– Да, именно в «Макарьево» меня и угораздило…
– Поздравляю, земляк! Ждите, скоро будем.
– Кстати, – Петр прикрыл трубку ладонью и осмотрелся, – что это за колпачок такой, Димон? Ну, на фотке, которую я прислал? Никак не разберусь без твоей помощи.
– Это, без сомнения, колпачок от скрытой видеокамеры. Ищи, где она установлена, пока мы не приехали. Скорее всего, срабатывает на датчик движения. Если найдешь, ничего не трогай, никого не выпускай. Лучше, чтобы все сидели друг у друга на виду, в столовой, например. И ждали приезда опергруппы.
– Увы, Димон, этого гарантировать не могу. Все мы – медики, люди нервные, эмоциональные. К моему мнению мало кто прислушивается.
– Петро, ты, кажется, врач? Так вдолби им в подкорку, что непослушание в данной ситуации в рамках закона рассматривается как создание препятствий следствию. Судя по колпачку, все у вас серьезно. Кстати, что по трупам? Ты наверняка не удержался и посмотрел.
– Первый труп – женский, Инга Ревенчук, ЛОР-врач городской поликлиники. Подчеркнуто пионерская атрибутика: повязан пионерский галстук, к соскам приколоты пионерские значки.
– На живую приколоты? – удивилась трубка так, что Петр ее чуть не выронил на пол. – В смысле, прямо к мясу?
– Я же говорю, к соскам, конечно, на живую.
– Что-то мне это напоминает, – задумался на короткое время Чагин. – Дам задание покопаться в Сети на предмет приколотых звездочек. Давным-давно когда-то я такое уже встречал, но сейчас не помню, где и когда. А способ убийства?
– Анафилактический шок. У убитой была при жизни сильная аллергия, ей каким-то образом дали понюхать смертельную смесь.
– Что, специально подготовили?
– Конечно, специально, – Петр присел на стул возле комнаты убитого Цитрусова – тот самый, на котором недавно сидел Дамир. – Преступление готовилось тщательно – не день и не два.
– Понятно. Что по второму трупу?
– Валерий Цитрусов, парень лет тридцати, фельдшер «Скорой помощи», мой коллега. Вкололи что-то в сонную артерию, причем он не сопротивлялся. Никаких следов насилия. Все добровольно.
– Цитрусов… Фамилия такая странная. Как у гомика…
– Он и есть гомик. Кстати, незадолго до смерти парень имел секс. Такие вот коврижки.
– Значит, так, – раздумчиво заключил одноклассник. – Скинь мне эсэмэской всю информацию по каждому из своих коллег. Фамилии, имена, отчества, возраст, специальность, семейное положение – в общем, все…
Неожиданно связь прервалась. Петр остановился посреди коридора и огляделся. Потом поднялся на второй этаж. Возле комнаты с мертвой Ингой дремал на табуретке Леонтий. Значит, комната с трупом Валери на первом этаже находилась без присмотра – Дамира вызвала в кают-компанию Хозяйка гостиницы.
Грех было этим не воспользоваться.
Цитрусов лежал в той же позе, что и ранним утром: с блаженной улыбкой на лице и с открытыми глазами. В своих рвотных массах. Доктору стало невыносимо жаль коллегу – боже упаси так заканчивать жизнь.
Морщась от невыносимого запаха, он оттащил Валерия подальше от блевотины.
Потом вспомнил винтик от очков Пресницкой, который нашел на паласе, когда вставал на колени. Он по-прежнему не мог объяснить, как крошечная металлическая вещь, которую не сразу заметишь, связывает эти два убийства, а в том, что она их связывала, доктор почему-то не сомневался.
Сейчас в его распоряжении были считаные секунды, и задумываться над решением данной головоломки Петр не мог.
Он точно знал, что ищет, поэтому целенаправленно заглянул под кровать, на которой ночевал Сбитнев. Так и есть – огромных размеров сумка ждала своего хозяина. Петру стоило немалых трудов вытащить ее на середину комнаты. Открыв молнию, он покачал головой: рядом с видеокамерой лежала портативная электродрель. На победитовом сверле остались следы штукатурки и шлакоблока.
Доктор вспомнил, что когда Энтони зажал его рот рукой, чтобы он не разбудил турбазу, от его ладони пахло чем-то похожим на гипс.
В этот момент до него донесся неясный шум – народ расходился после завтрака. Кое-как закрыв сумку и затолкав ее обратно под кровать, сыщик выглянул в коридор. Рискуя быть увиденным, он выскользнул за дверь и уселся на стул Дамира.
Среди прочих приближающихся к нему людей Петр разглядел возмущенного усатого брюнета. Парню явно было не по душе, что на его месте сидит посторонний.
– Что вы тут делаете? Не положено! – налетел он на Петра подобно торнадо. – Я Антонине Ильиничне сообщу, куда вы заглядывали. А она сообщит полицейским, у них будет пища для размышлений.
Напор парня следовало как-то остудить, и Петр ляпнул первое, что пришло в голову:
– Я бы на твоем месте куртку в химчистку сдал.
Произнесенный каламбур подобно кодовой установке гипнотизера произвел на Дамира парализующее действие: гневный прищур сменился идиотским подергиванием правой щеки, бушующий огонь в глазах словно залили пеной. Он весь превратился в ожидание продолжения, но как раз его-то и не последовало.
Следующие пять минут Петр потратил на эсэмэску однокласснику. Все, что помнил из собранного накануне «досье», все написал.
Едва отправил, как возле него, словно из воздуха, материализовалась Элла и, молча взяв его под руку, потянула за собой по коридору:
– С кем это мой муженек недавно трепался по телефону?
– С Димкой Чагиным, – буднично, словно забыв в одночасье о существовании Дамира, отрапортовал Петр, краем глаза наблюдая за душевными муками охранника, – одноклассником моим. Он, кстати, опер, едет сюда, скоро будет. Наша задача – не дать убийцам улизнуть и, что более актуально, – замести им свои следы. Если увидишь что-то подозрительное…
Элла остановилась и развернула его к себе – совсем как пару дней назад, когда они возвращались после скрипичного концерта:
– Что значит «подозрительное»? Объясни.
– Например, если кто-то решил сделать уборку в номере и выносит мусор. Это выглядит естественно в домашних условиях, если нет домработниц. А здесь, скорее всего, он избавляется от улик. Понятно?
– Понятно, ты умеешь доходчиво объяснять.
– Кстати, – теперь уже он взял ее под руку, – кое-кто из постояльцев считает, что ты тоже могла прикончить Ревенчук.
– Интересно, каков мотив?
– Вы обе – претендентки на должность главврача медсанчасти. Кстати, почему я об этом узнаю от посторонних людей? Ты стала очень скрытной в последнее время.
Вместо ответа Элла достала ключи от их комнаты и принялась открывать дверь. Войдя, Петр сел за небольшой столик и раскрыл свой блокнот, куда записывал все, что касалось совершенного преступления. Пролистав несколько страниц, он поднял глаза на супругу:
– И это, заметь, не единственная информация, которую ты от меня утаила.
