «голубенького»… Такой беспомощный…
– Откуда вы знаете, что Валерий – «голубенький»?
– Я как-то поинтересовалась у Инги Яковлевны, как зовут симпатичного парня, который приехал на байке. Она как зыркнула на меня, говорит, даже не думай, такие, как ты, его не привлекают, он другой ориентации, и он мне, говорит, нужен, не отвлекай его. А я и не думала ничего такого. У меня муж есть, правда…
– Правда, он ничего не может? – закончил Петр ее мысль, не дав договорить. Его начинала тяготить скрытность Светланы. Ситуацию следовало форсировать. – Тяжелое наследство Чернобыля, куда денешься…
– Деться некуда… Когда мы с ним женились, клялись и в горе, и в радости быть вместе. Теперь не на кого пенять… Никто за язык не тянул.
– Но есть, в конце концов, и другие мужчины, – вырвалось у доктора против его воли. – И даже здесь, на турбазе! Так?
Судя по тому, что Вакульчик вся напряглась, наудачу выпущенная стрела попала в цель. Сыщик даже различил каплю пота на ее лбу.
– На что вы намекаете?
Он схватил ее за плечи, прижал к стене и, горячо дыша ей в лицо, начал говорить:
– На то, что такая женщина, как вы, достойна счастья, даже несмотря на данное во время бракосочетания обещание. И Цитрусовым ты не просто так интересовалась, и вообще… Где ты видела его беспомощным? Говори! Он – байкер. Когда он был беспомощным?
– Господи, не губите, прошу вас! – промямлила женщина трясущимися губами. – У меня и так…
– Ты сама себя погубишь, если мне ничего не расскажешь! И возле туалета ты кого-то видела, но он тебе, скорее всего, заплатил. И ты молчишь, не подозревая, что эту тайну можешь… унести в могилу, дура! Ладно, пока оставим все как есть, на первый раз достаточно.
Петр покидал раздевалку в смешанных чувствах. С одной стороны, вроде кое-что узнал. Цитрус зачем-то был Инге нужен, только зачем? С другой – он заставил глубоко несчастную женщину почувствовать себя еще несчастней. И никакой оперативной необходимостью этот подлый поступок не был оправдан.
Что-то помешало ему дожать, узнать, кого столь бесцеремонно выпроводила из туалета Инга ночью. С кем Светлана здесь, на турбазе, изменяет мужу, который вроде уже и не муж… Где она могла видеть Цитруса беспомощным?
Петр знал, почему не смог этого сделать, что в последний миг остановило его.
Вакульчик была в его вкусе. Пробудь они на таком расстоянии еще несколько секунд, и неизвестно, кто бы кем овладел. Она затрепетала под его вероломством, она ждала, почти жаждала его грубости. Ее кодовый замок открывался именно так! Фролов мог бы открыть его и получить все.
Но – только ценой собственного грехопадения.
И кто бы тогда продолжил распутывать преступление?
Не Петр – точно!
От дальнейших рассуждений его отвлек легкий тычок по ребрам. Удар бывшей супруги был скорее щекотным, чем болезненным.
– Как идет следствие? – поинтересовалась она, собираясь повторить удар. – Кто на подозрении? Убийца один или их несколько?
– До окончания следствия подобная информация не разглашается! – категорично заявил он, защищаясь жестким блоком.
– Ты бы хоть задание мне какое дал. А то завтрак задерживается, слоняюсь тут без дела. Покидать турбазу нельзя до приезда опергруппы.
Петр хмыкнул:
– Дельное предложение. Надо оперативно взять пробы вчерашнего морса, пива, вообще всех напитков.
– Они наверняка вылили все. Они ведь не лохи!
– Вот ты и проверь. Поговори с Антониной Ильиничной, пусть она проведет тебя, все покажет. Скажи, что ты – от меня, что я тебе дал задание.
– А если серьезно?
– Ты вспомнила, кому вчера дала почитать сборник Буйкевича?
– Увы, – Элла развела руками. – Возможно, и не вспомню уже.
Отвлекающий ракурс
Через пару минут он остановился возле номера, в котором уже побывал вчера. Это был номер влюбленных – Стаса Буйкевича и Анжелы Гридиной – Ковбоя и Монро. Поэта и его Музы.
Петр вспомнил, как жадно девушка вчера пила минералку из бутылки. Выходит, она знала, что морс «заряжен» снотворным, и решила утолить жажду другим способом.
Она что, была в команде Инги? Или поднималась наверх совсем за другим, а появление Петра нарушило ее планы? А попить – это так, мимолетное желание? То, что она планировала и чему Фролов помешал, она сделала в другой раз, не в этот. Как это выяснить?
Сыщик вспомнил подсмотренный вчера случайно диалог двух взглядов на расстоянии – Цитруса и Монро. Они так жестикулировали друг другу, что, не знай Петр всей подноготной, наверняка подумал бы, что они – муж и жена. Однако супругами они не являлись, насколько Фролов был в курсе. Более того, до этого праздника друг друга вообще не знали и не общались. Что же тогда означает вся эта жестикуляция?
Петр уверенно постучал в дверь. Никакой реакции не последовало. Он уже собрался постучать вторично, как вдруг щелкнул замок, и в коридор выскользнула зевающая Анжела.
– Вы тоже пришли разборки чинить? – забыв напрочь о приветствиях, в лоб спросила Монро. – Как Лунегов недавно? Неужели не ясно, что нас со Стасом лучше не беспокоить?
– Доброе утро, Анжела, – улыбнулся как можно добродушней Петр, наблюдая за бесплодными попытками девушки завязать пояс на халатике. – На турбазе произошло убийство. Поэтому я имею право на некоторую бестактность…
– Слышала я про убийство… От вас, кстати, и слышала. Вы, собственно, кто? Кто вас уполномочил вести следствие? – капризно спросила Монро, оставив попытки завязать пояс. – Вы – сыщик? Следователь? Кто дал вам право?
Зацепившись глазами за обнажившееся аппетитное «ущелье» на груди девушки, Петр подумал, что обострять с ней отношения в этот утренний час не стоит. Анжелу можно понять: вчера он внаглую вломился в ее комнату, сегодня, видите ли, имеет право на «бестактность». Причем ни удостоверения, ни ордера при этом не предъявляет. Девушка вправе не отвечать на его вопросы. Это его задача разговорить ее, узнать, что требуется. Только как это сделать?
– Я не собираюсь повторно вторгаться в ваше жилище, сударыня. Можно вас пригласить пройти со мной, чтобы ответить на несколько вопросов? А со Стасом я поговорю, когда он проснется. Тем более на вопрос, который прозвучал вчера, вы так и не ответили.
