Когда камера поймала Олесю Пресницкую, Петр с трудом подавил непроизвольный возглас удивления. Гинеколог была на костылях и с загипсованной ногой. Когда час назад он разговаривал с Пресницкой, она заикалась про гипс, но он не придал этому значения. Сейчас же, во время просмотра, уже не скрывал эмоций.
– Да, вот так, – без труда прочитав его мысли, кивнул Энтони. – Любовь творит чудеса. Правда, про любовь мы позже узнали, уже после праздника. Но сейчас, задним числом, если пристально всматриваться, можно заметить первые проблески.
Петр поднялся, прошелся по комнате.
– Насколько я в курсе, тогда у Лунегова с Ингой был роман.
– Заканчивался, хотя внешне как бы все было нормально. С соблюдением приличий. Я же говорю, если всматриваться…
– Может, и Инга тоже присмотрелась и заметила что-то! – догадался Петр. – Сама будучи в кадре, этого не замечала, а со стороны увидела. Со стороны-то видней!
– Верно мыслишь, это самое очевидное, – уролог сделал несколько щелчков пальцами в воздухе. – А дальше-то что? Увидела, как Пресницкая любезничает с Лунеговым за ее спиной… Ингу же и убили! Вот если бы убила она – другое дело.
– Можно нанести упреждающий удар, – возразил Петр. – Или произойдет трагическая случайность и убийца превратится в жертву.
– Интересный поворот, – кивнул Энтони, будучи настроен развивать мысль. – Еще бы алиби соответствующее обеспечить – и дело в шляпе.
«Э нет, дорогой! – мысленно одернул коллегу Петр, остановившись у окна. – Ни капитаном Гастингсом, ни доктором Ватсоном ты не будешь. Сначала расскажешь, что за придурь у тебя с телефоном. Что за странные сигналы то и дело к тебе приходят. А уж потом я решу, посвящать тебя в тайны следствия или нет».
– Она могла попытаться как-то отомстить за то, что они шуры-муры за ее спиной во время праздника… Но это абсолютно нереальная версия.
– Почему?
– Потому что все говорит о том, что убийство планировалось задолго до сегодняшнего утра. Был приобретен необходимый реквизит. Чтобы никто не мешал, всех усыпили. О спонтанном убийстве тут речи быть не может.
Рука на плече соперницы
Петр попросил коллегу уступить ему место за монитором. На самом деле он не был уверен в том, что говорил. Вот камера скользит по плечу Лунегова, потом упирается в профиль Стаса. Они о чем-то оживленно беседуют. Травматолог оживлен, что-то доказывает, до зрителей долетают отдельные звуки, но понять смысл разговора невозможно.
Если ориентироваться на выражение лиц, то Лунегову не нравится то, о чем говорит Стас. Лунегов, похоже, что-то предлагает, а Стас – против этого. Причем категорически.
Камера скользит дальше. Инга подходит к Максу, обнимает его за плечи. Мужчины, как по команде, замолкают. Лунегов улыбается Инге, отвечает на объятие.
Они не скрывают своих отношений…
В этот момент камера выхватывает лицо Пресницкой. Травмированная явно ревнует патологоанатома! В ее взгляде сквозит досада. Если бы не костыли, Макс был бы ее, несомненно.
– Короче, в отношениях этого треугольника – Лунегов, Пресницкая, Ревенчук – на том празднике произошла необъяснимая ротация, – подытожил уролог, тяжело прохаживаясь по комнате. – Макс, попросту говоря, переключился с Инги на Олесю.
– Почему необъяснимая? – Петр прикинулся непонятливым, хотя давно все заметил сам.
– Макс сделал выбор в пользу загипсованной Олеси. Та сломала ногу буквально накануне Дня медицинского работника. Я уж думаю, не стало ли это пусковым механизмом их любви? Здесь, мне кажется, самое время психиатрию подключать.
– Любовь не выбирает, – философски изрек Фролов, ткнув указательным пальцем в потолок. – Если это настоящая любовь, конечно. Хотя, согласен, все выглядит странно и подозрительно.
В этот момент камера поплыла в сторону, кадр сменился. И вот уже чья-то рука лежит на плече Олеси. Судя по рубашке, это Макс. Пока Инга не видит, он делает знаки внимания своей новой пассии!
Петр понял, что ему надо подумать в спокойной обстановке. В голове мелькали разные мысли, их требовалось как-то «устаканить».
– Ты не хочешь на перекур? – вскочив со стула, Петр направился к выходу, нащупывая в кармане изрядно похудевшую пачку.
– Я, кажется, немного перекурил, – Антон развел руками. – Если ты не возражаешь, я хотел бы здесь посидеть. Не забывай, ты просмотрел не всю запись, есть еще следующий день.
– Сейчас покурю и досмотрю! – пообещал Петр, выходя за дверь.
Двигаясь по коридору, он попытался представить себя на месте Инги, просматривающей спустя почти год видео праздника. Итак, рука Макса на плече Олеси, гипс, костыли… Гипс, костыли…
Петр остановился между спуском на первый этаж и продолжением коридора, не в силах сообразить – куда идти дальше. Все мысли из головы вытеснила одна догадка.
Инге в парке случайно попался на глаза ортопедический салон. Увидев его, она тотчас вспомнила про гипс и костыли на видео.
Вот она, связка!
Получается, главный ее враг или враги на тот момент – Лунегов с Пресницкой. Макс – потому что фактически изменял ей, а Пресницкая – потому что лучшая ее подруга. Потому что знала, что у Инги с Максом любовь. Они любезничали друг с другом в те моменты, когда Ревенчук не могла их видеть. Это уже конкретная обида!
Закуривая на крыльце, Петр представил себя на месте Инги. Каково это – спустя год узнать, что тебя так красиво развели на глазах у всех! Потом наверняка последовало объяснение: дескать, извини, я полюбил другую… Извини, подруга, но у нас с Максом… Так получилось… Сердцу не прикажешь…
Но объяснения оказались немного опоздавшими! Если бы раньше, перед праздником. А так, вслед веселью – это подло.
Петр вспомнил слова Олеси о том, что Макс был на том празднике не свободен и им пришлось скрывать свои отношения. От Инги они скрыли, но от камеры не получилось, уж слишком въедливый оператор попался!
И благодаря камере Ревенчук увидела это спустя год!
Увидела, воспылала ненавистью, решила взять реванш. В чем он заключался?
Петр вспомнил свои вчерашние наблюдения, как подруги приехали на крохотном «Шевроле». Как они мило болтали, пока шли по стоянке. Получалось, Инга – прекрасная актриса?
Уверенности не было. Петр потушил сигарету и отправился досматривать видео. Возможно, когда он увидит все, уверенности будет больше. Или, наоборот, она пропадет совсем.
– Итак, вторая серия, – объявил Энтони, запуская ролик. – Это завтрак, все сонные, опухшие… Оно и понятно, все-таки не студенты уже. А выпито было много.
– Все в сборе, только нет Инги, – произнес Петр, всматриваясь в монитор, словно в снимок легких, пытаясь обнаружить там крохотный метастаз. – Я правильно понял? Где она, по-твоему?
